Магия страсти - Анна Чарова

— Стреляй и беги, — скомандовал Эд.

Я глянула вперед. До первой кабинки вообще рукой подать, но она хлипкая и веревочная, нас там застрелят. А вот вторая обита по бокам какими-никакими, но досками, еще бы щит взять, но поблизости нет ничего подходящего.

Не спеша выполнять команду Эда, я посмотрела на вторую группу, которая направилась к хижине на другом конце переправы: они спрятались за крайним колесом и теперь по одному перебегали к колесам, что ближе.

Мускулистый работник переправы проснулся и сразу же получил стрелу в горло.

— На пооомощь! — заорала я что было сил. — Пожар! Горим!

Вспомнились азы самообороны: если хочешь, чтоб тебе помогли, не зови на помощь и не ори, что убивают — люди с большой вероятностью не захотят рисковать и не придут. А вот на пожар взглянуть захочет каждый.

— Пожар! Воды! — крикнул Эд, я выстрелила в перебежчика за колесом, он тоже заголосил, схватился за ногу.

Зарядив арбалет, я рванула ко второй клетушке — она была не прямо напротив повозки, а чуть дальше, потому я рисковала быть застреленной. Сделав колесо, я прыгнула, кувыркнулась, вкатилась в нее… И сообразила, что в суматохе не удосужилась спросить, как она работает. Ну и ладно, Эд поможет! Потому я просто присела, выцеливая врагов за телегой.

Один высунул голову — в него полетела стрела. Вскрик — есть!

Остались три стрелы, зато возымели действие наши вопли: во дворе гостиницы поднялся шум. Полуголый мужик выскочил на дорогу, и налетчики сразу же ранили его в живот.

— Помогите, грабят! — заорала я, срывая голос. — Мы тут, на переправе! Спасите! Воры!

Воров постояльцы испугались и засели во дворе, предпочитая не рисковать попусту, а охранники нам на помощь не спешили. Между тем я вставила третью стрелу, осталось еще две, и у Эда примерно столько же.

Наших противников не заботило, что их злодейство раскрыто, они решили добраться до меня любой ценой. Вот же маньяки!

— Прыгай! Переправляйся! — крикнул Эд, махая мне. — Я им не нужен! Я — позже!

— Не знаю как! — ответила я, целясь в телегу, за которой укрылись преследователи.

— Просто…

Зазвонил набат, да так громко, что я не разобрала слов Эда. Колокол все бил, бил по натянутым нервам. Еще, похоже, в игру вступили охранники переправы. Или это постояльцы решили поразвлечься — поохотиться на плохих парней? Они не знают, что мы — хорошие, могут и нас пристрелить под шумок, надо бы отсюда убираться.

— Не слышу! — закричала я, но Эд помотал головой, выпустил стрелу для острастки и рванул ко мне, я целилась за его спину в телегу, потому не обратила внимания, что Эд запнулся и побежал медленнее. Оттолкнул кабинку, на ходу запрыгнул в нее, упал на колени, и я выронила арбалет: из спины у него торчал арбалетный болт — двадцатисантиметровая деревяшка с тремя желтыми птичьими перьями. Значит, пять или около того сантиметров наконечника вошло в лопатку, и есть шанс, что легкое не повреждено.

Я даже забыла о том, что мы в ненадежной клетушке скользим над обрывом, под нами пятнадцатиметровый обрыв, и еще столько же до другого берега.

— Ерунда, — скривился Эд, вставая, схватил веревку левой рукой, потянул на себя. — Помоги, правой я шевелить не могу.

Собраться! Я подняла арбалет, выстрелила в осмелевших врагов, спрятавшихся за колесом. Если они начнут его крутить, то…

И они начали — кабинка, висящая на тросах над пропастью, качнулась и поехала назад. И не попадешь в них — колесо мешает. Бросив бесполезный арбалет, я ухватила веревку и изо всех сил дернула на себя — корзинка качнулась, ненадолго вырвалась вперед, но все равно продолжила ехать на тот берег обрыва. Моих сил не хватает, а Эд с одной рабочей рукой почти бесполезен, кабинка качается над бездной, но еще пара минут, и мы окажемся на линии огня…

— Встань позади меня, — распорядился Эд, хотя он и так закрывал меня от выстрелов. — Что вы делаете? Остановитесь, и вам сохранят жизнь, я, Ледаар Фредерик, обещаю!

Набат все еще грохотал, и враги, скорее всего, не слышали его нелепицу. Обещает он! Кому? Наемникам моего муженька? От отчаянья я с рычанием потянула веревку, и клетушка, покачнувшись, поехала прочь от убийц. Вскоре я поняла, в чем дело: на той стороне проснулся мускулистый переправщик и решил нам помочь.

Улыбаясь, я смотрела на приближающийся берег, и кровь грохотала в висках так громко, что глушила набат. Трясущейся рукой я сжала ладонь Эда, повернулась к нему: его глаза-сапфиры сияли торжеством.

А за спиной помогающего нам переправщика бежали люди с арбалетами, целый взвод. Когда до конца канатной дороги осталось метров пять, кабинка качнулась, пол вырвался из-под ног, ладонь Эда выскользнула из руки, я вскрикнула, вцепилась в веревку и повисла, взлетев над клетушкой. Падая, Эд успел ухватиться здоровой рукой за крайнюю доску боковой перегородки, которая повисла параллельно земле. Эду было очень неудобно держаться за плоскую доску.

Наемники перерезали канаты, но кабинка не упала и даже не ударилась о каменистый склон оврага, потому что вверху был камень-козырек, только повисла, и канаты тянулись до быстрой воды, с грохотом обтекающей камни.

— Эд!!! — закричала я. — Держись, я сейчас спущусь.

Он запрокинул голову, посмотрел на меня и попытался улыбнуться, но его лицо искажало страдание — он пытался поднять правую руку. Мне больно было представлять, каково ему, когда пробита лопатка и наконечник стрелы застрял между ребрами.

— Держись, я иду…

Переправщик, зараза дурная, начал крутить колесо, веревка дернулась, натягиваясь, и меня спиной приложило к камням обрыва — я зашипела, но удержалась. Эд тоже пока держался.

— Не крути колесо! — заорала я переправщику — набат замолчал, и он должен был услышать меня.

Крепко держась руками, я подняла ноги выше головы, скрестила их, цепляясь за веревку — то есть сделала трюк, невероятный для Ольги, но привычный для Вианты. Как паучиха, соскользнула по веревке, легла на доски боковых перегородок, ножом Амиля перерезала веревку, которая работала рычагом во время перемещения и не несла нагрузки. Сделала петлю, куда надо было как-то запихать здоровую руку Эда. Если сделать это, веревка выдержит его, максимум он получит вывих и растянет связки.

— Держись, — повторила я. — Уже все.

Клетушку снова тряхнуло, и она начала подниматься. Веревка терлась о край обрыва, и на голову сыпалась глина. Эд сквозь щели перегородок неотрывно смотрел на меня, на его лбу дрожали капли пота. И что делать? Если начну шевелиться, клетка будет шататься и Эд упадет… Но ведь она и так шатается! Чертовы боковые перегородки! В отчаянье я дернула одну — закреплены намертво. С одной стороны, это хорошо, не поломаются под весом Эда, но с другой — его силы на исходе.

Лучше рискнуть! Мне всего лишь надо попасть в перевернутую кабинку и встать на боковые перегородки внизу.