Трубадур: Начинающий артефактор - Егор Валерьевич Лошкарев

— Ага, ну, мы пойдем, пожалуй, отдыхай, — сразу понял все более проницательный Текникус, утаскивая, судя по звукам, Джейкоба.

— М — м–м, — выдохнул я.

Ну, хоть от дуэли откосил. Хотя, спорно, что тут хуже — отравление виагрой или звездюли от маленькой девочки. Капец, у меня насыщенная жизнь, конечно.

— Ну что, как вы себя чувствуете? — раздался голос рядом. Будь у меня силы, я бы вздрогнул.

— Как будто посмотрел Дом–2, — сказал я.

— Эм, простите? — озадачился, видимо, целитель.

— Бородатая шутка с моей родины. Но в целом, бывало и лучше, — я опустил руку и открыл глаза, посмотрев, наконец, на гостя.

Невысокий, с аккуратной белой бородой мужчина, с добрыми карими глазами и лысой головой. Видимо, все волосы перебежали на лицо.

— У вас сильная интоксикация. Компоненты зелья, которое вы приняли, не подходят к вашему организму. Мы не решились использовать магию, зная о вашей особенности. Поэтому просто промыли желудок и ввели абсорбент, который соберет все токсины. Не волнуйтесь, для вас он абсолютно безопасен.

— Понятно, спасибо, — глаза закрывались. Очень хотелось спать.

— Это наша работа, — улыбнулся в бороду мужчина. — Отдыхайте.

— Угу…

Я провалился в беспокойный сон.

***

Пока Вито отдыхал в лазарете, война, от которой он так спешно уехал, набирала обороты. Неутешительные новости еще не успели дойти до коллегии, но в скором времени и они удивятся тому, насколько резво сильфы начали наступать. Несмотря на доблестное сопротивление мавов, линия фронта была на их территории и постепенно углублялась в их родные земли. Сильфы брали количеством и яростью атак, один воин мавов стоил троих сильфов, однако на одного приходилось пятеро, а то и шестеро узкоглазых.

Лучники сильфов были отдельной головной болью. Не отличаясь магическим талантом, позволяющим бить на дальние расстояние, лесные жители мастерски овладели луком. Конечно, лучник против мага не выстоит, но вот если их сотня, то это уже другой разговор.

Мавов тупо закидывали мясом, заставляя сжимая зубы от злости пятиться, оставляя свои деревни на растерзание диким лесовикам. Однако насколько долго сильфы придерживаться такой стратегии — отдельная тема. В конце концов, горячая вода остывает быстро, в отличие от раскаленных камней. К тому же вода испаряется, как силы в отчаянном рывке. А именно его и напоминало наступление сильфов. Они словно стремились хапнуть побольше и быстренько уйти, набегом, как их предки. Однако для такой страны это было несерьезно. Рознились, так сказать, возраст и действия. Это ставило в тупик мавитанское командование, которое никак не могло предсказать действия оппонентов. И никак не могло добиться внятного объяснения причины вероломного нападения. Все действительно напоминало обыкновенный, пускай и очень масштабный набег.

Если вы вспомнили про того доброго деда, его Ларион звать, кстати, то с ним все в порядке. Сейчас он командовал лохосом егерей и вполне себе неплохо противостоял сильфам, которые, между прочим, считались лучшими воинами в лесу. Ларион же уверено доказывал обратное, разбивая противника на его поприще. Эх, если бы все командиры были такими, быть может, война бы давно закончилась.

Лукина же скучала, тоскуя по тем временам, когда они все вместе собирались в гостиной и обедали. Вито, Ларион, девочки, которые сейчас разъехались по женихам. Единственной ее отрадой была Ло, что иногда захаживала к ней на чай. Девочка тоже, в связи с войной, не сидела без дела, помогая в госпитале, расквартированном в их поместье. Лукина из — за боязни кровати и элементарной брезгливости не могла в этом помочь, в отличие от сердобольной Ло. Лари же был младшим вестовым при полке, в котором служил аналитиком его отец. Даже такое невысокое звание внушало в него неподдельную гордость за себя, за семью, за Отечество. В общем, все были при делах, один Вито бездельничал.

Глава 36

Выздоровел я за несколько дней. На четвертый чувствовал себя так, как обычно, а на пятый меня уже выпустили. Плетясь по коридорам, я лениво здоровался со всеми встречными, что с улыбками косились на меня, и о чем — то шептались за моей спиной. Было до жути любопытно, что они там говорят. Хотя скорее всего о том, что случилось в зале. Ну и ладно, неприятно, конечно, но ничего смертельного. В отличие от группы свирепых студентов, что двигалась прямо на меня, гневно сверкая глазами и едва ли пыша паром из ноздрей. Копчик зачесался, предчувствуя неприятности, а булки крепко сжались, готовясь к проникновению без вазелина.

— Эй, хумилис, иди сюда, — вроде как спокойно сказал заводила, — высокий для местного парень, с черными волосами и чуть смуглой кожей. Вообще он внешностью напоминал латиноса. — Разговор есть.

— Вам надо, вы и подходите, — равнодушно бросил я, остановившись и засунув руки в карманы. Вернее, попытался — карманов — то нет. Наверное, со стороны это выглядело, будто я вытер ладони о штаны. Что сразу приметили несколько из них, ухмыльнувшись.

Однако группа подошла, окружив меня и отрезав пути к отступлению.

— До нас дошли слухи, что ты ведешь себя слишком вольно для хумилиса, которого лишь недавно возвысили, — продолжил латинос. — Так что позволь тебе кое — что объяснить, — даже дружелюбно улыбнулся он, — едва ли Валентии давали тебе Регула на прочтение, что весьма опрометчиво с их стороны. Принимая это во внимание, мы забываем о том, что ты натворил по приезде. Пока, — от его взгляда у меня пробежали мурашки по коже. — У тебя за спиной, как я понимаю, нет хотя бы тысячелетней истории, как и предков, которые заставляют тебя следить за языком. Но хотя во имя тех, кто возвысил тебя, начни себя вести более достойно. Как аристократ, а не шут, — закончил он звякнув металлом в голосе. — А теперь, по — хорошему прошу, извинись перед мэтрами как подобает мужчине.

Я перевел взгляд с его переносицы, за его спину, где топтались девчонки из дисциплинарного отряда, который попал под раздачу в столовой. Топтались и кидали на меня гневные взгляды, которые едва ли можно изменить одними извинениями.

— За что я должен извинится? — произнес я, чисто для понта.

— А ты сам не понимаешь, хумилис? — вякнул кто — то за моей спиной мерзким голоском,