Русская Африка - Николай Николаев

А тем временем в Петербурге спешно шла подготовка к посылке в Африку миссии для установления дипломатических отношений с Эфиопией. Булатович был включен в состав миссии почти без обсуждения. Кто же лучше его знал эту африканскую страну и ее правителей! Предполагалось, что миссия выедет в середине октября, однако возникла мысль послать Булатовича первым с тем, чтобы он заранее известил негуса Менелика о скором прибытии русских дипломатов. Кроме дипломатической, у него была и своя цель: продолжить изучение Эфиопии и особенно побывать в таинственной Кафе — стране, в глубь которой не проникал ни один европеец. Она была совсем недавно присоединена к Эфиопии.

В те дни Менелик готовил военный поход для завоевания еще не подвластной ему территории. Булатович был несказанно рад, когда император предложил ему сопровождать войско под командованием Вальде Георгиса. Тридцатитысячной армии следовало, двигаясь на юго-запад, дойти до озера Рудольф и водрузить там флаг империи. В конце декабря 1897 года Булатович сообщал в Петербург: «Что касается до меня, то я уже попрощался с Менеликом. У меня уже все уложено и завтра надеюсь выступить. Надо быть, конечно, на все готовым».

Выступление войска было назначено на 24 января 1898 года. Булатович с небольшим отрядом вышел на несколько дней раньше, чтобы не торопясь сделать съемку местности, нанести ее на карту. Войско Георгиса догнало его в начале февраля. Многочисленная колонна воинов растянулась на несколько километров. «Замечательно красивое зрелище представляло это войско! — писал Булатович. — В каждом из солдат видно было сознание собственного достоинства, гордости… Как мужественны были выражения лиц этих закаленных в боях воинов, как непринужденна и величественна их осанка!»

Рискуя, Булатович с разведывательным полком уходил далеко вперед. Жестокость эфиопских воинов, резня, грабежи покоренных деревень были ему, конечно же, чужды. Он, как мог, противодействовал бессмысленному убийству туземцев. «Дух абиссинского войска страшно высок, — писал он в дневнике, — и каждому солдату понятно его назначение — убить противника. Он не делал на этот счет никаких иллюзий».

Армия продвигалась все дальше на юг, а озера Рудольфа, конечной цели похода, все не было. Солдат мучили жажда и голод. Некоторые начали роптать и косо поглядывать на белого офицера. Им казалось, что это он завел их в бездонную пустыню. Но Булатович твердо знал: озеро Рудольф существует, оно было открыто раньше.

21 марта Александр Ксаверьевич записал в дневнике: «Колонна наша остановилась. Шашками порубали мы в кустах узкую тропинку и медленно втягивались в нее. Жара стояла невыносимая. Солнце было почт: х в зените и прожигало нас своими отвесными лучами. Всех томила невыносимая жажда».

И вдруг впереди раздался крик: «Вода!». Это была река. «Мы поспешили к реке и без конца пили ее тепловатую воду, — писал Булатович. — Я черпал ее своим шлемом и чем больше пил, тем больше чувствовал жажду». До озера оставалось несколько дней пути. Наконец утром 26 марта проводник из местных туземцев вывел воинов к берегу желанного озера. Тяжелый четырехмесячный рейд был завершен. Все воины принесли по два больших камня, сложили из них пирамиду, а в центре ее установили высокий столб. На вершине его заколыхался шелковый зелено-красно-желтый эфиопский флаг.

Главнокомандующий Вальде Георгис взял в руки ружье — для салюта. Все смолкли, все напряженно ждали первого выстрела. «Наконец выстрел грянул, — вспоминал Александр Ксаверьевич, — и пять тысяч ружей отсалютовали новым владениям Менелика и его флагу. Забили литавры, затрубили трубы, засвистели флейты, раздались боевые песни…Умиленный Георгис обнял меня, и я его горячо и от всей души поздравил».

Возвращение было легким от ощущения победы. В знак боевых заслуг и отваги Булатовича Георгис подарил ему золотую саблю, щит, украшенный серебром, серебряное копье и лошадь с дорогим убором. Они сердечно простились. «1 июля, — писал Александр Ксаверьевич, — я взошел на палубу французского парохода «Ирауади», который в тот же день отошел из Джибути». Три недели спустя Булатович был уже в Петербурге. Он получил новый чин — штабс-ротмистра и орден Св. Станислава 2-й степени. О своем походе доложил на заседании Русского географического общества. Вскоре была закончена и вышла новая книга Булатовича «С войсками Менелика II» — его основной труд. Александр Ксаверьевич признавался: «Меня лично тянет туда, где русскому офицеру есть деятельность действительная…»

В советской географической литературе его заслуги долго не признавались. Лишь в 70-х годах были переизданы труды Булатовича, научная значимость которых сохранилась до сих пор. На закате жизни известный советский историк-африканист И. Канцельсон предпринял архивные розыски по следам третьего и четвертого путешествий Булатовича в Эфиопию. Ученый не успел довести их до конца, но собрал воедино многие документы, относящиеся к 1899–1900 годам, когда Булатович уже завершил вторую свою поездку и прочитал в Петербурге блестящий доклад «Из Абиссинии через страну Кафу на озеро Рудольф». Напутствуемый лично Николаем II, Булатович выехал 10 марта 1899 года в Одессу, а в апреле снова оказался в Эфиопии. В мае, после удачного караванного перехода, он уже въехал в Аддис-Абебу.

Булатовичу удалось с одним из отрядов отправиться в Бенн-Шангул, чтобы заняться географическими съемками района — настоящего белого пятна на карте страны. Пробыл он в той поездке четыре месяца, много писал, но большинство записей до сих пор не обнаружено.

Александр Ксаверьевич Булатович (отец Антоний), русский исследователь Эфиопии, военный офицер, иеросхимонах

В архивах до сих пор не удалось найти документов, объясняющих, почему он летом 1900 года был направлен на Дальний Восток, в Порт-Артур, «для прикомандирования к одной из кавалеристских или казачьих частей». В то время в Китае шла война, вспыхнуло так называемое «боксерское восстание». Булатович участвовал в 27 сражениях, проявляя чудеса храбрости. Перед Александром Булатовичем, уже ротмистром лейб-гвардии гусарского Его Величества полка, открылась великолепная перспектива по службе. Его называли «баловнем аристократического Петербурга». С его именем, как писал один из журналов тех лет «соединилось представление о безудержной удали и веселой жизни богатого гвардейского офицера».

И вдруг произошло совершенно странное, необъяснимое. Булатович по «семейным обстоятельствам» увольняется в запас и… постригается в монахи. Толки об этом ходили разные. Говорили, что произошло это под влиянием проповедей знаменитого Иоанна Кронштадтского. Другие видели причину в неразделенной любви. Третьи — в психологическом срыве. После пострижения Булатович получил новое имя — отец Антоний.

По совету Иоанна Кронштадтского он отправился в Грецию, на святую гору Афон, в русский скит. Вел жизнь замкнутую, одинокую, по его собственным словам, «не зная, что делается на белом свете». А в самом начале 1911 года он неожиданно снова уехал в Эфиопию.

Еще в 1898 году во время похода с войсками Менелика II Александр Ксаверьевич подобрал у озера Рудольф израненного черного мальчика лет трех, доброго и кроткого. Он назвал его Васькой. Вылечил, привез в Россию, крестил и обучил грамоте. Но Васька скучал по родине, и Булатович в конце концов отправил своего воспитанника обратно в Эфиопию. Теперь отец Антоний решил повидать Ваську. Была у него еще одна цель: основать в Эфиопии православный монастырь со школой для детей. Строить монастырь он собирался на добровольные пожертвования, а главным образом на собственные средства. Сделать это не удалось, никто его не поддержал, и он покинул Эфиопию уже навсегда, возвратившись на Афон.