Запойное чтиво № 1 - Александр Крыласов

Первым делом Бог пьянства разбудил Веру и пригласил её полюбоваться сыном.

— Красавец, атлет, умница, но вот одёжа у тебя — срамота, — Переплут оглядел Вадима, — то, что тебе Ивашка планшет всучил, конечно, хорошо, но настоящие знания тебе дам я. Учись, сынку.

Он щёлкнул пальцами, и его льняной костюм вмиг превратился в чёрный смокинг. Вадим тоже неумело скастаньетил пальцами, и вместо плаща на нём оказались майка с Микки Маусом, шорты с зелёными попугайчиками и вьетнамки.

— Прошу прощения, — покраснел Вадим и щёлкнул вторично.

На этот раз он оказался в джинсах, толстовке и мокасинах.

— Вот так-то лучше, — согласился Переплут, — смотри, мать, какой добрый молодец получился. Будем надеяться, что анчутки были достойными наставниками.

В дверь позвонили, брат два пошёл открывать. На пороге стояли бесы в сопровождении просветлённой, окрылённой и отыскавшей свои корни дружины.

— Легки на помине! Кто, спрашивается, вас звал?! — вспылил Переплут, — до полуночи ещё три часа! А это ещё, что за два кренделя?!

— Вот…, — запнулся Спиря, — увязались за нами. Прошу любить и жаловать: похметолог и его пациент Ростислав Афанасьевич.

Переплут сменил гнев на милость.

— Похметолог, говоришь? А ведь мы с тобой злейшие враги, брателло, — присвистнул Бог пьянства.

— Давайте спокойно, без эмоций, обсудим сложившуюся ситуацию, — опасливо промямлил доктор.

— Моя задача напоить людишек, твоя — протрезвить, я ввожу их в запои, ты — выводишь из них, я навязываю беспробудное пьянство, ты — беспросветную трезвость.

— Не будет вас, не будет и меня, — пропыхтел нарколог, — мы разные полюса одной батарейки.

— А мы, бедолажки, мечемся посередине, — влез Афанасьич.

— Никто вам, бедолажкам, не мешает прибиться к полюсу трезвости, — наставительно заметил доктор.

— Да как прибьёшься-то? — крякнул Ростислав Афанасьевич, — не бросать же Родину на произвол судьбы. Слышали эти стихи?

Засучай края манжет.

Что поделаешь, бюджет

Состоит на треть из водки.

Как вам нравится сюжет?

Жизнь идёт как бы вчерне.

Вечно топчем по стерне:

Водку пить — вредить здоровью,

А не пить — своей стране.

— Славянское пьянство неистребимо, — расхохотался Переплут.

— Не угадали, Небожитель, — сообщил нарколог, — чем больше времени нация употребляет спиртные напитки, тем больше у неё ферментов, расщепляющих ацетальдегид. Тем быстрее и легче проходит похмелье, и нет причин уходить в «штопор». Лет эдак через триста проблема российского алкоголизма сойдёт на нет.

В разговор вмешался Вадим.

— Пап, обещай мне, что ты никогда никого не будешь спаивать. Зачем людям эта проклятый алкоголь, пусть они радуются солнцу, небу, цветам, деревьям, траве.

— Сынок, я же Бог пьянства, а не Бог садоводства, — оторопел Переплут, — хотя одну замечательную траву я, всё-таки, знаю.

— Пап! — возмутился Вадим, — у тебя одна конопля на уме!

— В кого ты только такой принципиальный уродился?

— В папу Ваню.

— Это Ваньша-то принципиальный?! — рассердился Переплут, — да на нём пробы ставить негде!

— И что же, похметолог, ты внушаешь болезным, чтобы их от бражки отучить? — Припекала и Дива заинтересовались диалогом.

— Действую от обратного. Опытный нарколог никогда не скажет своему пациенту: «Не пейте водку». Наоборот, он подбодрит: «Пейте, хлещите её изо всех сил, глушите её, родненькую, вёдрами. Литруху водки в день выпиваете? Мало. Выпивайте две. Две пачки сигарет выкуриваете? Слабо. Курите четыре. Ни в чём себе не отказывайте. Вы хозяин своей жизни, никто вам не указ. Всё здорово, круто и в кайф. Однако не забудьте написать завещание, чтобы после вашей смерти разночтений не было». Аксиома: сильно пьющие особи быстро выбывают из жизненной круговерти, поэтому самые грамотные из них, время от времени, завязывают. Так что, наша главная задача — разбудить в пациентах инстинкт самосохранения.

В дверь позвонили, на этот раз открывать, пошёл Бурмакин. На пороге стоял тот самый плюгавый работник санэпиднадзора с портфелем.

— А вам что нужно?! — изумился Ваня, — нам здесь только вас не хватало!

— От жителей подъезда на вас поступила жалоба, — отчитался коротышка, — дескать, вы устраиваете несанкционированные сборища. Оголённые барышни выскакивают на лоджию и на лестничную клетку. Из квартиры доносятся крик, визг, топот, стук копыт, нарушающие общественный порядок. Шабаш, да и только. Я должен увидеть обитателей квартиры и всех переписать, поимённо.

— Мужик, у тебя что, крыша поехала?! — раздухарился Иван, — ты посмотри, в каком доме я живу?! Ты знаешь, кто я такой?! У тебя давно проблем не было! В таком пентхаусе простые люди не живут! Брат два, иди-ка сюда, сотри этого деятеля в пыль!

— Это Велес, — обомлел подошедший Переплут.

— Какой ещё велес?! — не унимался Ваня.

— Тот самый, — одними губами прошелестел Бог пьянства, сразу утративший весь апломб.

— Люблю грубиянов казнить, — проворчал Бог Тёмных Сил, превращаясь из клерка в зловещего старца, — сначала убогим прикинусь, а потом самых борзых в расход пускаю. Помнишь, Вань, тех пьяных хулиганов, кто меня в пиво окунул?

— Помню.

— Утонули, соколики. Два раза нырнули, один раз вынырнули.

— Я больше не буду, — сдавленно просипел Бурмакин.

— Почему-то, я тебе верю.

— Велес, — к Богу Тёмных Сил обратилась Вера, — а могу я всех шалашовок разогнать?

— Это твой дом, волхвица, что хочешь, то и делай.

Вера, осознав свои паранормальные возможности, стала невидимой и принялась таскать за волосы, раздавать зуботычины и затрещины девушкам лёгкого поведения. Те, с визгом, устремились к выходу.

— Так их, профурсеток, — поддержала Веру Дива, — неплохо бы им кнута моего ввалить.

— Не вздумай! — в один голос завопили Переплут и Припекала, — вдруг ещё пригодятся?

— А Вадим-то, я гляжу, вступил в наши ряды, — восхитился Велес, — как же вы ухитрились не кормить его до заката?

— ?

— Если малыша хотя бы раз покормить человеческой пищей в течение первого дня, он останется простым смертным. Его можно питать только материнским молоком или держать на голодном пайке, — пояснил Велес, — помните у Пушкина, князь Гвидон в бочке ничего не употреблял, кроме грудного молока. Как же Вадим-то у вас остался голодным?