Я, президент и чемпион мира - Лали Морошкина

Забирали в 6 утра из моего дома.

Как преступницу века — в наручниках…

Как колумбийского наркобарона Пабло Эмилио Эскобара — с эскортом..

Единственный человек с телевидения, заступившийся за меня, был Анри. Его показания были предельно грамотными — дескать девчонки поцарапались, остальные же видели во мне убийцу.

В зал суда не пустили ни адвоката, ни друзей, ни родных..

Понимая, что при таком раскладе прокурор требует наказать меня по статье от 9 до 15 лет — предумышленная попытка убийства — я пошла ва-банк.

— Передайте вашему президенту, что мне наплевать на него и на его свору, я брею голову налысо и делаю татуировку из имен тех молодых парней, которых он расстрелял на улице! А потом я и мои друзья позаботимся, чтобы эта новость попала и на Би-Би-Си и на Си-Эн-Эн и тогда посмотрим, как ты будешь жить дальше спокойно с такой политзаключенной!

Судья потерял дар речи и удалился. Девушка конвой в знак солидарности жала мне руку, а полицейские из зала суда подмигивали заслоняясь от камер.

«Молодцы ребятки, — подумала я, — не всех попортил этот урод».

Есть минуты, решающие жизнь человека. В принципе я готовилась к худшему и зарекала себя, что не заплачу, какой бы приговор ни объявили.

А судьи все не было…

Миша отступил!

В первые в истории Грузинского правосудия уголовное дело сменилось административным…. меня посадили на 15 суток в тот самый злополучный «Модуль».

Я понимала, что и это не конец, что еще бой не окончен, но можно передохнуть перед вторым раундом.

Зловещий подвал, поломавший столько судеб, встречал меня с кладбищенской прохладой.

Железные двери тяжело закрылись, и я оказалась в кромешной тьме.

Весь город стоял на ногах!

Мои студенты, и друзья.

Журналисты и владельцы оппозиционных СМИ.

Ветераны и артисты.

Толпы людей перекрыли главный проспект скандируя «Свободу Лали» и «Нет артиллерии».

Железная дверь скрипнула.

— Отзови своих, — прошептал начальник над моим ухом, — зачем их подставлять?

И вправду, зачем мне эти жертвы? Ведь разъяренный президент мог превратить в кровавое месиво любую акцию протеста, или исподтишка подкинуть наркотик самым активным ребятам, да еще и мои дети — мало того что Новый год на носу, а мама в тюрьме, еще и ситуация не ахти…

Я попросила адвоката, у которого была лишь функция почтальона, передать моим, чтобы расходились, а сама, опасаясь отравления, объявила голодовку и приготовилась закалять волю.

Я выдержала экзамен, не распустила нюни, не молила о благосклонности, не вступила в переговоры с совестью. Просидев в одиночестве 15 суток, без разрешения на один звонок больному младшему сыну, игнорируя весточки от самого главного врага — помириться, я поняла, что, выйдя на свободу, забота о заключенных станет моим главным приоритетом.

Через несколько месяцев появилась моя книга «За решеткой — Грузия», основанная на реальных фактах, рассказанных заключенными и адвокатами…

Тогда многие скептики назвали факты, приведенные в книге, вымыслом писателя. Книга попала под запрет.

Страна готовилась к выборам 2012 года.

Многие и не надеялись, что правление накаченного наркотиками, погрязшего в коррупции и в распутстве Президента Саакашвили и его свиты когда-нибудь подойдет к концу.

Запад как всегда держал позу «не вижу, не слышу, не скажу».

Америка уже без особого рвения высказывалась по поводу первого лица страны…

Немощная оппозиция слонялась от митинга к митингу и только крохотная надежда, что есть один очень богатый меценат, который на протяжении многих лет, без шума и гама, без рекламы и пиара, с собственного кармана выплачивает огромные гонорары интеллигенции, спортсменам, режиссерам, певцам, композиторам, танцорам, ученым, учителям. Одевает армию и полицию, открывает больницы — возглавит дохлую оппозицию и как Моисей выведет свой народ из смертельного лабиринта.

Бидзина Иванишвили был единственной надеждой почти полностью растоптанного народа.

Включи телевизор, прокричала мама в трубку…

Информационные каналы один за другим показывали кадры насилия над малолетними в саакашвиливских тюрьмах…

Это мои друзья — герой известный журналист во Франции Георги Попхадзе и владелец телекомпании «Объектив» Ирма Инашвили показывали из Бельгии всему миру реальное лицо кровавого режима.

То, что творилось в грузинских тюрьмах, нельзя было передать словами.

На видео отчетливо были видны кадры насилия над малолетним заключенным, избиение и всякого рода сексуальные домогательства…

Я, взяв спальный мешок, направилась к глданской тюрьме, объявив голодовку с требованием освободить министра Хатуну Калмахелидзе от занимаемой должности и наказать по всей строгости закона.

Улицы Тбилиси были переполнены разъяренными подростками и их родителями. Увиденное повергло в шок даже самых крепких.

Тюрьма горела изнутри…

А страна снаружи…

То, что мы слышали из рассказов адвокатов, то, что писали в своих письмах заключенные, оказалось чистой правдой!

Министра сняли.

Тюрьма перешли под временный контроль антитеррористического отдела…

В глданской тюрьме начался бунт.

Невозможно было остановить бушующий народ.

Народ самоорганизовался, и мы маленькими бригадами поочередно дежурили у тюрем, так как боялись массовых убийств в бушующих тюрьмах.

— Быстро внутрь! — чья-то тяжелая рука затащила меня внутрь тюремного двора.

Оглушительный гул железной посуды и скандирование «Миша — убийца!» резали сознание.

4200 человек пытались выломать железные решетки…

Мне казалось, что я на съемках фильма ужасов, было трудно представить, что это действительно происходит с нами.

— Угомони их, — орал начальник.

— Вы с ума сошли, как? — кричала я в ответ.

— Как хочешь, а не то стрелять будем. — И он резко обернул меня налево.

Сотни вооруженных до зубов солдат в шлемах ждали приказа.

Господи, подумала я, надеясь, что проснусь от ужасного сна, но увидев знакомого адвоката Лали Апциаури, которая застряла в тюрьме во время бунта, я поняла — это конец!