Борн - Джефф Вандермеер

Дождь шел три дня и три ночи. Это само по себе было странно, но дождь был совершенно необычным. С неба сыпались самые разнообразные существа, и еще больше их прорастало из упавших на землю капель. Высокие заросли травы покрыли землю вокруг конуса, расстилаясь волнующимися полосами, я заметила новые листочки на давно уже мертвых деревьях на склонах холмов. Позднее я узнала, что на многих улицах города распустились цветы и разрослись лианы, о которых уже много лет никто слыхом не слыхивал. Сквозь шум дождя доносились трели птиц, давно попрятавшиеся животные потихоньку выходили из своих укрытий.

Разумеется, большая часть этих существ была биотехами. Струи воды, пролившиеся на безжизненную пустошь, размочили последние ловушки, буквально взорвавшиеся живыми облаками, огромные рои пчел или каких-то существ, похожих на пчел, поднялись над болотами и рассеялись порывами ветра. Какие-то длинные гибкие твари выбрались из-под земли после долгой спячки и, подозрительно, но несколько смущенно оглядевшись, отправились на своих кривых лапках копать новые норы.

Отстойники переполнились, заливая здание Компании, затопляя равнину, мы никогда не узнаем, сколько новых существ появилось именно оттуда. В городе обнаружились целые косяки гибких, скользких алко-гольянов, вместе с другими организмами они быстро заселили руины улиц, пещеры, любые щели. Людям, давно привыкшим к нищете, город вдруг показался… настоящим рогом изобилия.

На третий день поток воды иссяк, влага испарилась или ушла в землю. Зелень снова исчезла, многие новые животные умерли, спрятались или были съедены. Человеку, увидевшему город в первый раз, он, возможно, вновь показался бы разрушенным и бесполезным. Но это было не так. Многие существа выжили и укоренились. Некоторые даже процветали. Вода дочиста промыла город, и то, что она принесла с собой, было не менее важно, чем то, что она унесла.

На четвертый день Вик открыл глаза – ясные и чистые. В его взгляде больше не было боли. Он с трудом поднялся на ноги и с улыбкой посмотрел на колодец.

Я сохранила Вику жизнь. Я потерпела поражение во многих вещах, но Вику я сохранила жизнь.

В первые же минуты, когда в нем проснулся разум, он произнес один из наших паролей, чтобы доказать, что он – это он.

– Они нам больше не нужны, – сказала я.

Какое-то мгновение он выглядел озадаченным, а потом на его лице отразилось понимание.

Человек менее цельный, чем Вик, окружил бы себя ложными воспоминаниями, придумывал бы истории о прошлой жизни, лгал бы – или же полагался бы на фальшивки, заложенные в него Компанией. Но Вик этого не сделал. Он отказался от всего, предпочитая одиночество плену.

– Ты спасла мне жизнь, – сказал Вик. Он меня поцеловал, и я позволила ему это.

Той же ночью мы вернулись в Балконные Утесы, чтобы разобрать завалы и начать жизнь снова.

* * *

Странные животные, оставленные в этом мире Компанией, живут сейчас среди нас. Им свойственно ненасытное любопытство, как и Борну, но им ничего не нужно от старого мира. Они сами себе хозяева и сами распоряжаются своей жизнью, хотя кое-кто из людей все еще смотрит на них, как на еду или на ресурсы. Но меня утешает их бесстрашие и упорство в достижении своих планов. Пройдет время, и они обгонят нас, история города станет их историей, а не нашей.

Последыши наводили на всех ужас еще какое-то время, но им самим пришлось справляться с ужасом существования без своего повелителя. Многие из них умерли в течение трех-четырех лет, оставшиеся создали свое общество, более цивилизованное и более опасное, чем наше. У них возник собственный сложный язык, состоящий из чириканья и уханья, и начали складываться свои традиции. Нынешним детенышам уже не присуща бездумная агрессия, они куда более похожи на настоящих медведей. Подозрительны, умны и ведут себя осторожно, явно куда лучше осознавая свое место в мире, чем их предки.

Дикие дети, созданные Морокуньей, растворились среди населения города. Некоторые, безнадежно изуродованные, сохранили тайные поселения в недрах города, под фабриками. По ночам они выходят, чтобы наводить на людей ужас или же просто напомнить нам о своем существовании. Но их становится все меньше, и они уже не в силах удерживать свою территорию, как при Морокунье.

Некоторым удалось даже порвать с прошлой жизнью. Кто-то вернулся в семьи, принявшие их обратно, несмотря на физическое уродство и психозы. Те, у которых семей не было, стали селиться под мостами и в заброшенных зданиях. Они не могли стать вполне нормальными, и с этим ничего нельзя было поделать.

Теперь я могу пройтись по засаженной молодыми деревцами улице, зайти на рынок, где люди обмениваются товарами под самодельными тентами. Я могу это сделать, хотя в городе еще остались опасные районы, где царит насилие и куда я никогда не сунусь. Иногда мы видим странные огни в районе обсерватории, некоторые явно электрические: осколки старого мира возвращаются к нам. Люди чистят и копают колодцы, вокруг которых образуются новые поселения, сажают овощи. Ходили даже слухи, что где-то уже появились сады.

Мертвых «астронавтов» на перекрестках становится все меньше. Остались только мы и те чудовища, которые стали частью нашей жизни и навсегда пребудут с нами. В этом новом и одновременно старом городе мне не нужно никакой власти, кроме власти над собой. Я всегда хотела, чтобы над городом не властвовал никто: ни Компания, ни Морд, ни Морокунья. И даже не Борн – хотя я и любила его.

Какое-то время я часто видела около Балконных Утесов маленького лиса. Он всюду следовал за мной. Я смотрела в его яркие глаза, на острые ушки и легкий бег и спрашивала: ты специально выбрал меня? Ты хотел, чтобы я нашла Борна? Или все это было случайностью? Ошибкой? Знал ли ты, что случится, когда я его найду? Я не ждала ответов, а через какое-то время лис исчез и больше не возвращался.

Вик уверяет меня, что мы живем в альтернативной реальности, на что я возражаю, что это его Компания всегда была альтернативной реальностью. А мы каждый день создаем настоящую реальность, наши реальные действия создают многочисленные реальности, пока мы живы. Я говорю ему, что Компания – это прошлое, пытавшееся жить за счет будущего. А будущее – это мы.

Мерцающий небесный риф, распространяющий вокруг себя флюоресцентное свечение, и каждая звездочка может иметь жизнь на планете, вращающейся вокруг нее.

Существует ли где-нибудь иной мир за пределами нашего? Может быть, сверкающая стена серебряных капель означала именно это? Проход в другой мир? Или это просто был самообман?

Не важно.

Мы можем создавать мир прямо здесь и сейчас.

Свой мир.

Когда мы вернулись, Балконные Утесы были пусты. Мы вошли осторожно, готовые дать отпор и прогнать захватчиков, но медведи уже покинули их, а прочие были слишком напуганы, чтобы попытаться захватить нашу территорию. Последыши уничтожили и поломали массу вещей, но особенно нас развеселило то, что невозможно было понять, что именно они сломали, а что не трогали – разве что по оставленному помету. Многие дыры в стенах проделаны были еще Борном. Мы словно впервые увидели свое жилище и вдруг осознали, что до сих пор жили на слегка прибранной помойке, и теперь нам предстоит куча работы.