Энда. Земля легенд - Тоти Мартинес

– Что это за место? – спросил элузо у Ихабара.

– Осен привел нас сюда сразу после вашего ухода. Он уверен, что Инко нападет на Хентилхар в течение следующей луны и что нападение совпадет с самой короткой ночью. Но сюда он ни за что не осмелится войти, потому что это священное место.

– Священное?

– Он мало говорит и почти ничего не объясняет. Просто он так его назвал. А что делают фрей?

Вскоре Атта и Гарр подробно рассказывали людям об армии фрей и ее неминуемом появлении в Скале. От этой крепости до подножия Горы Ветров было меньше лиги, и по залу пронесся испуганный шепот. Они также узнали о заключенном вождями договоре и о том, что через несколько дней им предстоит выступить в поход к Ущелью, чтобы принять участие в первой за много поколений битве, в которой объединятся все племена Энды. В случае, если племена потерпят поражение, эта битва должна стать последней.

– Мне нужно с ней поговорить.

– Я не знаю… я…

– Я должен с ней поговорить.

– Это она использует меня. Я… никогда ее не звала…

В глазах девушки светился самый неподдельный ужас.

– Чего ты боишься?

– Ее гнева.

– Ты не должна ничего бояться. Позови ее. Ее народ нуждается в помощи. Она нам всем нужна.

– Но… почему я?

– Потому что она выбрала тебя. Позови ее.

Поколебавшись еще немного, Эндара сделала несколько шагов вперед и оказалась в Пупе Энды. Она закрыла глаза, стиснула кристалл на груди и прошептала имя Амари. Свет, озаривший круглый зал, превратился в такое ослепительное сияние, что даже Осена потрясла его мощь, и он опустился на колени, отведя глаза в сторону. Ворожея Ибабе объявила ему в Синих Водах, что дни его одиночества подходят к концу и что скоро к нему прибудет посланница Богини. Он понял, что это она, как только увидел ее в Хентилхаре в обществе женщины, переодетой мужчиной, и лучника илун. Иначе и быть не могло. Она отличалась от всех остальных людей, и даже ее ноги, казалось, не касаются земли. Она сразу стала его гостьей, хотя вскоре предстояло отвести ее вместе со всеми остальными в Священный Зал, которым его предки пользовались в те времена, когда великаны еще напрямую общались с Богиней. Это было так давно, что ни его родители, ни дедушки с бабушками, ни даже прапрадедушки с прапрабабушками этого не застали. В какой-то момент связь оборвалась, и Священный Зал был предан забвению, хотя о ней продолжали рассказывать как о легенде. После того как на крепость напал алый дракон и клан великанов покинул Гору Ветров, он осматривал оставшиеся в его распоряжении руины и заметил, что какая-то птичка забирается в щель между камнями. Эта щель оказалась входом в Священный Зал. Он не понимал ни символов, высеченных на его стенах, ни значения изумительного источника, из которого не переставала бить вода несмотря на отсутствие поблизости какой-либо реки. Но здесь было тепло, и сюда он приходил за утешением, когда становилось совсем грустно и одиноко. Он снова завалил вход камнем, когда увидел людей, взбирающихся по крутому горному склону. Он был обязан предоставить им кров, но не делиться своими секретами. Но теперь ему пришлось это сделать, потому что по их с Ихабаром вине у его врага появился повод завершить начатое и уничтожить его любимый Хентилхар, не оставив камня на камне.

Проклятое чудовище не погибло в Теснине Тьмы! Он смотрел, как оно с трудом выползает из-под обвалившихся стен пещеры. Его крылья были истерзаны, а из глаза подобно занозе торчало копье. Он полз за Осеном по коридорам, пока не добрался до пустого гнезда. А когда он обнаружил отверстие, через которое ускользнули его обидчики, унося с собой яйцо, над землей пронесся оглушительный рев. Осен каждый день поднимался в Пуп Энды и мысленно сосредоточивался на недруге. Он видел, как дракон бросается на стену, пытаясь расширить отверстие и выбраться наружу, и ему это почти удалось. Он знал, что когда две дочери Амари обнимутся средь белого дня, чего осталось ждать совсем недолго, яйцо лопнет, а Инко расправит крылья. Именно поэтому он открыл для людей Священный Зал и приготовился принять свою судьбу.

– Зачем ты меня позвал, Осен, сын Эская?

Его глаза привыкли к яркому свету, и он снова посмотрел на Эндару. Но это была уже не она. Парящее в воздухе существо с прозрачным взглядом и развевающимися, словно на ветру, одеждами и волосами не было человеком, тем более скромной и молчаливой девушкой, которую он пригласил под свой кров несколько дней назад.

– Дама, тебе это отлично известно, – ответил он.

– Я хочу, чтобы ты сам мне об этом сказал.

– Алый дракон прилетит в Хентилхар во время объятия твоих дочерей. Мне необходимо твое позволение на то, чтобы с ним сразиться.

– Вы с человеком украли его дитя.

– Сначала он убил его мать. Мы всего лишь хотели его спасти.

– Я знаю, поэтому не приговорю тебя к забвению в случае, если победу одержит он. Но ты хотел еще о чем-то попросить.

– Люди…

– Это не твое дело!

Великан понурил голову и сжался, услышав гнев в ее голосе и ощутив, как его обволакивает поток холодного воздуха.

– Дама, но это мое дело, – осмелился возразить он. – Ты прислала их в Хентилхар, чтобы я их защищал. Их враги гораздо многочисленнее и сильнее. Они разобьют их и разорят Землю Энды. Ты сама знаешь, что исчезнешь, если это произойдет. И все твои существа исчезнут вместе с тобой, а значит, и мы, великаны, тоже. Это не просто война между людьми.

Ответа не последовало, и он опустил голову, опасаясь, что Богиня уже исчезла. Но она все еще была здесь. Только теперь она увеличилась, почти достигнув его размеров, а ее прозрачные глаза горели огнем. Казалось, еще немного, и от этого пламени вспыхнет сам Осен. Но он не отступил и выдержал ее взгляд, будучи убежденным, что на этот раз прав. Ослепительный свет мгновенно погас, и Эндара без сил упала на пол. Осену потребовалось несколько мгновений, чтобы перевести дух. Так страшно, как сегодня, ему не было еще никогда в жизни. Это оказалось гораздо ужаснее встречи с драконом не где-нибудь, а в обиталище Господина Глубин. Почувствовав, что ноги снова ему повинуются, он подошел к девушке и увидел, что она едва дышит и бледна гораздо сильнее, чем обычно, как будто вся кровь покинула ее жилы. Не раздумывая ни секунды, он подхватил ее на руки и бросился вниз по лестнице.

– Что с ней? – встревожился Ихабар, увидев великана с Эндарой на руках.

Отведя отца с элузо к остальным, он вернулся в Северную Башню, рассудив, что узнать новости сможет и потом. Он целых два дня не видел Эндару, и все его тело охватил странный зуд. Такого с ним еще никогда не было. Кроме того, он хотел поговорить с Осеном относительно ожидаемого нападения алого дракона. В конце концов, его это тоже касалось. Яйцо принадлежало в равной степени им обоим, и если один раз он уже вышел победителем в поединке с чудовищем, почему бы этому не случиться еще раз? Он недовольно поморщился, увидев перед башней лучника илун. Игари не сдвинулся с места с того момента, как великан выгнал их обоих. Не получив ответа, он бросился бежать за великаном, как лиса гонится за зайцем, впрочем, как и Игари. Разве что илун продемонстрировал больше сообразительности. Прыгнув на одну из лошадей фрей, отыскивавших траву между камнями двора, он пустил ее в галоп. Уже через несколько миль Ихабар окончательно потерял их из виду. Он не знал, ни какой дорогой они ушли, ни куда понес девушку великан. Юноша остановился, тяжело дыша и обливаясь пóтом, проклиная все на свете, в том числе и себя, за то, что позволил ей остаться в Северной Башне. Впрочем, он понимал, что никакие уговоры не возымели бы на великана ровным счетом никакого действия. Он сел на землю и огляделся. Отсюда взгляду открывались огромные поляны, протянувшиеся от его ног едва ли не до подножия горы и наконец освободившиеся от снега, покрывающего их бóльшую часть года. Глядя на мирно пасущихся в долине коров, он размышлял о том, что именно здесь им предстоит дать бой варварам. Но представший его глазам простор лишал племена важного преимущества, не позволяя им напасть сверху. Они передавят нас, как блох! – мелькнула мысль. Впрочем, его с детства научили не сдаваться, не собирался он этого делать и сейчас. Но – о священный камень Окабы! – мне хотелось бы состариться или пожить хоть немного дольше, продолжал размышлять он. Никто не принимал его всерьез. Атта, Гарр, Исей и остальные мужчины смотрели на него, как если бы он все еще был ребенком, и не позволяли принимать участие в своих собраниях. Великан даже не потрудился что-то объяснить, и это после того, как ради него Ихабар поставил на кон свою жизнь. В довершение ко всему, единственный раз, когда ему удалось поговорить с девушкой, занимающей все его мысли, он всего лишь показал ей яйцо дракона. Уже не говоря о том, что ему приходится терпеть присутствие этого илуна, который ни на секунду от нее не отходит. И как будто всего этого недостаточно, он не приходился Атте родным сыном, а был ублюдком человека, изнасиловавшего его мать. Возможно, он даже не был бигоррой. Что если совершивший эту низость мерзавец вообще был фрей? Что если настало время претворить в жизнь идею, и раньше приходившую ему в голову: уйти далеко, туда, где его никто не знает, и начать жизнь заново?