Удача не плачет - Юлия Владимировна Климова

более нельзя было оставлять ребенка наедине с трагическими мыслями! Наш дом уже давно стал домом эгоистов. – Бабушка усмехнулась, сделала глоток чая и отломила маленький бархатный кусочек кекса. На блюдце упал желтый изюм, и я автоматически сфокусировала на нем взгляд. Пожалуй, мы были похожи с ним. Он вроде и имел отношение к кексу, но все же жил своей жизнью. – Мальчики давно выросли, и в нашей семье не осталось детей и подростков, – продолжила бабушка. – Мы разучились в первую очередь думать о том, кто слабее нас… Повторюсь, мы виноваты. – Бабушка отломила еще один кусочек кекса, но не стала есть ни первый, ни второй. Воспоминания и боль явно нахлынули на нее, и она звякнула чайной ложкой о блюдце. – Егор заверил меня, что уже начал следить за твоим питанием. Очень вовремя, еще немного и ты начнешь проходить сквозь стены.

– Мы с ним сегодня заезжали в «Конте-Конти», и я неплохо поела, – стараясь свернуть с данной темы, торопливо произнесла я.

– Егор теперь глава нашей семьи, и ты должна понимать это. – Бабушка остановила на мне пристальный взгляд, явно собираясь впитать не только ответ, но и мою реакцию до мельчайших подробностей.

Однако я не собиралась спорить. Никто больше не мог претендовать на это место. И уж тем более я.

– Хорошо.

Похоже, бабушка осталась не слишком довольна столь быстрым согласием. Быть может, оно показалось ей дежурным или даже равнодушным.

– Готова ли ты вернуться в школу?

– Да.

– Появились ли у тебя в классе друзья? Девочки. Или мальчики?

– В сентябре я со всеми познакомилась и хорошо общалась, но один месяц… Было мало времени, чтобы обзавестись настоящими друзьями.

А вот этот ответ бабушка одобрила. Чуть кивнув, она сдержанно улыбнулась. Свет бра делал черты ее лица четче, острее, и было несложно понять реакцию на мои слова.

– Я очень рада, что ты понимаешь разницу между друзьями и приятелями. Если твои отношения с одноклассниками будут крепнуть, то это прекрасно. Но не торопись и… – Бабушка выдержала многозначительную паузу. – И сейчас тебе лучше сконцентрироваться на семье. У нас трудные времена, и мы должны держаться вместе.

Меньше всего мне хотелось общаться с посторонними людьми, и я не сомневалась, что открытое сочувствие учителей и одноклассников будет тяжело перенести. Я не желала ни с кем делиться горем, оно должно было каждую секунду биться в моей груди, а не утекать в разные стороны. Но согласиться с бабушкой было трудно… То есть к кому я могла прижаться, чтобы хотя бы поплакать? С кем могла обсудить свою боль? Кому могла поведать о непрекращающихся ночных кошмарах?..

Егор. Он последний человек на земле, к которому бы я пришла за помощью.

Бабушка. Мы можем говорить под вечер, в полутьме, но мы обе стараемся не произносить вслух имена тех, кого уже нет с нами… Я поступаю так, потому что сокровенным делятся только с близкими, а между нами все же существует стена. Пусть тонкая, но она есть. И всегда будет. А бабушка… Сомневаюсь, что у нее есть потребность раскрывать перед кем-то душу. Она не позволяет себе внешней слабости.

Елена Валерьевна. Невозможно.

– Ты не согласна со мной? О чем ты думаешь, Дженни? – спросила бабушка, пытаясь разгадать выражение моего лица. Она все же отправила в рот кусочек кекса и принялась неторопливо его жевать. Изюм так и остался лежать на блюдце.

– О Елене Валерьевне, – вырвалась на свободу последняя мысль, и я пожала плечами, мол, ничего интересного…

Бабушка медленно опустила руку на стол, подняла подбородок и холодно произнесла:

– Тебе не стоит о ней думать. Найди какой-нибудь другой объект для размышлений.

Настроение бабушки мгновенно испортилось, и было понятно, что она не желает ничего слышать о матери Егора и Павла. Оставалось только догадываться – почему? Ответа на вопрос не было. «И сейчас тебе лучше сконцентрироваться на семье. У нас трудные времена, и мы должны держаться вместе», – вспыхнули в голове слова бабушки.

«И на ком мне тогда концентрироваться? – коротко вздохнула я и мысленно добавила: – Может, уже и пора заводить друзей… девочек и мальчиков…»

* * *

– Дженни, Елена Валерьевна просит вас спуститься. Приехала Кристина, и все собрались в гостиной, – сообщила Эмма, отыскав меня в библиотеке. – Вам приготовить кофе? Будут конфеты и пирожные.

– Нет, спасибо. Я недавно была у бабушки, и мы пили чай.

Несмотря на то, что за день я съела достаточно, к десяти часам вечера силы оставили меня. Я бы с удовольствием легла спать, и уже собиралась отправиться в свою комнату, чтобы положить учебники и тетрадки в рюкзак, а затем принять душ. Но появление гостьи изменило планы.

Поездка на кладбище, обследование в медицинском центре, разговор с бабушкой… Ни душа, ни тело еще не были готовы к обычной активной жизни, и я надеялась встретиться с Кристиной лишь за завтраком. Когда торопишься в школу, вовсе не обязательно вести долгие беседы за столом. Но если Елена Валерьевна меня зовет, то увильнуть в сторону, увы, не получится.

Уже на лестнице я уловила голоса и замедлила шаг, пытаясь определить настроение присутствующих. Разговор вполне можно было назвать обычным и непринужденным. Отчего-то я боялась услышать громкий смех…

Кристина обращала на себя внимание сразу. Не слишком длинные рыжие волосы (до плеч), с крупными волнами, делающими прическу в меру объемной, светлая кожа, довольно яркая помада, стильная блузка с широкими рукавами три четверти и короткая черная юбка. От гостьи исходило уверенное обаяние и… свобода. Словно Кристина чувствует себя дома везде и всегда, будто любые условности – это глупость, и самое лучшее, что может быть, это вот так сидеть на диване, привалившись к подлокотнику, есть эклер и болтать о ерунде.

Я бы не назвала Кристину красивой, но привлекательной и притягательной… Точно, да.

– …маме кажется, что я еще ребенок, но вряд ли я могу чувствовать себя так в девятнадцать лет. – Она улыбнулась и села ровнее. – Вот отдохнем мы с ней друг от друга дня три, и я вернусь. Вообще, всем понятно, что наш конфликт ненадолго. – Откусив эклер, Кристина потянулась к чашке кофе, стоящей на журнальном столике. И два тонких «цыганских» браслета со стекляшками и бусинами мгновенно скатились к ее запястью. – Я просто хотела вырваться из дома. Последнее время постоянно кажется, что в жизни мало приключений. – Кристина улыбнулась Егору, будто собиралась возложить будущие авантюры именно на него. – Короче, мне нужно развеяться.

Остановившись около кресла, я мгновенно впитала три взгляда: сдержанный – Елены Валерьевны, любопытный – Кристины, и тяжелый