Раментайль. Отбор по приказу - Марина Андреева

— Но как? — на этот раз уже хором, спросили мы с Катрионой.

— Хм… — подруга на миг задумалась, так что даже временно перестала меня тискать. — Сердцем, наверное, — пожала плечами она. — Ты хорошая, — глядя на Катриону, произнесла Лизка. — Но ты подруга. А Катюха — это часть меня, часть детства… Она мне как любимая сестра.

Хм… Вот интересно, а наши «суженые» смогут сердцем определить кто из нас кто? Так хотелось поверить в то, что Славиэль обязательно меня узнает. И в то же время страшно — а вдруг нет? Конечно, это не принципиально, но всё же…

Стоит ли сомневаться, что о дальнейшем сне пришлось позабыть? В ход пошли кофе и таблетки от головной боли. Ещё немного и нужна была бы мазь от мозолей на языке, но спас меня тот, от кого я совсем не ожидала ничего подобного.

В общем, не успела я предложить Катрионе провести тестирование её любимого, как словно почуяв неладное, появился он сам. Без предварительного телефонного разговора или какого-то другого предупреждения, просто вдруг раздался звонок в дверь. Катриона в этот момент ставила в духовку наш будущий завтрак, и открывать пришлось мне.

— Катя, ты не говорила, что у тебя есть сестра, — уверено проходя мимо меня и приобняв вышедшую из кухни Катриону, произнёс Леонид. — Познакомишь?

Ну надо же, и он сразу определил кто есть кто. То есть понял, что из нас двоих именно она — близкий ему человек, а не я. А вот с именем осечка вышла. Видимо, правду он до сих пор так и не знает. Интересно, справился бы с этой задачей Славиэль? Эх…

В груди всё сжалось от тоски и страха. Вдруг мне не удастся вернуться? Как-то он там? Волнуется? Или спит и не заметил моего исчезновения? А если уже обнаружил потерю, то, что делает, о чём думает?

— Я не Катя, — тем временем, едва различимо пробормотала сестра. И заметив приподнявшуюся бровь возлюбленного, робко добавила: — Я — Катриона. Давно хотела признаться.

— Катриона… Катриона… — повторил Леонид, будто пробуя имя на вкус, катая его на языке. — Всё равно Катя, — усмехнулся он. — Могла бы и предупредить, — покосился он на Лизку. — Кстати, тебя там Женька обыскался.

— Надеюсь, ещё увидимся! — воскликнула подруга и, порывисто обняв меня, почти грациозно, насколько позволял успевший ещё больше подрасти животик, выскользнула за дверь.

В итоге, в этот день ничего толкового сделать или хотя бы обсудить не удалось: Леонид, словно ревнуя ко мне, весь день провёл рядом с Катрионой, под предлогом знакомства с будущей родственницей, таская нас по городу. Благо день был выходной.

К вечеру настроение у меня совсем упало. Не выспавшаяся, уставшая как собака, мысленно вечно блуждая где-то очень далеко, сейчас я производила впечатление довольно флегматичной особы. Что и не мудрено, если учесть тот факт, что я предпочитала отмалчиваться, отвечая на вопросы односложно, так как не знала что прежде рассказывала сестра. Лишь однажды нам с ней удалось относительно ненадолго уединиться, если так можно выразиться о посещении дамской комнаты в ресторане.

— Не хочешь рассказать ему всю правду? — спросила я, намекая на её иномирное происхождение.

— Попозже, я ещё не готова, — отозвалась она и подло смылась из поля зрения, явно боясь уговоров.

Ясное дело, она опасалась необходимости посетить Раментайль. Но пока что вообще неизвестно, сумеем ли мы попасть обратно?

Грели душу лишь несколько мыслей — отец жив, мама тоже, если верить наложенным на дневник чарам, и у нас есть магия, а значит, всё возможно.

Вечером, едва оказавшись дома, я в прямом смысле слова сбежала в свою комнату. Не было больше сил для общения, хотелось просто упасть на кровать и провалиться в мир грёз, а в идеале — проснуться на Раментайле. Как там Славиэль? По их меркам там прошло целых два дня.

Следующий день оказался рабочим, и как бы ни хотела Катриона мне помочь, но долг и обязательства взяли верх. Зато заявился огненный ураган по имени Лиза. Недолго думая, подруга утащила меня к себе в гости. Там и болтали, пока она кашеварила.

Не обошли стороной и вопрос моего возвращения на Раментайль. Лизка связалась с теми магами, что помогли ей зашвырнуть меня в другой мир. Те отреагировали как-то странно, и, кажется, были искренне удивлены нашими неоднократными обращениями к ним. Вспомнилось, что и в прошлый раз мы от них помощи не дождались. Такое ощущение, будто они нам не верили. В смысле, в то, что перенос реально состоялся. Может ли быть так, что я сама, ещё не до конца осознавая свои желания и способности, запустила некий механизм, открывший путь на Раментайль?

В свете открывшейся информации о нашей семейке, всё было возможно. Ведь и впоследствии я сама, без посторонней помощи, перемещалась туда-обратно, пусть и активируя переход довольно экстремальными способами.

В общем, неделя моего пребывания на Земле прошла, а прогресса никакого не наметилось. Если конечно не считать всё чаще накатывающие приступы депрессии.

Единственной отдушиной были сны, в которых неизбежно рядом оказывался Славиэль. Ничего интимного там не происходило, хотя для меня и лёгких прикосновений рук хватало, чтобы таять от нежности.

Мы просто гуляли, о чём-то разговаривали. Так я узнала, что Николаса разыскали и он подтвердил, что является моим отцом. Славиэль сумел считать из его памяти все необходимые ингредиенты для переноса между мирами, использованные некогда ещё до моего рождения. Муж успокаивал тем, что уже почти всё собрано и скоро он придёт за мной.

Просыпалась я неизменно с улыбкой на губах. А потом вспоминала, что это всего лишь сон и опять погружалась в уныние.

Но однажды вечером, когда мы с Катрионой, Лизой и Леонидом сидели на кухне, дегустируя очередной шедевр в исполнении Катрионы, полюбившей японскую кухню, воздух вдруг наэлектризовался, заискрил, и…

Прямо перед нами из воздуха материализовались двое.

Папа и муж!

— Тихо, тихо, моя хорошая, — успокаивал меня отец.

— Всё позади, мы уже здесь… — шептал обнимающий меня Славиэль. — Я же обещал, что приду за тобой.

Он что-то ещё говорит, а я… А у меня истерика. Я же думала что те сны — не более чем плод моей фантазии. И вот мои самые любимые мужчины тут. Пытаюсь обнять обоих, почувствовать их реальность. И отпустить страшно.

И с новой силой осознаю, что безумно люблю этого мужчину с невероятными бирюзовыми глазами. А он смотрит на меня, и столько в этом взгляде нежности, что мир начинает уходить из-под ног.

— Пап, — наконец-то смогла хоть что-то сказать я. — Мама жива.

— Я знаю, — грустно улыбается он. — Вернее, чувствую. Найти бы еще, куда её закинуло.

— Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? — нарушил идиллию момента, голос Леонида.

— Хм… Надо же, и вправду похож, — окинул его взглядом Славиэль. — Миледи, моё почтение, — с опозданием поприветствовал он Катриону и Лизу.