Приют - Александр Варго

– Не вам об этом судить, товарищ Дрязгов. – Шипов разжал пальцы. Он хлопнул в грудь Таракана так, что тот покачнулся. – Надеюсь, на этом деле вы заработаете еще одну звезду.

Шипов ушел, а Дрязгов в изнеможении прислонился к стене, потирая болевшее место. Чурбан деревенский! Еще немного, и он сломал бы ему плечо! Ругаясь вполголоса, муровец пошел в дежурную часть.

Рута встала с восходом солнца. Она почти не спала и ощущала себя разбитой.

«Два дня», – вспомнились ей слова Ярика. Еще одно подобное представление ночью, и у нее будет инфаркт. Никаких, к чертям собачьим, два дня, она уйдет сегодня же. И если Ярик с Митричем откажутся, она отправится одна.

Она долго стояла у закрытой двери, после чего все же решилась отодвинуть задвижку. Утренний свет придал ей смелости, и девушка уже не чувствовала себя такой беспомощной, как прошедшей ночью. Она вышла из комнаты, торопливо прошла мимо кухни (там уже вовсю суетилась Дина) и спустилась во двор.

Дина посмотрела вслед девушке и проскользнула в комнату. Присев на кровать, она некоторое время с улыбкой смотрела в лицо спящего Ярика. Веки юноши затрепетали, и он открыл глаза. Улыбнулся в ответ.

– Как нам спалось? – промурлыкала Дина, словно невзначай касаясь щеки молодого человека. Прикосновение было мягким и приятным.

– Отлично. – Ярик сел в кровати и сладко потянулся. Дина с интересом разглядывала его татуированные плечи.

– Ты сидел в тюрьме? – спросила она, подвинувшись ближе, и у Ярика замерло сердце от восхитительного запаха, исходящего от Дины. Так пахнут лесные ягоды и свежескошенная трава.

– Нет, – как-то неуверенно произнес он и вдруг почувствовал непреодолимое желание поцеловать эту необычную женщину. Она притягивала его, как распустившийся цветок притягивает пчелу. – Но скоро могу там оказаться, и очень надолго.

– Не нужно сдерживать себя, – прошептала Дина, словно прочитав его мысли. Она медленно, как в замедленной съемке, наклонилась к Ярику и поцеловала его в губы. Ошалев от внезапно возникшего возбуждения, первым неосознанным порывом Ярика было оттолкнуть ее, но Дина быстро подавила его сопротивление. Она страстно впилась в рот юноши, проникая языком сквозь зубы, и Ярик застонал от наслаждения. Он попытался обнять девушку, но в этот момент Дина неожиданно отпрянула и вытерла рот, будто бы опомнившись. Ярик в недоумении уставился на нее.

– Всему свое время, Дмитрий Шевцов, – строго сказала она, но ее огромные черные глаза смеялись. Она выпорхнула из комнаты, оставив Ярика в состоянии, близком к эйфории. У него появилась эрекция, «клинок» застыл в боевой стойке, ожидая дальнейших команд, и нахлынувшее возбуждение требовало решительных действий. Ярик был в смятении – ничего подобного с Рутой у него не было…

Провожая Дину взглядом, он не мог поверить своим глазам. За какие-то три дня с этой женщиной произошли фантастические изменения, и теперь по сравнению с ней Рута выглядела неуклюжей блеклой куклой.

Рута. Рута… Ярик плотно сжал губы. Как же быть с ней?

Так ничего не придумав, он решил для начала поговорить с Митричем. Дверь в комнату его брата оказалась запертой, и это было полной неожиданностью. Он постучал. Никакого эффекта. Раздраженный Ярик принялся колотить по двери с такой силой, что затрещала обшивка. Наконец внутри послышалась возня, и Митрич открыл дверь. В руках он сжимал колченогую табуретку.

– Ты что, стал запираться? – вместо приветствия бросил Ярик, проходя в комнату. Его взгляд упал на лежащую на столе Библию и блокнот. Он подошел и прочитал в блокноте: – «Наркомания – это многолетнее наслаждение смертью…» Что это, Митрич? Ты стал философом? – Ярик усмехнулся. – Не удивлюсь, если после этой заварухи мой брат подастся в священники.

Митрич даже не улыбнулся. Ярик обратил внимание, что постель его брата аккуратно застелена, у изголовья – какой-то сверток. Сам Митрич был одет, словно уже давно встал.

– Что, прервал твою утреннюю молитву? – съехидничал Ярик. Ему хотелось побольнее уколоть Митрича, потому что его пугали происшедшие с ним перемены. Вот и сейчас он спокойно стоял посреди комнаты, с утомленным лицом, но с ясными глазами, и уже никто не мог сказать, что этот человек когда-то был конченым наркоманом.

– Я ухожу, – промолвил Митрич, и Ярик обалдело уставился на брата.

– Уходишь? – переспросил он. – Куда?

Митрич пожал плечами:

– Пока не знаю. Попытаюсь выйти из леса, а там видно будет. Кроме того, ты сам говорил, что нам нельзя держаться вместе. Я решил, что время пришло.

– Та-а-ак… – протянул Ярик, сцепив перед собой руки в «замок». – А если тебя схватят менты?

Ответ Митрича потряс его.

– Значит, такова воля Божья, – тихо сказал он и подошел к окну.

– Воля? Божья? – Ярику показалось, что он ослышался. – Митрич, ты сбрендил!

– Пусть сбрендил, – легко согласился с ним Митрич. – И поэтому не предлагаю тебе идти вместе со мной. Ты ведь все равно не согласишься.

«Почему это?» – хотел было огрызнуться Ярик, но прикусил язык, понимая, что его брат говорит правду.

– Митрич, а как насчет дознячка? – вкрадчиво спросил Ярик. Он все еще не верил, что перед ним Митрич. Нет, этот уравновешенный молодой человек с серьезным лицом не его брат!

Глаза Митрича на мгновение вспыхнули, затем так же быстро погасли.

– Все позади, – коротко бросил он и убрал Библию в узелок.

– Это тоже оставляешь? – Ярик показал глазами на опасную бритву. С тех пор, как состояние его улучшилось, Ярик сам принес ему «мойку», так как Митрич изъявил желание бриться.

– Можешь оставить себе.

Терпение Ярика лопнуло.

– Ну уж нет. – Он вскочил с кровати. – Если тебя схватят мусора, ты сдашь всех нас!

Черты лица Митрича затвердели.

– Никогда, – глядя прямо в глаза брату, сказал он. – И ты знаешь это, Ярик.

– Откуда я знаю?! – Ярик сорвался на крик. Он был ужасно разозлен на самого себя, в большей степени из-за того, что Митрич разговаривает с ним, как с ребенком. – Тебя теперь сам черт не поймет, мать твою!

– Не трогай нашу мать. Она уже давно на небесах…

Ярик расхохотался. Он приблизился вплотную к брату и резким движением повернул его лицом к себе.

– Можешь катиться к едрене-фене, святоша херов. Вместе со своим Богом…

– Закрой свой рот, Ярик. – Голос Митрича стал жестким.

Ярик снова засмеялся, зло и неестественно.

– Вот оно твое больное место! Значит, твой Бог теперь для тебя – все?

– А знаешь, какое у тебя больное место? – перебил его Митрич. – Дина.

Ярик замер.

– Не смей ничего говорить о ней. – Черты лица юноши затвердели. – Вместо своего Бога ты должен молиться на нее. Она спасла всех нас…