Смерть внезапна и страшна - Энн Перри

Монк принял приглашение и сел. Кресло оказалось исключительно комфортабельным.

– Даже в таком случае он не смог бы жениться на мисс Бэрримор, – заметил Уильям. – Я прекрасно понимаю это, доктор Бек. Но мне бы хотелось узнать ваше мнение о сэре Герберте и об убитой сестре. Вы сказали, что в подобную историю трудно поверить… Но все же – верите ли ей вы?

Кристиан сел напротив него и на миг задумался, не отводя темных глаз от лица посетителя.

– Нет… нет, не сказал бы. Дело в том, что сэр Герберт – человек в высшей степени осторожный, честолюбивый и ревностно относящийся к своей репутации и положению в медицинском сообществе, как в Британии, так и за границей. – Он сомкнул кончики пальцев обеих рук. Руки у него были прекрасные – сильные, с широкими ладонями, но не такие крупные, как у Стэнхоупа. – Заводить подобную интрижку с сиделкой, сколь бы привлекательной и интеллигентной она ни была, – продолжил врач, – было бы глупостью в высшей степени. Сэр Герберт – человек, не склонный к порывам, он не подвержен приступам чувственности. – Бек говорил бесстрастно, ничем не выдавая собственного отношения к подобной жизненной позиции. По лицу его Монк догадывался, что у этого медика был иной характер – ведь умные и преданные делу люди всегда непохожи. Но понять чувства Кристиана было невозможно.

– Характеризуя сестру Бэрримор, вы воспользовались словами «интеллигентная и привлекательная», – вопросительным тоном проговорил детектив. – Вы действительно считали ее такой? Леди Росс-Гилберт считала ее чуточку педантичной, наивной в любовных делах и не относящейся к той породе женщин, от которых мужчины теряют голову.

Доктор расхохотался:

– Да… конечно же, Беренике она казалась такой! Двух столь различных женщин трудно себе представить. Едва ли они понимали друг друга.

– Это не ответ, доктор Бек.

– Разумеется, – врач нисколько не был задет. – Действительно, с моей точки зрения, сестра Бэрримор была весьма привлекательной особой вообще и – если мне позволительно так думать – как женщина тоже. Однако должен признать, что вкус у меня не вполне обычный. Мне нравятся отвага и юмор, меня волнует интеллект собеседника. – Скрестив ноги, он откинулся на спинку кресла и с улыбкой поглядел на сыщика. – Я долго не выдержу в обществе женщины, способной говорить только о пустяках. Флирт и ухаживание мне не по вкусу, а согласие и покорность влекут за собой одиночество. Если женщина утверждает, что согласна с вами, а думает совсем иное, каким образом можно в истинном смысле слова разделить ее общество? Такая картина с виду покажется очаровательной, но тогда ты обречен выслушивать от нее свои же собственные мысли.

Монк вспомнил о Гермионе – очаровательной, кроткой, умеющей подладиться… А потом сразу об Эстер – самоуверенной, упрямой, страстной в своих верованиях, полной отваги и совсем неуютной. Временами он просто терпеть ее не мог, и никто другой не вызывал у него более сильной неприязни. Но зато Лэттерли была реальной.

– Да, – сказал Уильям задумчиво. – Я понимаю вас. Как вы считаете, возможно ли, чтобы сэр Герберт находил ее привлекательной?

– Пруденс Бэрримор? – Кристиан задумчиво закусил губу. – Сомневаюсь. Я знаю только, что он ценил ее с профессиональной точки зрения. Все мы ценили ее. Но она иногда противоречила ему, и это раздражало сэра Герберта. Он не терпел замечаний ни от кого – даже от более видных фигур в медицине, а тут всего лишь сестра милосердия… женщина, наконец…

Детектив нахмурился.

– А не могло ли подобное раздражение однажды заставить его наброситься на нее?

Его собеседник вновь расхохотался:

– Сомневаюсь. Стэнхоуп был здесь главным хирургом, а она – всего лишь сиделкой. Он мог бы вполне спокойно расправиться с ней, не прибегая к мерам, столь нехарактерным для него самого и опасным.

– Даже если она была права, а он ошибался? – настаивал Монк. – И об этом могли узнать другие ваши коллеги?

Лицо медика вдруг стало серьезным.

– Ну что ж… подобное могло бы только усложнить ситуацию. Стэнхоуп не смирился бы с подобным унижением, как и любой мужчина.

– А ее медицинские познания были достаточны для этого? – спросил Монк.

Бек чуть склонил голову.

– Не знаю, но допускаю подобную возможность. Она, безусловно, знала много… куда больше, чем любая из тех сиделок, которых мне приходилось встречать. Впрочем, заменила ее тоже необыкновенно хорошая сестра.

Уильям немедленно ощутил прилив удовлетворения, смутивший его самого.

– В самом деле? – осведомился он с некоторым сомнением, хотя и не намеревался оспаривать утверждение врача.

– Возможно, вы и правы, – ответил Кристиан, – но есть ли у вас какие-нибудь свидетельства того, что все произошло именно так? Я полагал, что Стэнхоупа арестовали из-за одних только писем? – Он чуть качнул головой. – Нет, любящая женщина не станет трубить миру об ошибках предмета своей любви! Скорее наоборот. Женщины, с которыми я был знаком, защищали своего мужчину до конца, если любили его, даже когда этого не следовало делать. Нет, мистер Монк, эту теорию нельзя считать правдоподобной. Кстати, судя по вашим словам, вы представляете барристера сэра Герберта и собираете свидетельства, способные оправдать его… Или я что-то неправильно понял?

Таким образом он в вежливой форме осведомился, не обманывает ли его детектив.

– Нет, доктор Бек, вы абсолютно правы, – ответил сыщик, понимая, что тот поймет эти слова как ответ на свой невысказанный вопрос. – Я проверяю прочность свидетельств обвинения, чтобы понять, каким образом их можно оспорить.

– Как я могу помочь вам это сделать? – серьезным голосом осведомился врач. – Вполне естественно, я снова и снова продумывал это дело… Как, наверное, и все мы. Но я не смог придумать ничего такого, что могло бы помочь сэру Герберту. Конечно, я могу под присягой подтвердить его высокую профессиональную квалификацию и личную добродетель, если вы этого хотите.

– Надеюсь на это, – согласился Монк. – Но могу я узнать ваше мнение неофициально… виновен ли сэр Герберт, с вашей точки зрения?

Кристиан почти не удивился этому вопросу:

– Я отвечу вам не менее откровенно, сэр. Я считаю подобное крайне маловероятным. Ничто из того, что я знаю о Стэнхоупе из личного опыта и понаслышке, не предполагает, что он способен на столь буйную, разнузданную… чрезмерно эмоциональную реакцию.

– А как давно вы с ним знакомы?

– Я проработал с ним чуть меньше одиннадцати лет.

– И вы подтвердите свое мнение под присягой?

– Конечно.

Детективу следовало заранее подумать и о том, что сумеет извлечь из этого врача искусный обвинитель своими изобретательными вопросами. Но время требовало открытий – иначе можно было и опоздать. Он выяснил все, что намеревался узнать, и продуманные ответы Кристиана не допускали сомнений. Поэтому через полчаса Уильям встал, поблагодарил доктора Бека за откровенность и потраченное на него время и отбыл.