Отряд - Алексей Евтушенко

- А нет ли у кого-нибудь просто воды, а не самогона? Что-то в горле с непривычки пересохло - давно так долго не говорил.

Велга подал ему флягу с водой, а принцесса Стана сказала:

- Удивительное дело, как мы похожи, оказывается. Ведь у нас, сварогов, та же самая ситуация сейчас. "Северные" против "южных". И никто не начинает войну, потому что понимает: силы равны, и вряд ли кому-нибудь достанется победа.

- А вот вейны атомное оружие у себя применили, - заметил Карсс. - И кончилось это печально. У нас тоже есть ядерное оружие, и мы тоже стояли перед подобной проблемой. Видимо, перед ней становится любая гуманоидная цивилизация, дошедшая в своем развитии до определенного уровня. Вейны, к сожалению, это страшное искушение преодолеть не смогли и погубили себя.

- К середине семидесятых годов, - продолжил Юрий Алексеевич, - ядерного оружия накопилось в мире столько, что им можно было теоретически трижды взорвать Землю. Представляете? Трижды! И не только теоретически, кстати. Ученые доказали, что в случае глобального ядерного конфликта могла бы начаться неуправляемая цепная реакция в океанах... В общем, это долго объяснять, так как вы, кроме, разумеется, наших уважаемых гостей, незнакомы с ядерной физикой. Но океаны, короче говоря, могли бы взорваться, и тогда планета действительно разлетелась бы на куски. Такая вот петрушка. Большая война не начиналась, но в мире постоянно происходило множество мелких войн, которые в конце концов стали называть даже не войнами, а вооруженными конфликтами. В эти войны, которые зачастую начинались как войны гражданские, иногда вмешивались сверхдержавы: Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. Так. в 60-е годы американцы воевали во Вьетнаме, а в 80-е мы влезли в Афганистан. Всего я, разумеется, не помню, но помню, что постоянно во всем мире кто-то с кем-то воевал. По телевизору только и слышно было в новостях: там война, там вооруженный конфликт, там террористический акт. Евреи с арабами; Иран с Ираком; Индия с Пакистаном; в Африке то и дело одни негры лупили почем зря других негров и, соответственно, наоборот. В Югославии, помню, все друг с другом насмерть передрались. Кошмар, в общем.

- А сейчас? - спросила принцесса Стана.

- Что сейчас? - не понял Юрий Алексеевич.

- Сейчас вы воюете?

- А вы разве не заметили? Еще как, увы. Весь мир сейчас воюет. Все против всех, и боюсь, что это очень плохо кончится - Но об этом чуть позже. Где-то к середине 80-х годов руководство Коммунистической партии Советского Союза сообразило, что нужно что-то делать, экономика страны не выдерживала соревнования с капстранами; народ задыхался в идеологических тисках и потихоньку спивался. Это было время так называемого застоя. Золотое время, надо сказать. В самом начале перестройки мне было шестнадцать-семнадцать лет, и никакого застоя, разумеется, я не ощущал. Какой может быть застой в семнадцать лет? Впрочем, юность прекрасна сама по себе и абсолютно самодостаточна, какие бы лихие времена ни стояли на дворе. Генеральным секретарем партии тогда был избран сравнительно молодой Горбачев Михаил Сергеевич. Вот он-то и начал перестройку. Так это и называлось: перестройка. Чуть ли не с большой буквы. Горбачев хотел перестроить привычный жизненный уклад советских людей, ускорить технический прогресс, навести порядок в самой партии, которая к тому времени совершенно одряхлела и закоснела. Надо сказать, что все задуманное ему удалось, и даже слишком хорошо удалось - ему, да и нам всем во сне не могли присниться те силы, которые он разворошил и которые в результате взорвали страну изнутри.

Все началось с гласности. Газетам разрешили писать обо всем, что они сочтут нужным. Ну, или почти обо всем поначалу. И пошло-поехало. Когда людям долго, на протяжении десятилетий, затыкают рот, а затем вдруг разрешают говорить... Это, доложу я вам, страшная штука получается. Буквально за несколько лет пресса умудрилась разоблачить все и вся. Деятели партии, начиная с самого Ленина и заканчивая чуть ли не самим Горбачевым, а также деяния самой партии были раскритикованы в пух и прах. Причем все практически было правдой. Но тут ведь дело оказалось вот в чем. Об ошибках партии практически никогда до этого вслух не говорилось. Партия не могла ошибаться. Можно и нужно было говорить только исключительно о достижениях. А тут вдруг о достижениях партии и всего советского народа говорить перестали, а заговорили, наоборот, только об ошибках. Причем все ошибки, как правило, оказывались при ближайшем рассмотрении фатальными, роковыми и преступными. Представляете? Натурально, дело кончилось тем, что Коммунистическая партия утратила роль руководящей и направляющей силы, а Советский Союз в результате распался на составляющие его республики. Ох, не хочется мне рассказывать об этом периоде... Сейчас хреново, но этому имеются хотя бы объективные причины, а тогда... Каждая бывшая советская республика стала самостоятельным государством. Экономику, разумеется, тут же на хрен парализовало - резать-то пришлось по живому. А тут еще срочно принялись строить капитализм, который, как оказалось, и есть светлое будущее всего человечества... - Юрий Алексеевич закашлялся и потянулся к фляге с водой.

- Ну вы, потомки, и даете, - медленно и тихо, но так, что услышали все, сказал Валерка Стихарь. - Это что же получается? Мы для вас старались, ярмо царизма сбрасывали, помещиков и фабрикантов к ногтю прижимали, страну сберегли для вас, приумножили и сохранили. А вы, суки, что наделали? Разбазарили все да пропили... То-то я вижу, что у вас тут совсем неладное творится. Эх вы... Глаза б мои на вас после всего этого не глядели! - И Валерка сплюнул на пол.

- Тому, что сейчас творится, - ответил, глядя Валерке в глаза, Юрий Алексеевич, - имеются, как я уже говорил, объективные причины, о которых я вскоре вам поведаю. А тогда, в девяностых годах прошлого века... да, вы правы. Сплошной позор, и глаза от стыда девать некуда. Однако справедливости ради надо признать следующее. Ведь капитализм-то первыми решили строить именно те, кто еще недавно призывал активно строить коммунизм. Перевертыши, мать их... Впрочем, тогда мы не говорили слова "капитализм", а стыдливо называли это все "рыночной экономикой". Ну а рыночную экономику бывшее партийное начальство понимало по-своему: нахапать себе побольше, а народ пусть хоть подыхает с голоду. На самом деле тема эта серьезная и так сразу обо всем не расскажешь сами постепенно все узнаете и сделаете собственные выводы; о том времени до сих пор споры идут. Особенно среди тех, кто это время хорошо помнит... Так о чем бишь я? Ах, да... В общем, стала Россия самостоятельным и независимым государством. Даже праздник такой появился: День независимости России. Народ этот праздник и за праздник-то не считал, потому что никак не мог понять, от чего, собственно, Россия стала независимой, от самой себя, что ли? Такими же независимыми стали Украина, Казахстан, Армения... все, в общем, бывшие республики Советского Союза. И началась меж ними свара и полный развал. Пока играли в самостоятельность, не заметили, что из единой великой державы превратились в пятнадцать третьесортных стран. Только Россия еще как-то пыталась удержать свой авторитет на мировой арене, да и то лишь за счет обладания стратегическими ядерными ракетами в большом количестве и сырьевыми ресурсами, практически неограниченными. Эти вот ресурсы - нефть, газ, лес - и распродавали, чтобы с голоду не умереть, потому что к самому концу двадцатого века промышленность российская, что называется, на ладан дышала.