Поехавшие - Яна Мелевич

Взгляд из-под ресниц у Елисея стал таким знакомым, что Настя невольно подивилась тому, как он все-таки сильно похож на отца несмотря мягкие черты матери. Павел Канарейкин примерно также умел одним взглядом закатать раздражающего человека в асфальт, сверху посыпав песочком. Вот она так не умела, хотя порой очень хотела научиться.

- Это что? – голос звучал мягко, почти безобидно, хотя от угрожающих скрытых ноток вздрогнул даже Влад.

- Привет Елисей, познакомься, это мой парень – Игорь Меньшиков, - невозмутимо отозвалась Алиса, сжав при этом вилку с таких сил, что казалось, она сейчас сломается. На самого парня не смотрела, боясь лишний раз шелохнуться, хоть ощущала на себе этот тяжелый взгляд. Сам же Игорь поднялся, вытер ладони о джинсы и протянул руку Канарейкину.

- Игорь, - и содрогнулся, едва Елисей чуть повернул в его сторону голову, внимательно опуская взгляд с лица на одежду. Задержавшись на пятне, которое Меньшиков заметил только сейчас и охнув, схватил салфетку, принявшись отчаянно тереть его.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Черт!

- Милый, давай сходим в туалет, застираем, - выдохнула Алиса, засуетившись. Подорвалась с места, одернула приподнявшуюся по колготкам юбку тонкого вязаного платья, закатывая рукава до локтя, попытавшись схватить Игоря за руку. – Пойдем, помогу тебе.

- А… - начал было Меньшиков, но Елисей перебил жестким голосом от чего не только Алиса, но притихла хихикающая Настя и вжался в диван Влад. Официанты и те в испуге вздрогнули, стараясь можно тише ходить между столиками.

- Сиди.

Она подчинилась, большими глазами глядя на Канарейкина, сглотнув негромко, судорожно отпив свой коктейль, игнорируя трубочку. Руки тряслись, пока Игорь хлопал ресницами. Елисей повернулся к нему, поманив пальцем, не меняя интонации потянул:

- Ну, пошли… Игорясик, - последнее произнес таким тоном, будто перед ним не человек, а жаба.  – Покажу где у нас туалеты, вдруг еще потеряешься.

- Здесь можно потеряться? – пропищал на фальцете Игорь, делая осторожный шаг, оглядываясь, будто собираясь сбежать и наткнулся на очередной внимательный взор зеленых глаз.

- Конечно, - усмехнулся Елисей, нехорошо прищурившись. – Потеряешься, умрешь, никто трупа твоего не найдет.

- Елисей! – зашипела Алиса, встрепенувшись от возмущения, вздрогнув, когда он снова повернулся к ней.

- Ешь, нам с твоим Игорюней надо познакомиться, - пихнул парня в спину, подгоняя. – Обещаю вернуть его целым. Наверное.

Шансов у Меньшикова не было, он просто последовал заданному маршруту, а ребята услышали голос Елисея, разнёсшийся по еще пустому залу, где они сегодня обедали одни:

- Итак, Кваказябров Игорь значит…

- Меньшиков!

- А мне так больше нравится, тебе идет. Ты не перебивай, иначе обижусь. Я, когда обижаюсь, потом реанимация случается.

Все трое едва смогли вздохнуть, а на глазах Алисы навернулись слезы отчаяния. Она закрыла лицо руками, спрятав лицо и качая головой.

- Слушай, подруга, ну серьезно. Придурок же, - вздохнул Влад, глядя на расстроенную Ежову.

- Ему полезно пару раз встретить головой косяк, настоящий удод, - подтвердила Настя, громко фыркая. – Не могла найти нормального парня?

- Какого нормального, Насть? – усмехнулась Алиса горько, вытирая слезы, шмыгнув носом. – Это и был нормальный. Оглянись, не все такие как Марк! Или ты намекаешь на своего брата? Так хочу напомнить, я ему абсолютно до лампочки! Сколько Елисею понадобилось времени, чтобы завести себе очередной надувной гламурный матрас после всего, а?

Вот на это возразить было нечего. Пока подруга комкала скатерть, они напряженно молчали, отчего Радов вздохнул, качая головой. Откровенно сказать, он в чем-то понимал девушку. Большинство парней действительно были такими: безынициативными, скучными, недалекими, неухоженными. Многие выросли исключительно под женским крылом, совершенно не имея представления, что такое быть мужчиной. А у кого был отец, часто числился лишь номинально, не особо принимая участия в воспитании, сбросив эту ношу на жену. Отчасти в этом были виноваты сами женщины, взвалившие все на себя, боящиеся лишний раз перегружать своих мужчин, отчасти сама система ценностей.

Таких, как их отцы действительно было очень и очень мало.

- Извини, - тихо произнесла Канарейкина, поежившись от внезапно заговорившего голоса совести. – Я просто тебе счастья хочу.

- Счастья, - выдохнула Алиса, посмотрев в окно. – Какое оно, блин, это счастье?

Вот об этом Канарейкина думала, направляясь к Марку. Игоря все-таки вернули живым, немного дрожащим и слегка заикающимся, зато сам Елисей неожиданно ушел, бросив напоследок пару ядовитых фраз не в сторону Меньшикова, не то в сторону самой парочки. Она впервые видела, чтобы брат отступал так легко. Что там такого они друг другу наговорили? Или может она правда придумала и все происходящее просто забота Ельки об Алисе, как о еще одной младшей сестре?

- Мужчины, - буркнула, сворачивая во двор и открывая ворота электронным ключом, въезжая в подземную парковку жилого комплекса. – Черта с два вас поймешь. Еще говорят, что женщины сложные, - она вышла из машины, и двинулась вперед, пока бортовой компьютер ставил ее Ауди на сигнализацию. Уткнулась в Айфон, задумчиво прикусывая губу и тяжело вздыхая.

Если Елисей такой тупой, как заставить его понять, что ему действительно нужно? Или ей кажется? Канарейкина нахмурилась, отбивая такт каблучками по асфальту, подходя к подъезду, вводя нужный код на панели, открывая дверь. Вместо лифта выбрала лестницу, поднимаясь на верхний этаж, все еще перебирая в голове вертящиеся мысли, пока палец проматывал новости в соцсетях.

- Не, точно ревнует. Просто тупит, - сама для себя вывод сделала, анализируя поведение брата. Так увлеклась, что чуть этажом не промахнулась, рассеяно поздоровавшись с девицей весь откровенной наружности, стоящей у двери в одном коротком расстегнутом пальто, из-под которого выглядывало розовое неглиже.

- Любовь моя! – задолбила в дверь блондинка, переминаясь на высоких каблуках своих сапог. Настя затормозила, оглянулась и выпучила глаза, поняв, что долбится красавица в дверь Тасмановых. Отчаянно так.

Первой мыслью было подбежать и выяснить какого черта, однако помятуя, что гнев в таких случаях не советчик, поднялся еще немного выше, принявшись наблюдать за происходящим.