Эксгибиционистка. Любовь при свидетелях - Генри Саттон

— Хочешь пива? — спросил он.

— На твой выбор, — ответила она.

— Что это значит?

— Пойди посмотри.

Он пошел к холодильнику и увидел шампанское. Он бросил на нее взгляд, полный удивления и любви.

— Шампанское — потом, — сказал он и открыл две банки пива. Он разделся и пошел в ванную принять душ. Вернувшись, он дал ей полотенце и попросил вытереть ему спину. Потом лег на матрас и стал пить пиво. Он осушил банку залпом, смял ее и швырнул через всю комнату, но не попал в мусорное ведро. И словно продолжая свой бросок, метнулся к ней и прижал к себе.

— Иди сюда, красавица! — прошептал он, засмеялся и прикрыл ее губы своим ртом.

Он вошел в нее. Она сидела на нем верхом, пока он расстегивал на ней рубашку.

— Мне нравится, когда ты сверху. Мне нравится смотреть, как тяжело свисают твои груди.

Она заскакала на нем — это был более чем красноречивый ответ на его замечание. Он протянул руки и схватил ее за груди, потом дотронулся руками до ее бедер и попытался остановить ее, но она восприняла его жест лишь как сигнал для продолжения своей скачки.

— Мерри, Мерри… — проговорил он, но вдруг его спина изогнулась, и он кончил. — Я так хотел тебя. Весь день.

Она попыталась ерзать на нем, чтобы удержать его в себе и самой добиться удовлетворения. Но тщетно. Тогда она ловко соскочила с него, улеглась рядом и рассмеялась. В конце концов, ничего ведь серьезного не произошло. Они же никогда не ограничивались одним разом. Тони закурил и предложил ей затянуться.

Мерри сильно возбудилась от оргазма Тони, впервые ощутив его так явственно. Обычно они кончали одновременно, и в эти мгновения ей было трудно отличить собственные ощущения от его ощущений. Тело Тони всегда очень чутко реагировало на зов ее тела. И поскольку Мерри все еще была на гребне волны возбуждения, она дотянулась до его пениса и стала играть им. Но то ли оттого, что она делала это не совсем умело, то ли оттого, что Тони устал, то ли просто оттого, что они слишком часто занимались любовью эти десять дней, он остался бессильным и сморщенным.

— Поцелуй меня туда, — попросил Тони. Он даже задержал дыхание, нетерпеливо дожидаясь ее ответа.

Без колебаний она склонилась к нему и провела губами по всему его члену. Мерри ощутила, как под ее губами он окреп, и увидела, что он, дернувшись, начал расти — не сразу, а несколькими упругими толчками.

— Возьми его в рот, — сказал он, тронув ее за волосы.

Она повиновалась. Ощущение было необычным. Ей нравилось проводить кончиком языка по возбужденному члену и с удивлением и восторгом ощущать упругость и нежность его плоти. Тони осторожно освободился и вошел в нес.

— Я это делаю в первый раз. Тебе понравилось? — спросила она.

— А тебе понравилось?

— Мне понравился звук. Такие же звуки он издает, когда мы трахаемся. Но теперь я слышала этот звук совсем отчетливо. Звук и ощущения, которыми он сопровождается.

Да, ей это понравилось и возбудило ее. Он начал двигаться внутри нее и почти мгновенно она вскрикнула, сильно впившись ногтями ему в спину. Она хотела его так сильно, что ей стало больно.

Но на этот раз он не сразу кончил. С каким-то веселым восторгом они экспериментировали, меняя позиции, пытаясь найти наилучшую. Глядя на них со стороны, можно было увидеть лишь сцепление рук, ног и тел — точно это был сексуальный калейдоскоп, в котором каждый новый узор был куда удивительнее предыдущего. Оба были липкими от обильного пота. Их тела слились воедино, так что трудно было сказать, где кончалось его тело и начиналось ее. Она поразилась, как быстро к ней возвращалось возбуждение. Она сказала ему, что вот-вот кончит. Тогда они приняли исходную позицию, и он буравил ее своим невероятно твердым острием. Теперь они кончили одновременно, и она без конца выкрикивала его имя.

Обессиленная, она лежала на спине, а он сверху. Они почти сразу заснули, оставаясь в объятиях друг друга. Проснувшись, она увидела, что он стоит над ней и держит в руках два бокала шампанского. Весь оставшийся вечер они читали вслух пьесы Йейтса. А около полуночи пошли в ближайшую пиццерию.

После пиццы он поймал такси, чтобы отправить ее домой. Таксист уже включил счетчик, как вдруг она попросила его подождать, высунулась из окна и крикнула: «Тони!»

Он вернулся к машине. Она протянула к нему руку и схватила его за ладонь. Он сунул голову внутрь.

— Я позвоню тебе завтра после разговора с Джеггерсом, — сказала Мерри.

— Я буду ждать, — ответил он и быстро поцеловал ее, на мгновение ворвавшись кончиком языка к ней в рот. Потом отошел на шаг и долго смотрел вслед удаляющемуся такси.

Разглядывая себя в зеркале на следующее утро, она подумала, что любовь делает человека краше. Впрочем, она не была уверена, придает ли любовь внешности наиболее выигрышный вид. Интересно, заметит ли Джеггерс легкую отечность ее лица и синеватые круги под глазами. В последнее время она мало спала. И пила много пива. И ела, забыв о диете. Пицца и спагетти были типичной итальянской едой, к тому же дешевой, но они не могли заменить бифштексы с зеленым салатом и свежие грейпфруты, включенные Джеггерсом в ее рацион. Она тщательнее обычного накрасилась и отправилась к нему в контору.

Секретарша сразу же впустила Мерри к Джеггерсу. Он говорил по телефону и, увидев ее, жестом указал на кресло рядом со столом. Закончив говорить, он вызвал мисс Бернштейн. Она вошла из приемной.

— Вы все успели записать? — спросил он.

— Да. сэр.

— Сохраните ваши записи. Они мне могут понадобиться. С ним надо держать ухо востро.

Он повернулся к Мерри, улыбнулся и поприветствовал ее:

— Привет, дорогая. Ну, пошли есть?

В лифте она почувствовала, что он внимательно разглядывает ее лицо. Под его взглядом она внутренне съежилась от смущения. Резкий свет люминесцентной лампы в лифте не мог скрыть изъяны ее внешности, и она понимала, что сама виновата в этом и что ее помятый вид — результат последних десяти дней безалаберной жизни.

В ресторане она отказалась от его предложения что-нибудь выпить и попросила заказать для нее бифштекс с салатом и черный кофе. Она должна ему показать, что сама прекрасно знает, как ей важно придерживаться режима.

— Вчера я получил письмо от твоего отца, — сказал он.

— Да?

— Он только что закончил съемки в Испании.

— Здорово. Его можно поздравить.

Джеггерс отрезал большой кусок от бараньей отбивной, послал его в рот, стал тщательно жевать, а потом спросил у нее:

— Что ты этим хочешь сказать?

— Чем?

— Своей интонацией.

— Ну, что это, так сказать, просто обмен денег, — сказала она. — Он и сам мне так говорил. Это не фильм, а выгодный способ капиталовложений.