Эротические истории пенджабских вдов - Бали Каур Джасвал

Никки не затем, чтобы напрашиваться на извинения, ей было приятно их услышать.

— Да уж ладно, кто старое помянет… — ответила она, довольная тем, что сумела воспроизвести эту поговорку на английском.

— Весьма великодушно с вашей стороны.

— Это точно. Если бы ты прилежно учила женщин писать, они бы не насочиняли таких историй, — заявила Кулвиндер, думая про себя: «Какая это была бы потеря» и жалея, что не сумела всучить рассказы пареньку-копировальщику. — Я кое-что прочла, — добавила она.

— И что вы думаете?

Кулвиндер услышала тревогу в голосе Никки.

— Я ведь спасла тебя из горящего здания, — сказала Кулвиндер. — Они мне очень понравились.

Никки непринужденно расхохоталась — совсем как Майя. «Не скаль зубы, — обрывала когда-то Кулвиндер свою дочь-подростка. — Мужчины решат, что ты зазываешь их повеселиться». Такими словами еще в юности предостерегала ее мать. Теперь же Кулвиндер сама расхохоталась вместе с Никки; их дружный, радостный смех принес ей удивительное облегчение.

— Мне хочется, чтобы эти истории разошлись по всей общине, — сказала Кулвиндер. — Не только среди вдов, знающих про наши занятия.

— Мне тоже.

— Я пыталась размножить их здесь, в Саутолле, но парень из копировальной мастерской отказался принять у меня заказ. Есть ли поблизости место, где можно сделать копии? Я заплачу из своего кармана. И переплет сделаем. Может, найдем кого-нибудь, кто нарисует обложку?

— Вы уверены? Это может навлечь на вас еще больше неприятностей, — ответила Никки. Кулвиндер была удивлена и тронута заботой, звучавшей в голосе девушки.

— Уверена, — ответила она.

* * *

Кулвиндер вернулась домой, все также крепко прижимая папку к груди. Динеша в саду уже не было, а столб с почтовым ящиком был вытащен из земли и аккуратно положен на газон.

— Куда же почтальон будет опускать письма? — спросила она мужа.

— Это всего на один день. Динеш завтра вернется. — Сараб покосился на папку. — И что ты с ними сделала?

— Увидишь.

Краем глаза Кулвиндер снова заметила тень в доме Тарампал.

— Там кто-нибудь есть? — спросила она Сараба, кивнув в сторону здания напротив. — Я все время замечаю там какое-то движение.

— Туда приходили полицейские, ведущие расследование. Наверное, их ты и видела.

Но фигура за окном передвигалась почти незаметно, словно мимолетное видение. Кулвиндер не верила в призраки, но на мгновение ей почудилось, будто по дому бродит дух, желающий освободиться.

— Все меняется, — сказала она вчера за ужином. Сараб кивнул. Он решил, что жена имеет в виду смену времен года. Кулвиндер не уточнила. С каждым днем становилось теплее. Скоро до девяти вечера будет светло, и ранними вечерами уже сейчас слышно, как носятся по улицам ребятишки. Когда матери звали их домой, Кулвиндер мысленно умоляла женщин дать детям еще немного порезвиться. Весь мир манит их своими упоительными удовольствиями. Всего за пять минут они могут добраться до конца улицы и увидеть автобусы до Хаммерсмита и поезда до Паддингтонского вокзала. Потом они вернутся домой, но будут мысленно прокладывать маршруты, которые в один прекрасный день увлекут их за собой в этот огромный, великолепный город. Кулвиндер положила папку на кофейный столик и направилась к двери.

— Куда ты? — крикнул Сараб, но Кулвиндер не ответила. Она перешла улицу и зашагала по подъездной дорожке к дому Тарампал. Выглянувшее солнце залило белые домики недолгим, но щедрым светом. Кулвиндер заглянула в окно. Она чувствовала на себе взгляды соседей, практически слышала, как они перешептываются, спрашивая друг у друга, что она там рассматривает.

Сквозь узкую щель между занавесками Кулвиндер видела только прихожую и лестницу. Видение в окне оказалось обманом зрения: солнце то появлялось, то исчезало, не вполне понимая, где его законное место в этом зыбком межсезонье. Кулвиндер охватило чувство облегчения, словно многодневная лихорадка наконец оставила ее. Она поцеловала кончики пальцев и прижала их к стеклу.

Настало время отпустить Майю.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Вечером, после работы, оживленная толпа заполнила метро и вылилась, подхватив Никки, наружу. Минди ждала сестру на станции, одетая в черное платье с украшенным блестками соблазнительно глубоким вырезом.

— Отличный наряд, — похвалила Никки.

— Спасибо. Думаю, это скоро произойдет, — сказала Минди.

— Что — это?

Минди наклонилась к ней и прошептала:

— Секс.

— Так вы, ребята, еще не переспали?

— Я ждала, пока все его одобрят.

— Значит, если я скажу «одобряю», вы сделаете это в дамской комнате, пока я буду заказывать закуски?

— Не будь такой пошлой, — упрекнула ее сестра.

— Ты не считаешь его привлекательным, Минди?

— Считаю, но с тем, за кого не собираюсь замуж, спать не хочу. Словом, любой тревожный звоночек — я могла что-то пропустить, — и ты привлекаешь мое внимание. И я еще раз хорошенько подумаю, прежде чем обручиться.

— Тебе не нужно мое одобрение. По-моему, я тебе это уже говорила. Тебе не нужно ничье одобрение.

— Но я хочу его получить, — возразила Минди. — Ты так и не поняла, Никки. Смысл брака по договоренности — правильный выбор. Я знаю, ты смотришь на это совсем с другой стороны, но ты ошибаешься. Решение за мной, но я желаю, чтобы вместе со мной его приняла и моя семья.

Тут Минди помахала кому-то рукой. Никки видела только немецких туристов с рюкзаками, но потом среди них замаячил тощий парень, которого она сразу узнала.

— О боже, я его помню! — воскликнула девушка и повернулась к сестре. — Он нашел твою анкету на доске брачных объявлений, верно?

— Откуда ты знаешь?

— Я познакомилась с ним, когда вешала твое объявление. Он был… О, привет! — спросила Никки.

— Привет, — с удивленным нервным смешком произнес Ранджит. — Ты — сестра Минди?

— Никки. Мы уже встречались.

Минди переводила взгляд с одного на другого.

— Если вы познакомились, когда Никки вешала мое объявление, — воскликнула она, — значит, ты первый мужчина, который его увидел?

В ее глазах вспыхнул благоговейный восторг.

— Вы, ребята, идите вперед, — сказала Никки, когда они подошли к ресторану. — Я подойду через минутку.

Она дождалась, пока Минди и Ранджит скроются внутри, и закурила. Тротуар блестел от дождя, мимо пробегали люди, их разговоры и смех сливались с шумом транспорта. Никки нащупала телефон и отдернула руку. «Даже не думай ему звонить», — велела она себе. И затушив докуренную только до половины сигарету, вошла в ресторан.

За столиком официант предложил заказать напитки.

— Не распить ли нам бутылочку вина? — сказала Никки.

Минди быстро покосилась на Ранджита.

— Я вино не буду, спасибо, — ответила она.

— Ранджит? — спросила Никки.

— Я не пью.

— А! Правильно. Тогда, по-видимому, вся бутылка окажется в моем распоряжении, — официант был единственным, кто широко улыбнулся. — Это шутка, ребята, — усмехнулась Никки. — Я буду только газированную воду, спасибо.