Синто. Героев нет - Любовь Пушкарева

– А ты, братец, знаешь, что у тебя будет сестра, одна кровь?

– Да, я думал, ты знаешь…

– И Лана думала…

– Вы остались подругами? – осторожно поинтересовался отец.

Я попыталась испепелить его взглядом.

– Да! Более чем когда-либо, нам теперь есть, против кого дружить.

Он тихо рассмеялся, я не выдержала и усмехнулась тоже.

– Отец, все же сообщай нам, когда заводишь детей, и лучше до их рождения – попросила я.

– Ну… О леди Тобин вы знаете… Пока все.

– Это будет ее ребенок? – уточнил Ронан.

– Да.

Мы с братом переглянулись и поняли друг друга без слов – нас у отца двое, дочь и сын, и никого больше нам не надо.

Отец тоже все прекрасно понял.

– Ревнивцы, – пробурчал он.

– Кстати, зачем ты вырядилась в платье гейш, тебе что, мало сплетен и нападок? И вообще, тебе правильней было бы надеть брюки, – продолжал он бурчать.

– Ага, чтобы меня, как на Тропезе, принимали за непойми-кого…

– Ты слишком похожа на свою мать, – уже серьезно сказал он.

– Я ее дочь – что я могу еще сказать.

– Это уж точно, – как-то сокрушенно заметил отец. – Сначала за ней выгребал, теперь вот за тобой.

– Ты считаешь, что я не права? – озабоченно спросила я.

– Если бы я так считал, я бы тебе рта не дал раскрыть на Совете.

Мы наконец подошли к залу, осмотрели друг друга, все в черном, я встала между отцом и Ронаном, и мы вошли.

Людей было немного, практически междусобойчик, безопасники и коммерсанты, инициировавшие акцию. Хелен-Инга сразу заметила нас и не смогла скрыть оживления. Синоби, беседовавший с Шур, замолчал на полуслове и уставился на меня, Шур тоже, она мне не простит того, что Синоби на секунду смог забыть о ее существовании.

– А вот и королева бала, – воскликнул некст Грюндер. – С кем будет первый танец? – доверительно спросил он.

– С самым дорогим и любимым мужчиной, – ответила я. Игры начинаются, ведь такие мероприятия – топливо для сплетен.

– Я ему завидую, – промурлыкал Грюнд. – Музыка!

Зазвучал вальс, я развернулась к отцу.

– Я?

– Ну а кто же еще?

– Ронан!

– Ты отказываешься?

– Ну уж нет.

И мы закружились. Танцевал отец прекрасно; когда музыка закончилась, я испытала разочарование, хотелось кружиться и кружиться.

Грюнд с пакостной физиономией пробурчал: «Запрет на замужество…», я в ответ послала ему ехидную улыбочку – игры…

Если первый танец был только для виновников торжества, то второй уже считается, что для всех, но пока никто особо не спешил. Я кружилась с Ронаном, отца перехватила леди Шур, а Хелен-Инга медленно вальсировала со старым Баюлом.

– Я думал, что я для тебя – самый любимый мужчина, – подкалывал брат.

– Ну не будем же мы это афишировать, – в тон ему ответила я.

На третий танец отец и Хелен-Инга наконец добрались друг до друга. Если бы они повесили себе на спины плакаты с надписями «Мы влюбленные!», это имело бы куда меньший эффект. Весь зал не сводил с них глаз, но им было все равно. Хелен-Инга расплылась в улыбке, глаза горели, а отец не отводил от нее взгляда. Я поймала недобрый взгляд леди Шур, сто процентов – задумала какую-то пакость. Вот ведь интересно, она отравляла жизнь всем, до кого могла дотянуться, но в деловых вопросах была надежным и умным партнером.

– А правда, что леди Тобин носит вашего братика? – раздался над ухом голос некст Грюндера, который уставился на Ронана.

– Хотите отобрать прозвище у леди Шур, Грюнд? – нашлась я.

Он рассмеялся.

– Ну что вы, пупок развяжется. Так значит, вас не расстраивают ваши сестричка и братик? – Я поблагодарила Судьбу за то, что так вовремя все узнала, и еще раз мысленно обругала отца.

– Грюнд, вы такой злой, потому что танцевать никто не зовет?

– Я не танцую.

Я ехидно подняла бровь.

– Может, вы и драться не умеете?

– Умею, но не танцую, – и ретировался.

– Серпентарий какой-то, – заметил Ронан.

– Боятся потерять форму от безделья, – ответила я. Судьба, какое счастье понимать, что главной проблемой на данный момент является мелкая пакость со стороны Шур или Грюндера, и даже если им удастся напакостить, то никто не умрет, да и вообще особо не пострадает. От этой мысли я расплылась в улыбке.

– Разрешите пригласить вас, – раздался бархатный голос. Мое блаженство провалилось во «врата», это Соболев. Я с вежливой улыбкой вложила свою руку в его, и мы закружились, я старалась не смотреть на него.

– А вы были правы, леди некст Викен…

– Вы тоже, лорд Соболев…

– Мир?

Я озорно улыбнулась:

– Нет, война на полное уничтожение.

– Кровожадная, – он включился в игру. – А почему же, позвольте узнать?

– Увы, вы заставили меня дать клятву самой себе, и пока я не выполню ее, мира между нами не будет.

– И в чем же вы поклялись?

– Тайна!

– Какой кошмар… Меня сживут со свету?

– Нет, всего лишь лишат аппетита.

– Ну вот вы и выболтали…

Я рассмеялась.

– Я готов съесть много конфет и тем самым надолго лишиться аппетита…

– Мне не нужна капитуляция без боя!

– Значит, все-таки война?

– Война!

И в следующую секунду я оторвалась от пола, он закружил меня в горизонтальной поддержке, я заставила себя расслабиться и принять нужную позу, откинувшись и вытянув руку.

– Сдаетесь?

– Ха!

Ему пришлось закончить вращение и вернуть меня на землю, музыка стихла, я наткнулась на совершенно бешеный взгляд Синоби. Соболев его тоже заметил.

– Вы с ним? Это правда?

– Я сама по себе, – сказала я твердо, посмотрев в глаза Соболеву.

Однако я решила, что лучше где-нибудь спрятаться, пока страсти улягутся, и отправилась на балкон, но там был Грюнд.

– Помирились? – мрачно спросил он. Ах, ну да, это он о Соболеве.

– Вовсе нет, обменялись объявлениями войны.

– Да? А с виду не скажешь.

Я решила не продолжать разговор и молча оперлась о перила в шаге от него.