Люси Салливан выходит замуж - Мэриан Кайз

Мы давали им оценки по десятибалльной шкале за привлекательность, симпатичность зада, размер кошелька и так далее, но, конечно, ни я, ни Меган, ни даже Мередия не имели права голоса при принятии окончательного решения. Но это не мешало нам обсуждать их с горячим интересом.

— Мне нравится номер два, — говорила Меган. — А ты как считаешь, Луиза?

— Меня зовут Мередия, — вспыхивала Мередия. — И по-моему, самый симпатичный — номер три.

— Я бы предпочла второго, — сомневалась я. — Он самый красивый.

Меган поначалу «болела» за номер четыре, потому что ей понравилось, что в качестве хобби он указал занятия в тренажерном зале. Но когда мы увидели его воочию, то сразу опечалились, так как выглядел он стопроцентным гомосексуалистом. Естественно, он сразу вышел из борьбы, потому что Айвор был известным гомофобом. После интервью с четвертым номером Вонючка Симмондс вернулся в наш офис и долго упражнялся в остроумии типа: «Если бы я при нем уронил пятьдесят центов, то не стал бы нагибаться». В конце концов он посерьезнел:

— Нет, девушки, мы не можем взять голубого.

— Почему? — потребовала я объяснений.

Ядовитый Айвор засмущался:

— Потому что… вдруг он… э-э… влюбится в меня.

— В вас! — Я чуть не захлебнулась эмоциями.

— Да, в меня, — сказал Айвор и пригладил то, что оставалось от его волос.

— Умственно отсталым он не выглядел, — заметила я, и Меган с Мередией прыснули каждая за своим столом.

Айвор посмотрел на меня, злобно прищурившись, но мне было все равно, я была разгневана.

— То, что он гей, и то, что вы мужчина, еще совсем не значит, что он обязательно влюбится в вас.

Нет, какая наглость с его стороны! Вообразить, что кто-то — будь то мужчина, женщина, ребенок или скотина с фермы — может найти его привлекательным!

— Разумеется, он влюбится в меня, — настаивал Айвор. — Вы же знаете, какие они. Неразборчивые.

Мы втроем разразились негодующими возгласами:

— Как вы смеете! Да вы фашист! Откуда вы знаете?

— И вдруг у него уже есть бойфренд? — предположила Меган. — Вдруг он уже влюблен в кого-то?

— Не смешите меня, — неуверенно отбивался Айвор. — И можете не стараться зря: он у нас работать не будет. Пусть наймется в парикмахерскую или в модный ресторан. Это ему больше подойдет.

С этими словами он скрылся у себя в кабинете, а мы еще долго возмущались его ретроградными взглядами.

Короткую соломинку вытащил номер два: симпатичный, улыбчивый двадцатисемилетний парень. Ему предложили вакантное место, и он испортил себе жизнь, согласившись.

Его звали Джед, и хотя он не был самым симпатичным из наших кандидатов, мне он показался довольно приятным человеком. Он улыбался без остановки — просто лучился дружелюбием. Уголки его рта исчезали где-то за ушами, и глаз его было не разглядеть. Интересно будет посмотреть, сколько времени понадобится нашей рабочей атмосфере, чтобы стереть улыбку с его лица.

Мистер Симмондс был в восторге.

— Наконец-то у нас в офисе появился еще один мужчина, — повторял он, довольно потирая руки, предвкушая, как в обед они вдвоем будут ходить в паб выпить по пинте пива, поговорить о машинах и покритиковать женщин.

Первый рабочий день Джеда пришелся на мой первый понедельник без Гаса.

В то утро я поразилась своей живучести. Я встала, приняла душ, оделась, добралась до работы — все это время пытаясь понять, где именно я ошиблась в отношениях с Гасом, но в целом чувствуя себя не так уж плохо.

Меган пришла на работу до меня. На выходных она ездила в Шотландию, но очень по-австралийски: зачем лететь на самолете, если можно провести двенадцать часов в старом автобусе и сэкономить пятерку? За сорок восемь часов она посетила десять городов, взобралась на несколько горных вершин, встретила несколько своих соотечественников, напилась с ними в Глазго, спала на полу в их общежитии, нашла время послать всем своим знакомым открытки и прошлую ночь не сомкнула глаз, но выглядела по-прежнему сногсшибательно. Она даже привезла нам подарок: брикет шотландского тоффи — того самого тоффи, который тверже алмаза, намертво склеивает зубы и напрочь лишает дара речи.

Вскоре появилась и Мередия. Ради нашего нового коллеги она замоталась в свою лучшую занавеску. Увидев тоффи, она тут же сорвала с него обертку в клеточку. Мы присоединились к ней.

Последним появился Джед — волнующийся и смущающийся, но с улыбкой во весь рот. И в костюме с рубашкой. Но эту причуду мы быстро из него вышибем.

Поприветствовать Джеда на новом рабочем месте вышел Ядовитый Айвор. Он орал, хлопал его по плечу, запрокидывал голову назад в приступах чисто «мужского смеха». Подобные манеры он подглядел у больших начальников с пятого этажа. Он любил подражать им, но такая возможность предоставлялась ему нечасто.

— Джед! — гаркнул он, тряся руку Джеда. — Рад тебя видеть! Хорошо, что ты принял наше предложение! Надеюсь, ты не дашь себя в обиду этой кучке негодяек, ха-ха-ха! — Он отечески обнял Джеда за плечи и подвел его к моему столу. — Дамы, ха-ха-ха, познакомьтесь, пожалуйста, с пополнением в нашей маленькой команде, ха-ха-ха! Мистер Дэвис.

— Просто Джед, — пробормотал Джед.

Наступила тишина. Мы не могли говорить, потому что наши челюсти были склеены тоффи. Нам оставалось только улыбаться и энергично кивать. Думаю, Джед понял, что мы рады встрече с ним.

Айвор был счастлив, что появился человек, перед которым он мог бы поважничать (он отлично понимал, что мы, женщины, не испытывали к нему ни грамма уважения), и он самым бессовестным образом распустил перед Джедом хвост. Он бесконечно долго распространялся о значении, которое играл наш офис в масштабах всей компании, и перспективах карьерного роста («если ты будешь усердно трудиться, Джед»), а закончил тираду следующими словами:

— Ну, мне некогда. Я не могу стоять тут целый день и болтать с вами. У меня очень много дел. — И гордо, с чувством собственного достоинства ушел к себе.

Меган, Мередия и я замерли в ожидании, неуверенно улыбаясь Джеду. Кивнув в сторону кабинета Айвора, он сказал:

— Зануда.

Слава богу — Джед был одним из нас! Мы обрадованно переглядывались: начало отличное! А уж за дальнейшим мы приглядим, и скоро он будет таким же циничным и саркастичным, как я. Или даже, кто знает, как Мередия.

Изо всех сил я старалась не думать о Гасе, и это помогало. Если бы не постоянная легкая тошнота, то я почти забыла бы о том, как мне плохо. Другим тонким намеком на истинное положение дел было ощущение, как будто у меня на плечах лежит глыба свинца, из-за которой мне трудно двигаться. Но и все.

Я не плакала, не рвала на себе волосы, ничего такого. Я даже ничего не сказала Мередии и Меган.