Неизвестные страницы истории советского флота - Владимир Шигин

15 марта ночью лодка всплыла. На горизонте угадывался Капри — благодатный остров и любимое место отдохновения великого пролетарского писателя. Из Москвы пришла радиограмма пополнить запасы регенерации и продуктов. Это было для экипажа несколько неожиданно, так как до конца похода всего должно было хватить, но задавать вопросы было некому.

Выбегая по очереди на мостик, офицеры и матросы с жадностью вдыхали средиземноморский воздух, наполненный неведомыми им ароматами апельсиновых садов и мандариновых рощ. После спертой духоты отсеков это было настоящим волшебством.

Невдалеке мигал ратьером большой ракетный корабль «Бойкий». Подошли к нему. Ошвартовались. Приняли на борт новые еще в асбесте, банки с регенерацией и ящики с продуктами. Работали быстро — нужно было успеть до рассвета.

Пользуясь предоставившейся возможностью, подводники передавали на «Бойкий» письма женам и матерям. Многие из этих писем достигнут своих адресатов уже после похоронок. Жена капитан-лейтенанта Симакова получит посланное мужем письмо через двадцать пять лет…

1 апреля Бессонов получил радиограмму о начале движения в базу. На лодке шутили:

— День уж больно несерьезный! Хочешь, верь, а хочешь — нет!

Но все верили, давно уже скучая по дому и близким.

В обратном направлении Гибралтар форсировали, уже прикрывшись грудью старого знакомца «Бойкого». На этот раз Бессонов со Шмаковым действовали как настоящие мастера подводных прорывов и управились всего за шесть часов. Вырвались в Атлантику и сразу же взяли курс к дому.

Из воспоминаний капитана 2-го ранга запаса Станислава Посохина: «Боевая служба началась в ночь с 15 на 16 февраля 1970 года после того, как за кормой остался Святоносский залив и маяк, подводная лодка, погрузившись на глубину 60 метров, легла на курс перехода к месту несения боевой службы. Завершив переход через Атлантику, форсировали в подводном положении Гибралтарский пролив. Во время очередного погружения перед выходом на сеанс связи пробило прокладку съемного листа во втором отсеке. Мы как раз зимой производили замену аккумуляторных батарей и, вероятно, из-за морозов обжатие листа было не плотным. А за время нахождения в водах Атлантики, да еще теплого течения Гольфстрим произошла „оттайка“ прокладки. Благодаря трюмным специалистам за короткий промежуток времени было подготовлено две прокладки. Ночью, всплыв в крейсерское положение, приступили к работе. Погода благоприятствовала и в течение двух часов прокладка была заменена, а съемный лист установлен на место. Съемный лист поднимали и держали на руках высокие и крепкие моряки. Если мне не изменяет память, одним из них был старшина первой статьи сверхсрочной службы Федоров Е. Г. После этого мы стали поэтапно погружаться, проверяя герметичность листа, и так до глубины 140 метров. Течи не было, и корабль продолжил выполнение задачи по несению боевой службы.

В этом походе, не помню даты, состоялось партийное собрание в девятом отсеке, на котором меня приняли в члены КПСС. Секретарем партийной организации был капитан медицинской службы Соловей А. М. В середине марта мы пополнили запас продовольствия и регенерации с ракетного корабля „Бойкий“. По окончании приема запасов К-8 продолжила несение боевой службы. Первого апреля 1970 года мы начали переход в родную базу. Форсировали Гибралтарский пролив, и после очередного сеанса связи нам изменили маршрут, т. к. нам предстояло участвовать в учении „Океан“ с кораблями Северного флота и мы двинулись в точку встречи с кораблями».

Из воспоминаний бывшего матроса К-8 Николая Семенова: «Поход был интересным. Нам рассказывали о тех местах, где мы проходили. Проводились диспуты, спортивные соревнования. При прохождении нулевого меридиана по Гринвичу я получил шутливую грамоту от царя Нептуна. Питание было отличное… Во время похода некоторые из нас считали дни: кто откладывал тараньку, кто шоколадку. Мечтали о доме, отдыхе. А Алексей Чекмарев мечтал о том, как он будет участвовать в съезде ВЛКСМ. Он был избран делегатом…»

Но мечты о скором возвращении продолжались недолго. Видно, и вправду несерьезным оказался приказ, полученный 1 апреля! Новая вводная была лаконична: следовать в северо-восточную часть Атлантического океана, чтобы принять участие в разворачивавшихся в те дни маневрах «Океан».

Масштабы и размах этого небывалого в истории отечественного флота учения потрясают: одновременно в моря и океаны вышли все четыре флота: Северный, Балтийский, Черноморский и Тихоокеанский. От Арктики до Индийского океана, от Атлантики до просторов Тихого океана происходило действие, подобного которому еще не было. Флот Советского Союза, поделенный на «красный» и «синий», выйдя в Мировой океан, маневрировал, атаковал, запускал в стратосферу гигантские баллистические ракеты. Высоко в небе над кораблями с ревом проносились армады крылатых ракетоносцев, в стылой бездне, повинуясь командам, скользили стаи атомоходов, каждый из которых залпом мог стереть в порошок пол-Европы. Мир замер, глядя на эту демонстрацию мощи и морского могущества, потрясенный… Отныне ни у кого не могло быть ни малейших сомнений: Страна Советов создала великий флот всех времен, флот, способный достойно противостоять всему остальному миру и испепелить любого, кто дерзнет сразиться с ним на океанских просторах. А потому сам факт организации и проведения этих глобальных маневров можно смело приравнять ко многим блестящим морским победам нашего флота. Апрель 1970 года стал подлинным триумфом советского флота, триумфом, о котором еще скажут свое слово историки и напишут свои книги писатели. У этой победы были свои выдающиеся флотоводцы, были и герои этой невиданной битвы за океан, не все они вернулись домой…

Во время ночного сеанса связи 7 апреля командир К-8 капитан 2-го ранга Всеволод Бессонов подтвердил Москве получение радиограммы и доложил о начале выполнения приказа.

В тот вечер свободные от вахты матросы, старшины и офицеры, собравшись в 9-м отсеке, смотрели свой последний фильм со зловещим и предостерегающим названием «Наш путь во мраке»… Ах, если б кто-нибудь мог хоть на немного заглядывать в свое будущее! Скольких ошибок могло бы избежать человечество, сколько жизней можно было бы сохранить! Увы, этого нам не суждено…

Во мраке глубины стальная сигара атомохода, изменив курс, начинала свой путь в небытие и бессмертие…

Минули сутки, и очередной вахтенный офицер, заступивший на вахту в ноль часов, записал в вахтенном журнале: «8 апреля 1970 года. Атлантический океан». Стрелки корабельных хронометров отмеряли уже последние часы до того мгновения, когда судьбы членов экипажа будут брошены волей рока на чашу весов жизни и смерти.

Чем запомнился оставшимся в живых офицерам и матросам тот трагический день? Тем, что после обеда в 9-м отсеке замполит провел партийное собрание, на повестке которого стоял один вопрос: «О задачах коммунистов на период маневров „Океан“».

День 8 апреля мало чем отличался от однообразной череды множества таких же дней. Все было как всегда: вахта, отдых, вахта. В 20.00 заступила очередная смена: вахтенным офицером — помощник командира капитан 3-го ранга Олег Фалеев, вахтенным механиком — командир второго дивизиона капитан 3-го ранга Владимир Рубеко. Заступающих инструктировал старпом капитан 2-го ранга Виктор Ткачев.