Легионер. Век Траяна - Александр Старшинов

— Авл был братом моего друга. Он сказал: «Не надо меня бояться».

— Ты отомстишь, — сказал Тиресий. — И довольно скоро. Быть может, уже через год.

— Он сказал…

— И что? — перебил Тиресий, глядя мимо Гая холодным, немигающим «пророческим» взглядом.

Приск молча кивнул, соглашаясь: есть на свете беспредельная подлость. И эта подлость — не где-то там, на Палатине, или за рекой, в чужом царстве, эта подлость рядом с тобой, на расстоянии вытянутой руки.

— Ты можешь предсказать мою судьбу? — вдруг спросил Приск.

— Могу, — сказал Тиресий, взяв товарища за руку и разглядывая его левую руку. — Ты добьешься всего, чего хочешь.

— Чего я хочу — ты знаешь?

— Это уж от тебя зависит.

* * *

Валенс, вернувшийся в лагерь на другое утро, ни разу не спросил своих подопечных, куда и когда исчез Скарабей. Он вообще ничего не спросил у подчиненных. Пришел Декстр, осмотрел комнату исчезнувшего Скарабея, собрал его вещи. Вернее, ненужный хлам: плащ, кошелек с деньгами, оружие — все это легионеры надежно спрятали.

— Он точно удрал за реку? — спросил Декстр, осматривая вещи убитого.

— Точно. Его видели внизу у таможенной станции, — отозвался Валенс.

— Кому он там нужен, за рекой? Станет обучать даков легионному строю?

— Почему бы и нет? Он же тренировал новобранцев. — Валенс даже не моргнул глазом.

— Хорошо, если так… Тогда уж мы точно победим, — фыркнул Декстр. — А ты что скажешь, Приск? — повернулся фрументарий к легионеру.

— Надеюсь, мы с ним больше не встретимся!

После того происшествия Скирон провалялся дней десять в госпитале, а выйдя, носил на лбу дней пять или шесть пластырь, после чего всем на обозрение предстал красный уродливый шрам. С тех пор Скирон сделался мрачен. Мало с кем разговаривал, а если и заговаривал, то говорил гадости, как будто весь мир до единого человека он ненавидел. Из друзей Скирон больше всех любил Квинта — за безобидность и незлобивость, за возможность порой над ним поиздеваться. Теперь вечерами Скирон ложился на койку и лежал молча, глядя в потолок.

Лето 851 года от основания Рима[116]

Эск

Через несколько дней солдат Пятого Македонского построили перед преторием, все понимали, что сейчас объявят виновников бунта, и что этих дерзких ждет — неведомо. Нонния после того, как он скрылся в претории, никто из солдат не видел. Что с ним сталось — никто не знал. Одни утверждали, что центурион до сих пор сидит в карцере, другие — что его перевели в Первый Италийский легион в Новы.

Легат стоял возле претория — рядом с ним еще три центуриона, в том числе Валенс.

— Вот увидите, Валенс разберется, он справедливый! — улыбнулся во все тридцать два зуба Кука.

— За проявленное неповиновение и попытку бунта двадцать человек отправятся на работы. На Данубий! — заговорил громким, хорошо поставленным голосом Наталис. — Это контуберний Валенса и тринадцать человек из первой когорты.

— Ну вот, разобрались, — вздохнул Малыш.

— Работа такая, что аж сердце из груди выпрыгнет, — пообещал легат.

— Неужели и Фронтиана отправляют? — не поверил Крисп, потому что Фронтиана никогда, кажется, ни за что не наказывали.

Но когда штрафников построили вместе, Фронтиан оказался в первом ряду. Никого не помиловали. Или помиловали? Могли ведь и казнить. Легко!

* * *

— Что мы будем делать? — спросил Кука у Валенса. — Девок ловить на том берегу?

— Куда круче… — Валенс глянул злобно, в упор. — Причем круче — в прямом смысле слова.

— В чем мы виноваты? — не сдавался Кука. — Всего лишь потребовали суда.

— Дисциплина! — огрызнулся Валенс. — Потом все остальное. Теперь Нонний сидит в Новах, а вы будете висеть над Данубием.

— Что делать? Висеть? — не понял Кука.

— Именно.

Что за работа, никто не знал толком, но на телеги загрузили не только кирки, но и молоты, деревянные клинья, долота (штук двадцать). В особом ящике везли гром и прочие сложные штуки, которыми пользовался измеряльщик, помощник префекта лагеря, размечая места под фундаменты и прямую стрелу дороги.

— Видимо, будем строить ну очень большую баню на Данубии, — предположил Кука.

* * *

На счет бани Кука ошибся. Перешли они мост через Эск, потом дошагали до Данубия, а дальше двинулись вдоль реки вверх по течению. Только после заката отряд остановился. На ночь легионеры разместились в казарме при бурге, а утром, перекусив, двинулись дальше. Шли три дня. Низина сменилась горами — казалось, один из титанов, заключенный в Тартар, измял, искорежил землю — одна гора сменялась другой, чередуясь с извилистыми ущельями. Пришлось покинуть берег Данубия, сделать крюк, по более или менее пригодному ущелью обойти скалы и вернуться на берег опять же вдоль одного из ущелий. Только на четвертое утро они добрались до цели. Внизу, стиснутый белыми скалами с двух сторон, ревел Данубий. Река в этом месте шириной около четырехсот футов, тогда как, вырвавшись из теснины, Данубий разливается на полмили. Ни один корабль не может преодолеть этот поток — флот, что стоит в Виминации, никак не может соединиться с тем, что базируется в Рациарии, и попасть в Понт Эвксинский.

Снизу, от самой воды, доносился странный звон — как будто кто-то у самой воды долбил камень.

— Рыбы, что ли, грызут скалы? — спросил Кука и замолчал — увидел установленные на настиле барабаны у самого берега — веревки спускались куда-то вниз. Четверо рабов вращали барабан, поднимая что-то снизу.

Все стояли, ошалело глядя на медленно вращавшийся барабан. Наконец груз достиг верха. Оказалось, это большая корзина.

Сейчас она была пуста.

— Объясняю задачу, — сказал Валенс. — Когда задача ясна, работается лучше. Даже когда висишь в корзине над бешеным водным потоком. Приказано построить дорогу, чтобы соединить наши легионы, что стоят в Виминации, с теми, что находятся в Нижней Мезии. В этом месте Данубий не судоходен. Можно, разумеется, отчаянному моряку проскочить на быстроходной либурне. Девяносто девять шансов из ста, что либурна утонет. Так что перебросить войска не получится. Вот Траян и решил эту ошибку природы исправить. Часть ребят будут рыть канал, ну а вы — рубить дорогу по берегу Данубия.

— Там же отвесная скала. Просто отвесная скала, уходящая в воду, — заметил Приск.

— Лучше вырубить скалы внизу, чем горы наверху. Римляне могут построить что угодно! — объявил Валенс. — Мы прорубим в скале уступ, сделаем отверстия внизу, потом соорудим настил и…