Куликовская битва и рождение Московской Руси - Александр Широкорад

Формально и Свидригайло, и Сигизмунд были на 1430 г. католиками, но Свидригайло был женат на православной княжне, и фактически был скорее православным, нежели католиком. Сигизмунд же гораздо больше был склонен к католицизму. Кстати, это и следует из имен, под которыми они вошли в историю. Свидригайло — это языческое литовское имя, позже он принял православие и стал Львом, затем перешел в католичество и стал Болеславом. Но польские историки, дабы подчеркнуть его нелояльность к католицизму, везде именовали его языческим литовским именем. А вот с Сигизмундом все было сделано наоборот. Его литовское языческое имя Шигитас было польскими историками навеки забыто, и он вошел в историю как Сигизмунд.

Ягайло отдал предпочтение своему родному брату Свидригайло и торжественно венчал его великокняжеской короной в кафедральном виленском соборе в присутствии съехавшихся со всей страны литовских и русских князей и бояр.

Для начала новый князь занял литовские крепости, кроме Вильно, и привел к присяге их гарнизоны на свое имя, не упоминая Ягайло, тем обнаружив свое намерение отложиться от Польши.

Отношения с Ягайло у Свидригайло еще более испортились после того, как поляки, узнав о смерти Витовта, захватили Подо-лию. В 1431 г. Ягайло приехал в Литву на охоту, что было поводом, главной же его целью было примирение с братом.

Великий князь литовский Свидригайло поначалу обращался с братом-королем с большим почетом. Когда Свидригайло узнал о вероломном захвате поляками Подолии, он немедленно вызвал короля, охотившегося в пущах под Вильно. Как гласит «Хроника Быховца», Свидригайло с гневом сказал Ягайло: «Милый брат, для чего ты держишь Подольскую землю, отчину той земли Литовской; верни ее мне, а если не хочешь вернуть ее мне, я тебя из Литвы не выпущу». После этого князь Свидригайло схватил короля Ягайло и посадил под стражу.

Ягайло был вынужден заключить с братом договор, который возвращал ему Подольские земли. Однако поляки обманули Свидригайло. В результате и в Литве началась большая смута. Поляки решили сделать великим князем литовским Сигизмунда. Надо отметить, что война в Великом княжестве Литовском шла не столько за то, кто будет великим литовским князем, сколько за то, каким государством станет Великое княжество Литовское. То есть, пойдет ли Западная и Восточная Русь по пути создания независимого православного государства под названием Великое княжество Литовское или попадет под власть польских панов и ксендзов, стремившихся лишить людей их веры, языка, культуры и сделать из них «второсортных» поляков.

Казалось бы, в интересах великих московских князей, да и всех князей Северо-Восточной Руси было всеми силами поддержать Свидригайло. Но, увы, этого не произошло. Софья и московские бояре стали на сторону Сигизмунда. В свою очередь Юрий Дмитриевич и его сыновья поддержали Свидригайло. Они послали ему на помощь какие-то силы, но, понятно, главная рать им требовалась в Москве. До нас дошло письмо великого князя литовского Свидригайло, отправленное 7 апреля 1434 г. из Вязьмы гроссмейстеру Ордена: «...князь Юрий, великий князь Московский, и великий князь Василий, сын его брата, дрались с многочисленными силами и с ужасным упорством и ожесточением. Всевышний помог князю Юрию низложить врага своего, князя Василия, и разбить его воинство; завладеть городами, селами и всею его землею; взять в плен не токмо старую великую княгиню и супругу Василия, но и всех поднявших против него оружие и, наконец, изгнать самого Василия из его владений; князь же Юрий с давнего времени искренний и верный наш друг, обещал подать нам помощь и прислать к нам своего сына»[247].

Как мы уже знаем, рязанский князь Иван Федорович пошел явно не в деда, по наивности начал поддерживать Василия II и тоже ввязался в литовские дела.

Лишь тверской князь Борис Александрович решительно поддержал Свидригайло. Их союз был скреплен династическим браком — в 1431/32 г. Свидригайло женился на тверской княжне Анне, дочери покойного Ивана Ивановича, дяди Бориса Александровича.

Осенью 1432 г. Свидригайло собрал сорокатысячное войско[248]и двинулся на Сигизмунда. К Свидригайло присоединилась дружина под командованием князя Ярослава .Александровича, брата великого князя тверского. Русское (литовское и тверское) войско подошло на 10 верст до Вильно и стало в Ошмянах. 8 декабря 1433 г. состоялась битва между Свидригайло и Сигизмундом. Несмотря на большой численный перевес, русские были разбиты. Тверской боярин Семен Зобин погиб, но князьям Ярославу и Свидригайло удалось бежать.

Тем не менее Свидригайло и не думал сдаваться. Зимой 1432/33 г. он страшно опустошил окрестности Вильно. Летом 1433 г. Свидригайло стал снова собирать войска. На этот раз он получил помощь от Немецкого Ордена, и тверской князь Борис Александрович послал ему свое войско. Гражданская война в Литве продолжалась.

Еще до второго вступления на великокняжеский престол (где-то между июлем 1432 г. и 25 апреля 1433 г.) Юрий Дмитриевич составил духовную грамоту. В ней он завещал Василию Косому Звенигород, Дмитрию Шемяке — Рузу, Дмитрию Меньшому — Галич и Вышгород. Совместно они должны были владеть жребием князя Юрия в Москве, Вяткой и Дмитровой. В семитысячный «выход» со Звенигорода шло 511 рублей, с Галича — 525 рублей. Перед смертью Юрий Дмитриевич так и не успел решить, кто будет новым великим князем московским.

Как мы уже знаем, в момент смерти Юрия Дмитриевича в Москве был его старший сын Василий Косой, а Шемяка и Красный гонялись за Василием П. Не мудрствуя лукаво. Косой объявил себя великим князем московским. Однако этому решительно воспротивились... его братья. Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный объявили Василию Косому: «Ащще не восхоте Бог, да княжит отец наш, а тебя и сами не хотим».

Мотивы действия братьев мне абсолютно не ясны. Ряд серьезных историков, в том числе А.А. Зимин, считают, что они поступили в соответствии с нормами древнерусского права, соблюдением «княжеской чести» и т.д. А.А. Зимин писал: «Василий Косой преступил закон «гнезда Калиты». Уже одно это могло вызвать негодование у его братьев. Но он выступил также и против того самого родового принципа наследования престола, за который боролись князь Юрий и его сыновья. Факт захвата престола Василием Косым превращал борьбу за «идею», «принцип», «наследие Дмитрия Донского» в обыкновенный разбой. Права на великокняжеский престол, согласно толкованию духовной грамоты Дмитрия Донского галицкими князьями, отныне принадлежали Василию II»[249].

На мой взгляд, несколько ближе к истине точка зрения Н.С. Борисова: «Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный менее всего хотели оказаться в подчинении у своего жестокого и властного брата. К делу примешивалась и острая жажда мести. Сложившаяся в момент кончины Юрия ситуация позволяла им наконец-то посчитаться с Василием Косым за давние обиды. Своего родного брата они ненавидели и боялись куда сильнее, чем двоюродного брата, Василия Васильевича. Этого последнего Юрьевичи попросту презирали. Им казалось, что при необходимости они смогут расправиться с ним так же легко, как это делал их отец»[250].