Азовское сидение - Андрей Венков

При всей этой свалке и романтической истории татар погибло всего несколько, да 4 взято, среди них молочный брат Нураддина Бек-мурза Чурубаш (в «Вивлиофике» — Бек мурза Омелдеш, кормилицын сын), видимо, он и есть тот самый «дятко». Наших же ранено 8 человек.

Ранеными оказались 6 стольников и 1 стряпчий, и раны все больше стрелами в грудь, в нос и в ноги.

Зато языки поведали, что к татарам больших подкреплений они не ждут, а вот по морю «будто будет паша с 50 судами».

Действительно, 14 июня в журнал записано: «День был красный. В тот же день на море появились турецкие суда; и ночь была тихая».

Выехав на берег, царь с гордоном и генералами стал считать появившиеся суда. Их оказалось 6 кораблей, 3 каторги, 14 фуркат и много мелких судов. Как показали позже пленные, на судах сидело готовое к десантированию войско в 4000 человек, а командовал флотом Турночи-паша Анатолийский.

Увидев 22 галеры, перекрывавшие донское устье, турки остановились. «И стоит вышепомянутый баша в виду от нашего каравана и смотрит, что над городом делается», — писал позже Петр в письме Ромодайовскому.

К русским тоже подошло подкрепление. 11 июня к Черкасску явилось черкасское войско — малороссийские реестровые казаки.

Нураддин, мало что раненный, горел желанием отомстить и просил Турначи-пашу послать привезенный десант в Азов сухим путем. А татары помогли бы туркам прорваться в крепость.

Турначи-паша отказался. В изложении русских переводчиков звучало это так: «…Если де мне убавить людей, то де московский караван пришед, караван мой разорит, и в ту пору что мне делать? Ты не поможешь».

Действительно, 22 галеры, выстроившиеся на взморье внешней линией блокады, являли собой внушительное зрелище. Вторую, внутреннюю линию, в самом устье составили казачьи суда. Через реку меж двумя фортами по турецкому примеру перекинули железную цепь. Наконец, подстраховались и при входе в Каланчинское гирло, где по обоим берегам возвели земляные форты и поставили в них солдат и стрельцов. Да на Каланчинский остров, в построенное в прошлом году там укрепление, отправили 4 солдатских полка — Юнгера, Шарфа, фон Дельдена и Левистона.

Царь дневал и ночевал на галерах, в осадный лагерь лишь приезжал по важным делам.

16 июня вечером во время его приезда начали бомбардировку города и с тех пор стреляли часто. В Азове все дома разрушили, и турки, как некогда казаки, скрывались в землянках. Но о сдаче они не помышляли, часто делали вылазки и врывались в русские траншеи.

Нураддин тоже не давал житья. «Татары мало не по вся дни с нашими бьются», — писал Петр в Москву Ромодановскому.

17 июня галеры и казачьи струги «ездили на море к неприятелю; и был у них бой с конницею близ берегу в подъезде, и перед вечером приехали назад». Как видим, если татары флот достать не могли, то хотя бы по берегу его сопровождали.

18 июня позади Рихмана встали подошедшие от Черкасска 6 полков украинского казачества — Черниговский Лизогуба, Гадяцкий Бороховича, Лубенский Свечки, Прилуцкий Горленко и два «охотные», конный и пеший, Кожуховского и Вальковского. Командовал ими наказной гетман, черниговский полковник Яков Лизогуб. Всего пришло 10 тысяч пехоты и 6 тысяч конницы.

Русские обрадовались — надеялись, что теперь татарские набеги легко отбивать будут. Но татары, хотя и в небольших силах, 22 июня «подбегали» с другой стороны Дона, от Лютика. Но там обозов не было. Кроме Каланчинского острова с четырьмя полками — пустой берег.

Прикрывшись, таким образом, как надеялись, от татар и от турецкого флота, стали рассуждать, как же крепость брать. На штурмах уже дважды обожглись. Орудийный огонь сносил дома внутри города, но стены пока стояли целы. Подкопы вести и мины ставить — страшно, опять своих побьет…

Решили спросить солдат и стрельцов… Вот это демократия! Где уж там пресловутому «Приказу № 1»!..

Все войско «отозвалось, что надобно» насыпать вал выше турецкого, подвести его к валу неприятельскому, засыпать тем самым ров и, расстреляв турок из пушек сверху, сбить их с крепостных стен.

Правильно. Все новое это — хорошо забытое старое. Так более полувека назад турки Багдад брали, так они, как мы помним, пытались Азов брать. Так Равноапостольный князь Владимир некогда Херсонес у греков отбирал…

«Неясная мысль войска», — как пишет об этом предложении Н. Устрялов, была в новинку не только ему, историку, который припомнил сразу же события X века и Владимира Красное Солнышко. До такого способа брать крепости не додумались ни русские воеводы, ни «поседевший в боях Гордон». Он, кстати, за эту мысль ухватился сразу и потом ее развил и усовершенствовал.

А откуда солдатам и стрельцам эта мысль пришла? Или справедливо бытующее доныне мнение, что у нас войска умнее командиров? Вряд ли. Были бы умнее, не спали бы после обеда без охраны.

Все проще — в армии были люди, которые знали, что именно так однажды уже брали Азов. По крайней мере, пытались взять… Это донские казаки, чьих предков, насыпая вал, пытались выбить из Азова турки в 1641 году. Они и предложили, обнаружив в данном случае с прошлой осадой 1641 года много ассоциаций. И армия большая под Азов подошла, и минную войну ведет неумело…

Вот их роль во взятии Азова в 1696 году. Показали, научили, как это делается. Возможно, себе на голову…

Командование согласилось, и в ночь на 23 июня первые 15 тысяч человек принялись насыпать вал. Следующим вечером вышли на земляные работы другие 15 тысяч. Идея насыпать вал стала настолько популярной, что стрельцы, служившие некогда под началом Лефорта, стали обвинять своего командира, будто еще при первой осаде «они, радея ему, великому государю и всему христианству, Азов говорили взять привалом, и то он оставил». Вот такое посягательство на приоритет, на авторские права…

Нураддин, встревоженный такой кипучей деятельностью, 24 июня с Кубеком-мурзой и Муртазой-пашой, с наличными крымцами и ногайцами, напал на русский лагерь. «… жестокие от них напуски были силами, что никогда такова бою с татарами не бывало, и Божьим милосердием наши крепко и бодро стояли, многих от полков их татар побили и знатных мурз в полон взяли 4 человека и знатных татар много». Татары, «быв яко волки, на утек пошли, а наши войски довольно их в след гнали».

Московские дворяне, решив, что история повторяется, помчались вслед, рассыпаясь по полю, потеряв строй и распаляясь преследованием. Татары их заманили и повернули навстречу. 9 стольников и иных комнатных людей легли на месте, столько же в плен попало, да более 20 русских витязей получили тяжелые ранения. В «Вивлиофике» перечислены 17 «от нашего полку добрых и удалых голов», что «от меча их падоша», среди них князь Ухтомский, Палицын, Кузьмин-Караваев, Лодыженский, Кохановский, Тихменев, Щербачев, Давыдов и другие родоначальники русских воинских славных родов. Без вести пропали трое: Лихарев. Хрущев и Воейков. Среди раненых князь Гагарин, тот же Тихменев, Ознобишин…

Татар гнали 10 верст и так оплошали…