Вынужденный брак - Татьяна Герцик

Тут требовательно зазвонил звонок и, опередив ее длинным прыжком, Павел бесцеремонно поднял трубку.

– Да? Вас слушают! – вместо ответа раздались короткие гудки, и он, пожав плечами, положил трубку, вернулся на прежнее место и взволнованно продолжил:

– Ты рассчитываешь на возвращение Юрия. Но зачем он тебе? Он же доказал, что надеяться на него не стоит. Разве мало ты страдала рядом с ним? Подумай хорошенько, с кем тебе будет лучше, и потом скажи. Не сейчас. Ты еще не готова признать, что ошибаешься. Но, думаю, скоро поймешь. В Берлине так много хорошеньких студенток из разных стран мира, а он далеко не монах. Ну, а сейчас я пойду. Но я еще вернусь.

Часть этих слов была так созвучна Сашиным сомнениям, что она, опустив голову, молча пошла вслед за Павлом, двинувшимся к выходу. Когда он в прощальном поцелуе припал к ее губам, даже не стала протестовать, лишь безвольно свесила руки вдоль тела, дожидаясь конца. Оторвавшись от нее, парень провел кончиками пальцев по ее пламенеющей щеке и многообещающе прошептал:

– Всё будет хорошо, вот увидишь! Только решись! – и вышел, бесшумно притворив за собою дверь.

Она поплелась обратно в комнату и упала в кресло. Ее разумный мир был поколеблен. Нет, никаких чувств она к Павлу по-прежнему не испытывала. Но забыть его провокационные слова о Юрии не могла.

Действительно, у того столько возможностей. Зачем ему она, что в ней такого уж привлекательного? Заурядная, такая, как все. Не сама ли она только что сказала Павлу, что может любить только того, кому доверяет? Но доверяет ли она Юрию? И, самое главное – можно ли ему доверять?

Решила подождать, понять, чего же хочет. А в это время не отвечать ни на звонки Юрия, ни на его просьбы перезвонить. Время все расставит по своим местам.

Быстро получив на вертушке в аэропорту чемодан, Юрий поехал в университет.

Комната, предоставленная ему в студенческом кампусе, была весьма и весьма сносной. По российским стандартам это вообще была не комната, а однокомнатная квартира, с отдельным входом, совмещенным санузлом и даже крохотной, по западным меркам, шестиметровой кухней.

Устроившись в кампусе, Юрий пошел в главный корпус.

Старинное кирпичное здание было именно таким, каким должен быть почтенный европейский университет: длинные темные коридоры и пустые гулкие аудитории – до начала занятий оставалось еще несколько дней. Найдя нужную лабораторию, познакомился с ее руководителем, пузатым добродушным немцем, представившемся Отто.

Юрий слегка возгордился – оказывается, по-немецки он говорил довольно сносно, хотя и опасался, что при обсуждении научных тем его познаний не хватит.

Вечером шел по коридору студенческого общежития, построенного десяток лет назад, и мрачно размышлял о своих нелегких отношениях с женой. Считать Сашу бывшей женой не хотелось, и он обдумывал всё новые и новые пути к сближению.

Отрывая его от смутных дум, идущая мимо высокая, немного развязная девчонка задорно спросила:

– Русский?

Еще не поняв, кто его спрашивает, рассеянно кивнул головой. Его тут же окружила группа студентов.

Девушка, обведя рукой вокруг, пояснила:

– Это русская студенческая община. Немцы больно чопорные, с ними не повеселишься, а вместе мы не скучаем. – Группа подтверждающе зашумела. – Что, тоже на учебу?

Юрию не хотелось ни с кем знакомиться и он вяло ответил:

– На стажировку.

Девушка хихикнула ни над чем и бодро переспросила:

– И над чем стажируемся?

Он повторил свою, уже изрядно надоевшую за сегодняшний день тему – про нее спрашивали все встречающиеся. В ответ раздался уважительный гул – здесь явно понимали, о чем идет речь. Девушка протянула узкую ладошку, которую он вынужден был пожать, чтобы не выглядеть невежей.

– Даша Соколова.

Он понял, что имеет дело с дочкой одного из российских олигархов, но на него это никакого впечатления не произвело. Девушка, внимательно наблюдающая за его реакцией, была несколько разочарована. Он видел, ей очень хотелось сказать: Я та самая Даша, неужели вы не знаете? – но в этом случае она выглядела бы глуповатой зазнайкой. Прищурившись, требовательно спросила:

– Женаты? – девицы, составляющие костяк группы, возбужденно зашумели.

Он твердо объяснил, дабы не возбуждать напрасных надежд:

– Женат, есть ребенок. Ждем второго.

Группа возбужденно зашумела. Парни – обрадовано, девушки – огорченно.

– И вот так всегда! Только встретишь интересный экземпляр, он оказывается уже захомутанным. И, небось, вы к тому же еще и верный муж? – Слово «верный» в устах Даши прозвучало так, будто это был один из пренеприятнейших пороков.

Юрий мрачно усмехнулся. Жене он за годы их супружеской жизни ни разу не изменял. Хотя мыслишки кой-какие были, что уж скрывать. Сухо ответил в Сашином стиле:

– Конечно. Достоинство и порядочность – мое кредо.

Несколько обомлевшая от такого высказывания золотая молодежь притихла, и начала пристально разглядывать его, как странную, неизвестную природе букашку. Не дожидаясь вынесения вердикта, Юрий ослепительно улыбнулся, и, небрежно кивнув, прошел дальше, надеясь больше с ними не встречаться.

Но этим чаяниям сбыться было не суждено. Даша явно не считала его жену чем-то существенным, тем, с чем стоит считаться. Несколько раз, будто нечаянно, встречалась у него на дороге, откровенно строя глазки, при этом вела себя так, будто весь мир принадлежал исключительно ей. После очередного разговора с ней Юрий вяло размышлял, наглая она от природы или такой ее сделали шальные деньги, как вдруг его пронзила отвратительная мысль: а не он ли это сам, только в женском обличье?

Не так ли он вел себя до женитьбы, да и после нее? Это было очень неприятно, и он отбросил подобные мысли, но где-то в подкорке при каждой очередной встрече с отвращением осознавал, что каждое ее слово знает наперед, ведь ход ее мыслей ему известен, как собственный.

Вечером в воскресенье к нему в комнату пожаловала несколько подвыпившая Даша. Впускать ее он не хотел, но она разрешения и не спрашивала. Отодвинув его в сторону, по-хозяйски вошла, не считая свой поступок чем-то из рук вон выходящим. С любопытством оглядев его комнату, проговорила:

– Аскетизм как образ жизни ученого?

Эта риторическая фраза ответа не предполагала, и Юрий остался стоять, хмуро глядя ей в спину. Повернувшись к нему, она внезапно заявила:

– А вы мне солгали. Вы не женаты. Вы разведены.

Юрий спокойно взглянув в ее накрашенные глаза.

– С чего вы это взяли?

Она высокомерно усмехнулась и пояснила:

– Автобиография…

Он понял, что она добралась до его документов, и вновь восхитился могуществу денег. Даже здесь, в педантичной Германии, оказывается, можно покопаться в чужих бумагах, если очень хочется.