Господин мертвец. Том 1 - Константин Соловьев

Ходов было множество, и даже Дирк, в распоряжении которого была перенесенная с карты схема, быстро запутался. Часть ходов была старой, отрытой еще имперскими штейнмейстерами. Другие ходы выглядели совсем свежими и хранили следы солдатских лопат – должно быть, французы, обосновавшись здесь, решили расширить транспортную сеть, приспособив ее к своим нуждам. Ориентироваться в этой системе тоннелей без компаса было практически невозможно, даже самый наметанный глаз через какое-то время начинал терять направление, и это тоже было частью оборонительной тактики. Но «Веселые Висельники» двигались уверенно, выдерживая темп, – даже без досконального знания всей системы сообщений их обостренное лисье чутье позволяло сносно распознавать окружение.

Минуя наиболее крупные ходы, Мертвый Майор и Жареный Курт оставляли подарки для французов. Несколько вбитых ударом литого кулака прутьев с натянутой между ними колючей проволокой надежно блокировали ходы на некоторое время. Одна из тысяч маленьких хитростей штурмовых частей. У наступающих обычно припасены с собой кусачки и ножницы по металлу, позволяющие рассечь проволочное заграждение, но обороняющиеся часто оказываются не готовы встретить в знакомых траншеях подобное препятствие, способное распороть зазевавшегося солдата вдоль и поперек.

Некоторые ходы минировались – «висельники» использовали для этого обычные гранаты или самодельные мины, сделанные из консервных банок, внутри которых находился примитивный взрыватель натяжного действия и горсть мелких сапожных гвоздей или металлических обрезков. Минирование требовало больше времени, необходимо было не только скрытно расположить мину в земляной нише, но и завести тонкую проволоку на расстоянии ладони от земли, что требовало определенных навыков. Поэтому «на бечевку» минировали обычно только крупные ходы, иногда оставляя растяжки и за собой – отличный способ удивить погоню.

Помимо этого «висельники», запуская руки в специальные сумки у бедер, швыряли на землю щедрыми пригоршнями «шиповник». Мировая война была щедра на изобретения, призванные калечить и лишать жизни, она воплотила в себе тысячи самых садистских устройств и способов, соперничающих друг с другом, но «шиповник» даже по этим меркам был неприятной штукой. Дирк слышал, что его использовали еще пять столетий назад, и склонен был этому верить. По-настоящему удачные вещи редко забываются. Англичане называли его «василек», сербы – «лопух», а русские – «чеснок», но суть от этого не менялась. «Шиповник» являл собой торжество минимализма, настолько простое и очевидное, что наверняка название для него отыскалось бы и в самых древних языках.

Он состоял из нескольких кусков заточенной с обоих концов толстой проволоки, переплетенных в подобие пирамиды так, чтобы в любом положении устремлять вверх как минимум один шип. Самый простой «шиповник» делался непосредственно на фронте, из обрезков колючей проволоки. Но он же и менее эффективный. Любой солдат, который провел в траншеях больше года, знает, что самый хороший «шиповник» можно соорудить из гвоздей – не тонких сапожных, а тех, что идут на снарядные ящики. Такой может пропороть насквозь самую толстую подошву и войти в мясо надежнее, чем гарпун.

Еще лучше, если есть время соорудить при помощи ножа или надфиля зазубрины. Тогда «шиповник» впивается в плоть так крепко, что вырвать его можно лишь с куском мяса. Стальные сапоги «висельников» служили надежной защитой от подобных находок, но французам придется вдоволь помучиться. Человек, наступивший на «шиповник», обычно выбывает из боя, так в него и не вступив, а иногда даже умирает от кровопотери. Бывают и менее везучие – те, которые, оступившись от боли, падают на засеянное «шиповником» пространство. Таких обычно не спасают даже лебенсмейстеры.

Сопротивления «висельники» не встречали, и Дирк решил, что остальные отряды оттянули на себя все боеспособные силы обороняющихся. Это было удачно – им предоставлялся шанс проскочить весь отмеченный путь, не ввязываясь в стычки и не теряя времени. Несколько раз они встречали небольшие разрозненные отряды или одиночек, и те и другие не могли оказать достаточного сопротивления хотя бы для того, чтоб задержать штурмовую команду или сковать боем. Узкие ходы позволяли Дирку сокрушать вражескую оборону, просто давя ее. Французы, которым не повезло оказаться на его пути, отлетали, как ватные куклы, «висельники» растаптывали их, не замедляя хода, оставляя на грязном и затоптанном земляном полу алые отпечатки.

Дирк решил пройти еще метров сто, прежде чем подавать сигнал Крамеру. Присутствие самонадеянного лейтенанта требовалось ему сейчас меньше всего, но теперь он, по крайней мере, знал, что тот не подвергнется серьезной опасности, проникнув в оборону, – передний край французских позиций уже не был способен причинить вред наступающим. Главное, чтоб наглый лейтенант не лез под ноги «Веселым Висельникам», иначе рискует быстро узнать, чем отличаются мирно беседующие мертвецы от тех, которые идут в бой. И различие ему не понравится.

В нескольких метрах по курсу блеснуло что-то медное, царапнув глаз. Как бок миски или… Дирк даже улыбнулся под шлемом. Траншея здесь была немногим ниже обычной, наверно, размыло дождями, оттого хорошо была видна верхушка каски, торчащая над поверхностью там, где угадывался достаточно широкий боковой проход. Только безумец устраивает засаду на «Веселых Висельников», но этот безумец еще и беспросветно глуп. Только совершеннейший тупица выберет подобное место.

– Не трать гранат, – бросил Дирк следующему за ним Юльке.

Покачивающаяся каска была в нескольких шагах. Это расстояние Дирк преодолел одним прыжком. Доспех Чумного Легиона был тяжел для подобных трюков, сила инерции потащила его дальше, но Дирк резко перенес вес тела на другую ногу, гася ее. И, еще не видя своего глупого противника, но отчетливо понимая, где тот находится, крутанул правой рукой стальной прут, посылая его по восходящей дуге в цель.

И уже после того, как послушная в его руках сталь коротко сверкнула на солнце, Дирк понял, что поспешил. Ощущение совершенной ошибки, отдавшееся кислым свинцовым привкусом под языком, было тем неприятнее, что он уже не мог остановить своего движения – слишком много сил было вложено в удар. Но какой дурак будет торчать в столь невыгодном месте, еще и выдавая себя каской?..

Только тот, который этого и добивается.

Еще до того как сталь задела сталь и тревожно зазвенела, Дирк знал, что увидит там. И совершенно не удивился, обнаружив вместо предполагаемого француза всего лишь высокую жердь, чья верхушка с надетой на нее каской немного возвышалась над поверхностью. Основное условие хорошей засады – дай противнику почувствовать свою силу, свое превосходство. Поверив в них, он обманет сам себя куда вернее, чем ты сможешь обмануть его.

Дирк попытался отскочить в сторону, хоть инстинкты и сказали ему, что он не успеет. Делать напрасные и бессмысленные вещи тогда, когда уже поздно, – характерная черта всех людей, что живых, что мертвых. Он сам сунулся туда, где его ждали, на перекресток сразу нескольких ходов. Устремившись за легкой добычей, теперь он был открыт почти со всех сторон.

Он успел крикнуть, предупреждая отряд об опасности. Теперь он уже видел французов – настоящих, а не расставленную в расчете на охотников вроде него приманку. Двое метрах в пяти от болтающейся на шесте каски, с ручным «Шошем». Один или двое в правом проходе, укрывшиеся за замаскированным противоосколочным щитом. Не меньше пяти – в тоннеле по левую руку. Он подумал о том, что сам не сумел бы расположить засаду более грамотно. Какая бы сила ни явилась по основному направлению, здесь ее встретил бы губительный огонь сразу с трех или четырех направлений, не оставляющий и шанса на прорыв или хотя бы организованное отступление.