Клинки кардинала - Алекс де Клемешье

Впрочем, был один способ обмануть измененный организм. Барону вспомнился бал в замке Гвидо на берегу Луары – де Бреку гостил там большую половину марта. Высший Темный маг специально для друга придумал и составил порошок, который следовало добавлять в кубок с водой – и тогда вода приобретала вкус вина. Вампир даже представить себе не мог, сколько Темной Силы было вложено магом, чтобы таким образом перехитрить саму природу, обойти сумеречные законы, по которым вынуждены жить кровососы! После двух выпитых кубков в ногах появлялась давно позабытая приятная слабость, после трех начинала кружиться голова, после четырех… Эх!.. А может, действительно проехать мимо замка Гвидо, попросить его приготовить этот порошок для себя и для Беатрис? Не будет ли это слишком нескромным? И вот тогда в поместье можно будет устроить самый настоящий праздник…

Отголосок какого-то воспоминания уколол грудь.

…Черные свечи, чадящие фитили. Кроваво-красный бархат, обнаженное тело на смятых простынях. Лицо в полумаске, кривящийся в экстазе рот. Самка. Пища. Все плывет, все кружится…

– Мэтр Мишель, – задумчиво произнес барон, – я, кажется, кое-что забыл в комнате. Дадите мне еще четверть часа?

– Хоть целый час, добрый господин! Хоть всю ночь!

Стук каблуков по ступеням – будто метроном.

Раз. Его не было в Париже в марте. Он был в своих владениях, потом в замке Гвидо, потом снова вернулся в поместье, где его ждали Беатрис, Лёлю и Малыш. Два.

Три. Перед балом в честь весеннего равноденствия на стенах замка Гвидо появились гвардейцы Ночного Дозора. Торжество было заранее согласовано, все формальности улажены, разрешение получено, однако Пресветлый коннетабль не мог оставить такое событие совсем без внимания, ему требовалось обозначить свое присутствие. Молодые дозорные, зеленые новобранцы из разных уголков Франции, были присланы, чтобы не дать этим безумным и кровожадным Темным разойтись сверх положенного. Высшие ведьмы, вампиры и колдуны, прогуливаясь во внутреннем дворе, откровенно посмеивались над караульными – что те смогут противопоставить настоящей силе Ночи, если Темным действительно взбредет в голову немного почудить?! Четыре.

Пять. У Гвидо для каждого нашелся подарок. Он очень щедрый хозяин. Вино для друга, старинные свитки и папирусы для магов, шкурки крыс-людоедов и языки висельников для ведьм. А что для вампиров? Шесть.

Семь. Открыв дверь, он пересек комнату и распахнул окно. Луна, на счастье, была прямо перед глазами. Опустив веки, де Бреку воззвал к другу. Шевельнулась Тьма, целый пласт Тьмы сдвинулся с места. Далеко… Проклятье, как же далеко!

Но отклик пришел. Потому что старый друг всегда отвечал, в каких бы далях ни был.

– Скажи мне, Гвидо, есть ли в твоем замке комната из красного бархата?

– Если ты захочешь, старина, у меня будет комната из красного бархата, из зеленого, из сиреневого…

– Нет, скажи мне: в ночь бала у тебя была красная комната с черными свечами? Я в ней был? Я был там с женщиной?

– Ты был там с женщиной, – пророкотала луна с лицом Гвидо.

– С обычной женщиной? Не с Иной? Но каким образом она туда попала?!

– Пятеро Высших вампиров пожаловали ко мне в гости. Не мог же я оставить вас без угощения?

– Ты достал лицензии? Но как?!

– Мне многие должны, – усмехнулось лицо на луне.

Де Бреку лихорадочно соображал. Он был пьян, мертвецки пьян, но должен же он помнить хоть что-то!

Лицо в полумаске, расширенные зрачки, рот, кривящийся то ли от боли, то ли от наслаждения… Она зачарована, она явно под воздействием, ее сознание затуманено. И это не похотливая ведьмочка, не развлекающаяся с вампиром колдунья. Это самая обычная девушка. Самка. Корм. А если снять с нее полумаску? Что обнаружится под ней? Остренький носик, приметная родинка над правой бровью?

– Я ее высушил? – спросил де Бреку, моля Тьму, чтоб так оно и было.

– Нет.

– Но что я с ней сделал?!

– Я не подглядывал! – хохотнуло лицо на луне. – Ты вышел из комнаты через два часа и попросил, чтобы я отправил ее домой.

– А ты?

– Отправил, разумеется. Провесил портал и отправил.

– Где был ее дом?

– Не помню, дружище. Кажется, где-то неподалеку от Тюильри.

– В Париже! – простонал барон. – Все-таки в Париже! Но Тюильри – это совсем не улица Сент-Катрин!

– Этьен, я ведь тоже был изрядно навеселе. Мог забыть, мог промахнуться, когда провешивал портал. Тебе она так понравилась, что ты хочешь ее теперь найти? Ты ведь знаешь, что второй раз лицензию на нее не выдадут?

Де Бреку схватился за голову. Молодой дозорный Ля Мюрэн из Прованса – он ведь запросто мог быть на стене замка. Большой бал, масштабное событие, разгул Темных сил… Хватило ли ему здравомыслия не заглядывать в окна, не подсматривать сквозь Полумрак? Или любопытство пересилило, и он таки увидел то, чего не должен был видеть? Увидел вампира, который обесчестил девицу де Купе, а затем попросил выставить ее, потому что опьянел настолько, что не смог выпустить клыки?

Вот откуда его ненависть. Вот откуда фраза: «А то ты не помнишь! Только не делай вид, что действительно не помнишь!»

Де Бреку был так потрясен, что не мог вымолвить ни слова. Луна уже скрылась за крышей дома напротив, голос Гвидо пропал, а он все стоял заледеневшим истуканом. Ему было по-настоящему холодно. Холодно – значит, больно. Нет, не обнаруженная причина ненависти Светлого произвела на него такое впечатление, не разгаданная загадка.

Он думал о том, как, какими словами он расскажет Беатрис, что у него скоро родится его единственный посмертный ребенок.

Апрель 2015 – май 2017

Продолжение следует…