Леди-интриганка - Джеки Д'Алессандро

Спенсер кивнул.

– Когда вы вернетесь?

Эндрю глубоко вздохнул. У него не было времени объяснять мальчику все, что хотелось сказать, но обманывать он его не мог.

– Ты помнишь тех навязчивых поклонников, которые ухаживают за твоей мамой?

– Конечно. Мы же их проучили, чтобы они больше не надоедали маме, так ведь?

– Так. Но боюсь, что сам я, к несчастью, тоже превратился в одного из навязчивых поклонников.

Спенсер захлопал глазами.

– Вы хотите ухаживать за моей мамой?

– Да, хотел. Но все получилось не так, как я планировал. Спенсер нахмурился, о чем-то напряженно думая.

– Почему же все не получается? Вы нравитесь маме. Я знаю, нравитесь. И... и ей так нравится клубничный лед.

– Я знаю, она хорошо ко мне относится, но этого мало. У Спенсера задрожала нижняя губа, глаза налились слезами.

– Значит, вы никогда больше не вернетесь?

– Боюсь, что нет. Но я хочу, чтобы ты знал: в любое время можешь приехать ко мне в Лондон.

– Правда?

– Да. И я всерьез надеюсь, что ты подумаешь насчет этой поездки. Думаю, ты уже готов к путешествию за пределы Литл-Лонгстоуна. Я покажу тебе музей, мы сможем продолжить уроки бокса.

Спенсер вытер глаза тыльной стороной ладони.

– Мне... мне бы хотелось.

– Если хочешь, мы можем переписываться, но сразу предупреждаю, что с орфографией у меня не очень.

– Я могу вас научить, в этом я отлично разбираюсь.

– Что ж, тогда решено. Хотя нет... ты не мог бы оказать мне одну громадную услугу? Присмотреть за Шедоу, пока я кого-нибудь за ним не пришлю?

– Конечно, с удовольствием. Может быть, я сам смогу отвезти его в Лондон.

Эндрю проглотил комок в горле и улыбнулся.

– Отличный план...

– Мистер Стэнтон... – Мальчик поднял глаза на Эндрю. Тревога во взгляде Спенсера отозвалась болью в сердце. – А если люди в Лондоне будут... меня обижать?

– Я буду рядом, Спенсер. Если кто-то окажется достаточно глуп и решится причинить тебе зло, обещаю, больше он этого не захочет.

От этих его слов тревога Спенсера развеялась, но грусть так и осталась. Наступила пора прощаться. Сжав плечо Спенсера, Эндрю заглянул ему в глаза.

– Я вот что тебе скажу. Будь у меня сын, я хотел бы, чтобы он был похож на тебя.

У Спенсера задрожал подбородок, а по щеке скатилась одинокая слеза. Эндрю сделал шаг к мальчику и обнял.

– Я хотел бы, чтобы вы были моим отцом, – прерывающимся шепотом проговорил он.

Эндрю зажмурил глаза. Ему пришлось два раза сглотнуть, прежде чем он сумел выговорить:

– Я тоже, Спенсер. Я тоже. Мы всегда будем друзьями.

– Всегда?

– Всегда. Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, только скажи. – Эндрю погладил мальчика по спине и отступил на шаг. – Теперь действительно пора уходить. Почему бы тебе не взять Шедоу, пока я седлаю Афродиту?

Спенсер кивнул и медленно пошел к третьему стойлу. Эндрю стоял у двери кладовой, смотрел мальчику вслед, с удивлением спрашивая себя, почему в этом своем отупении он еще способен испытывать такую сильную боль?

Тяжелая деревянная дверь неслышно захлопнулась за Спенсером. Эндрю глубоко вздохнул, заглушая эту новую боль, как раньше заглушал другую, и повернулся, чтобы войти в кладовую, но в этот момент услышал знакомый голос.

– Стой где стоишь.

Стэнтон развернулся и увидел, как из тени появился Кармайкл. Его пистолет был нацелен прямо в грудь Эндрю.

Стараясь изобразить спокойствие, которого он вовсе не чувствовал, Стэнтон лихорадочно оценивал немногочисленные возможности. Возможности, еще более ограниченные присутствием Спенсера. Черт, если что-нибудь случится с мальчиком...

Не отводя взгляда от распухшего носа и поцарапанной щеки Кармайкла, Эндрю старался ни в коем случае не смотреть на дверь стойла, куда вошел Спенсер. Знает ли Кармайкл, что они здесь не одни? Если нет, то надо сделать так, чтобы Спенсер не обнаружил себя.

Эндрю прочистил горло и громко спросил:

– Как долго ты собирался прятаться в стойле?

– Я был не в стойле, – ответил Кармайкл. – Занимался конюхом.

Эндрю сжал кулаки, одновременно почувствовав гнев и облегчение. Облегчение, потому что Кармайкл, очевидно, не знал, что в конюшне еще кто-то есть, а гнев – потому что этот мерзавец добрался до Фрицборна.

– Ты его убил?

Кармайкл медленно приближался. Его глаза светились лихорадочным огнем.

– Не знаю. Но даже если он жив, тебе от него не будет никакого толку. Я его надежно связал и заткнул ему рот.

Взгляд Эндрю опустился на пистолет Кармайкла. Он проклинал себя за то, что оставил свое оружие в кладовке. При нем был нож, но надо точно выбрать момент, иначе...

Когда их разделяло футов двадцать, Кармайкл остановился.

– Ты долго добирался до конюшен.

– Я бы пришел раньше, если б знал, что ты меня ждешь... Мэннинг.

В глазах Кармайкла вспыхнуло изумление.

– Значит, ты догадался? Отлично. Я долго ждал этой минуты. За одиннадцать лет ты дал мне славно поохотиться, Стэнтон. Но сейчас все кончено. Ты заплатишь за смерть моего сына.

– Твой сын убил мою жену.

– Твою жену? Она никогда не была твоей. Она всегда принадлежала Льюису. Ты украл ее. Их брак объединял два могущественных рода.

– Твой сын ее бил.

– Что из того? Она принадлежала ему, и он мог делать с ней все, что хочет. Господи, да она едва могла связать пару слов. Ее единственным достоинством были семейные связи и огромное приданое.

Глаза Эндрю сузились, он сделал шаг вперед.

– Не смей так о ней говорить!

– А ты не смей двигаться! Я прекрасный стрелок.

– Прекрасный стрелок? Думаю, вряд ли. Ты же не попал в меня на рауте у лорда Рейвенсли! Промахнулся почти на фут. Твой промах едва не убил леди Кэтрин.

Кармайкл небрежно пожал плечами, а Эндрю сжал кулаки.

– Боюсь, на большом расстоянии каждый может промахнуться.

– Вчера ночью ты опять на нее напал.

– Ее внезапное появление помешало моим планам.

– А музей? Ты сам этим занимался или кого-нибудь нанял, чтобы все там разгромить?

Губы Кармайкла изогнулись в напряженной улыбке.

– Я сам. Не могу описать тебе удовлетворение, которое я испытывал от каждого удара топором. От каждого разбитого окна. А потом с удовольствием наблюдал, как от тебя разбегались инвесторы. И все это – лишь малая плата за то зло, которое ты причинил моей семье. – Глаза Кармайкла блеснули ненавистью. – Женитьба Льюиса на наследнице Нортрипа решила бы все мои финансовые затруднения. Когда ты убил моего сына, я потерял все. Нортрип узнал о моих долгах и отказался от слияния наших фирм. Я, конечно, его убил, но это мне ничего не дало, кроме удовольствия отнять у него жизнь. Мой дом, мое дело – все пропало. Ты заслуживаешь этого не меньше.