Придон - Юрий Никитин

– Командуй дальше ты! – крикнул он взбешенноАснерду. – Я должен быть там!

– Ты не должен… – закричал ему вслед Аснерд, ноПридон птицей взлетел в седло и ринулся в самую гущу схватки.

Нет, это походило даже не на продвижение косарей по зеленомужнивью, а как будто ураган пронесся по зеленым колосьям и примял их к земле,сломал, втоптал в землю. Легких коней артан вместе с седоками опрокинулижелезные всадники, а растоптали их те, кто несся следом. В войске артаннарастало замешательство, наконец оно дрогнуло и остановилось. Куявы потерялискорость, их кони роняли пену, но всадники неутомимо рубились, понуждая усталыхконей двигаться дальше.

И – дрогнули артане. Сперва еще рубились, мужественнопринимая удар, затем в страхе и растерянности начали поворачивать коней. Дажене в страхе, а в непонимании, ведь они шли сюда рубить толстых и трусливыхкуявов, врываться в их дома и вытаскивать за золотые волосы пышных плачущихженщин и насиловать прямо на порогах их домов…

Придон налетел, как взбешенный демон. Его топор с лязгомрассекал закованных в железо воинов, словно те были разукрашенными бычьимипузырями, заполненными кровью. Во все стороны летели отсеченные руки, головы,части тел, конь Придона ломился вперед, опрокидывал, топтал копытами, хваталзубами и сбрасывал всадников. За Придоном двигался расширяющийся клин еготелохранителей, за ними устремились самые сильные бойцы и богатыри, которыхдержал до решающей схватки.

Артане неслись подобно урагану, удар был страшен. Куявы, чтодо того, не потеряв ни человека, гнали, топтали, опрокидывали и с легкостьюрубили свою же взбунтовавшуюся чернь, ощутили, что столкнулись с равной силой.И хотя куявские воины блистали железом, а артане щеголяли мускулами и здоровойкожей, схватка шла на равных, ибо артане дрались злее, умелее, а на скованныежелезными доспехами тела удары сыпались втрое быстрее, точнее, злее.

Куявы врубились далеко в артанское войско, но и артанеклиньями врезались в ряды и массу куявов, где бешено рубились во все стороны, ипосле каждого такого удара пустело седло, хотя всадник бывал в двойном железе сголовы до ног, а у артанина из всех доспехов только кожаный ремешок, чтоприжимал волосы ко лбу.

Так же часто падали и артане, ибо их топоры нередко лишьзвенели, отскакивая от доспехов из закаленной стали, а длинные мечи и острыекопья наносили глубокие раны, рассекали любые бугры мышц, доставали до сердец,отсекали руки и головы.

Во главе клина, что глубже всех врубился в артанское войско,двигался исполинский конь, покрытый пластинами стальных доспехов. В седлемерными взмахами косила противников длинным мечом закованная в стальной панцирьгигантская фигура. Это и был сам командующий всеми армиями Куявии Дунай. За нимрубились Рипей, Вихрян, многие знатные беры и мужественные воины. Их покрытыезолотом доспехи блистали, как солнце, так же ярко блестели глаза в прорезяхшлемов, а мечи неутомимо взлетали и опускались, сея смерть в артанских рядах.

Придон врубился в куявское войско со всем неистовствомнамного правее, за ним двигался воодушевленный Крок, по строгому наказу отца неотставая от Придона ни на шаг. Их топоры свирепствовали, казалось, независимоот хозяев: срубленные головы и руки взлетали в воздух, окропляя все вокругкрасными брызгами. Придон продвигался, как тур через стадо овец. Стальныедоспехи разлетались под ударами его топора, как горшки из пересохшей глины.Доспехи из простого железа и бронзы просто пропускали лезвие, будто не металл,а гнилое полотно, а он молниеносно обрушивал новый удар, разворачивался и рубилследующего, и так шаг за шагом, в глубь войска, к тому месту, где на возвышениии в неподвижности стоят полководцы, откуда руководят битвой.

Навстречу ему выезжали лучшие силачи Куявии, победителитурниров, состязаний, но стоило им бросить взгляд на неистового артанскоготцара, как ужас охватывал их души, дрожащие руки натягивали повод с такойсилой, что кони кричали от боли, вставали на дыбы и поспешно пятились, толькобы не оказаться на пути свирепого воина.

– За наши обиды! – слышался клич. – За наши…Отомстим!

– Отомстим! – выкрикнул Придон страшнымголосом. – Победа!.. Победа!.. Победа!

Усталые руки налились силой, топоры снова поднимались иопускались с прежней силой и яростью. Наконец дорогу Придону решился загородитькнязь Прилесья Огрядный, отважный до безумия и уверенный в себе настолько, чтовезде обещал привести Придона с петлей на шее.

Они сшиблись, как две железных горы, но, когда рассеяласьпыль, конь Придона перескочил через бьющееся в агонии, придавленное конскимкрупом распластанное тело, а Придон снова неутомимо рубил и все всматривалсяналитыми кровью глазами в неподвижную группу куявских полководцев.

Аснерд остался на холме озирать поле битвы хозяйским оком,он видел, как по куявскому войску проблескивает молния, сперва ровная навскинутых мечах, потом изломалась, но все же оставался строй, молниявзблескивала одновременно, тут же гасла и сверкала снова. Он восхитилсяслаженной работой, эти куявы драться умеют, они не умеют сражаться в одиночку,но их трудно одолеть в боевом строю. Из схватки часто выметывались кони, словноих вышвыривали: ошалевшие, с округлившимися глазами и развевающимися гривами.Некоторые несли на себе упавших на конскую шею всадников, другие тащили их поземле, не успевших выдернуть ногу из стремени.

Он видел, как засадный полк куявов выдвинулся из леса, тампротрубил рожок, и все тяжелой массой понеслись, с намерением ударить в правыйбок артанского войска.

– Тулей! – закричал их предводитель, Аснерд узналпо развевающемуся прапору дворцовое войско, самое отборное из отборных, гдеслужили только сыновья знатных беров и лучшие из беричей.

– Тулей! – подхватило войско. – Тулей!

Артане заскрежетали зубами, Аснерд, как ощутил, привстал настременах, повернулся к своим и сказал мощно:

– Настало время нам испить эту чашу!.. Вперед! Дазаплачет он кровавыми слезами, обманщик!

– За наши обиды! – прогремел крик.

– Придон! – закричали голоса.

– Придон!

– Придон!

Крик нарастал, казалось, кричала страшным голосом самаземля, кричало небо, кричали камни. Куявы ощутили слабость в руках, ибо Тулей,за которого сражаются, обманул этого Придона, и хотя это понятно, так и надо,но все-таки артане в ярости не зря…

Куявы ударили, опрокинули передние ряды, а дальше одной лишьмассой закованного в железо войска сокрушали, вбивали в землю всех, ктооказывался на дороге. Наконец теснота остановила натиск, тяжелым панцирникампришлось бросить копья, выхватили мечи, пошла сеча, но сзади напирали, и вскореуже не удавалось замахнуться даже мечом или топором, дрались рукоятями, биликулаками, в тесноте выхватывали из-за поясов ножи, но чаще всего схватывалисьголыми руками и валились с седел под копыта, где их затаптывали насмерть. Уженикто не кричал, слышны были только сдавленные хрипы, тяжелое дыхание, стоны, итолько кони от ужаса кричали тонкими голосами.