Золотой конь Митридата - Ольга Баскова

— На этом и остановимся, — решила Лариса. — Итак, две вершины треугольника нами разгаданы. Душа Митридата — в Пантикапее, то есть в современной Керчи, тело — в Синопе, на территории Турции. Осталось вычислить, где его сердце, и тогда мы сможем разгадать тайну сокровища.

— В жизнеописании о сердце ничего не сказано, — вставил Геннадий и еще раз посмотрел на письмо профессора. — Слушай, а кто такой Гипсикрат? Зенин написал это имя в своем послании, но мы как-то обошли его стороной. Может быть, именно он поможет нам в наших поисках?

— Среди родственников Митридата или слуг, оставивших след в истории, не было никакого Гипсикрата, — отозвалась Красовская. — Разумеется, это обязательно нужно выяснить.

Геннадий хлебнул холодный чай:

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю не терять времени и отправляться в Керчь как можно скорее, — заявила Лариса. — Тебе известно, что раскопки на горе Митридат ведутся по сей день. Там очень много ученых, даже с мировыми именами, которые помогут нам в наших поисках. Во всяком случае, остается на это надеяться.

Быстров потер лоб.

— Ты права, — проговорил он после некоторого раздумья. — Завтра на рассвете мы отправимся в Керчь. — Он придвинулся к ней и взял за плечи. — Лариса, нас ждет очень опасное путешествие. Ты знаешь: за нами охотятся. Придется терпеть лишения. Ты готова к этому?

Она решительно кивнула:

— Да, готова.

Геннадий обнял ее.

— Я обещаю, что всегда буду рядом. Но и ты обещай, что будешь меня слушаться и никогда не позовешь Никитина на помощь. Вдвоем мы победим всех и вся и разгадаем тайну.

Женщина наклонила голову:

— Я обещаю.

— Вот и отлично. — Быстров погладил ее по щеке. — А теперь нам нужно немного отдохнуть перед длительным путешествием. Ты должна поспать, а я буду думать, как нам лучше добраться до Керчи.

— Ты говорил, что они выйдут на эту квартиру, — заметила женщина. — Есть ли у нас время на поспать?

— Не знаю, — вздохнул Быстров. — И я от души надеюсь, что есть. Однако люди, которые нас преследуют, имеют власть и деньги.

Лариса сжала руки так сильно, что хрустнули пальцы.

— Что же делать?

— Будем надеяться, что покинем эту квартиру на рассвете, — постановил Геннадий. — В случае чего есть пути к отступлению. Сейчас ложись спасть.

Она послушно прилегла на диван, но потом вскочила в испуге:

— Ты пойдешь в другую комнату?

Он покачал головой:

— Нет, я не оставлю тебя. Прикорну в кресле. Сама понимаешь, мне нельзя спать.

Пантикапея, I век до н. э.

Митридат продолжал собирать войско для наступления на Помпея, облагая народ непосильной данью. Знатные жители города послали к нему парламентариев, но три толстых пожилых евнуха, которым царь всецело доверял, не пустили их к Митридату. Они утверждали, что в походе царь заболел и его лицо покрыли волдыри. Евнухи не обманывали. Красные пятна, наполнившиеся жидкостью, пошли по всему телу Митридата. В таком виде он не мог показаться народу. Нужно было подождать. Гипсикратия наводила порядок во дворце в Фанагории и во владениях за ее пределами, слала ему депеши, наполненные любовью и заботой, готовилась навестить его, но Митридат предлагал ей пока побыть в Фанагории. На душе у него скребли кошки, душило какое-то нехорошее предчувствие. Он принес обильные жертвы Дионису, но на этот раз ему показалось, что бог взирал на него равнодушно, словно отказался от него, не собираясь больше помогать. Тогда он спустился в одно из подземелий под горой, где в потайной комнате, о которой было известно только ему, стоял его золотой конь с черным глазом. Митридат потрепал его по золотой гриве, ему почудилось, что красавец вздрогнул, раздул ноздри, как бы призывая его не сдаваться, и настроение немного улучшилось. Он еще победит этих проклятых римлян!

У него медленно, но верно набралось шестьдесят отборных отрядов по шестьсот человек в каждом, прочные военные триеры ждали команду, чтобы отправиться в далекий поход. Он знал, что народ ропщет, сгибаясь под игом его правления. Налоги казались непомерными, как назло, Деметра не дала урожай, и многие умирали от голода. Тут еще боги послали Понтийскому царству сильное землетрясение, уничтожившее многие припасы. Завалило кладовые с зерном, мясом, оливковым маслом.

Будь у него сокровищница, которую вероломная Стратоника отдала Помпею, он мог бы задобрить подданных при помощи денег, но теперь все его богатство уместилось бы в одном сундуке. Разумеется, народ мог поднять восстание, однако царь надеялся на лучшее. Когда он слыл богатейшим из правителей, то не жалел золотых и рабам — это известно всем. Не могут ли его люди немного потерпеть? Скоро его войско пойдет на римлян, разгромит их и привезет богатую добычу.

Стоя на крепостной стене и закрывая платком обезображенное волдырями лицо, Митридат денно и нощно думал, как поправить положение в стране. За этим и застал его любимый сын Фарнак, зрелый тридцатилетний мужчина с мужественным лицом, будто выточенным из мрамора резцом умелого мастера: прямой нос, большие серые глаза, большой лоб, на котором уже успели поселиться морщины, тонкие губы. Пригладив русую бороду, Фарнак дотронулся до руки отца, и Митридат вздрогнул и обернулся.

— Прости, если помешал, — миролюбиво проговорил мужчина. — Но ты почти ничего не ешь — так говорят твои евнухи, пьешь только ключевую воду, исключив вино. Это посоветовал тебе врач?

Митридат улыбнулся:

— Я не обращался к врачам, сынок. Так уж получилось, что в жизни я никогда к ним не обращался. Если мне суждено умереть от этой болезни, ничто уже не поможет.

Фарнак отвел глаза и, немного помедлив, все же спросил:

— А твой золотой конь? О нем рассказывают чудеса. Правда ли, что в нем заключено твое бессмертие? И почему ты никогда не показывал его нам, своим детям?

— Зачем? — тихо произнес царь.

— Мне кажется, эта вещь должна передаваться по наследству, — предположил сын. — Скажем, сейчас ты мог бы передать ее мне, а я — своим детям.

Митридат схватил сына за плечи и пристально посмотрел в его глаза.

— Скажи, ты тоже хочешь моей смерти, как мои жены?

Фарнак поморщился, не смея отвести взгляд, и Митридат понял, что не ошибся. Он оттолкнул сына и отвернулся:

— Ступай. И скажи своим братьям и сестрам, что никто из вас не получит золотого коня. У меня его больше нет.

Мужчина побледнел:

— Как нет? Но рассказывают…

— Те, кто рассказывает, не в курсе, — буркнул царь. — Думаешь, чтобы собрать огромное войско и построить нужное количество кораблей, часть из которых я отправил в Фанагорию, хватило налогов из казны? Я давно распилил коня и превратил его в золотые монеты. А камень бессмертия… Он куда-то затерялся, потому что мне было не до него.