Целуй и танцуй. В поисках любви в Буэнос-Айресе - Марина Палмер

Когда Рубен справился со своей миссией, Фелисия принялась выполнять простые упражнения по растяжке. Она оказалась невероятно пластичной, и меня ее грация даже немного огорчила: у нее оказалось передо мной преимущество, и к тому же на ней не было длинного платья, которое не давало бы ей поднимать ногу на немыслимую высоту или же мешало сгибать колени и делать выпад бедром.

— Понимаешь, это часть представления, — прошептала она мне. — Если и это не заставит их остановиться, уже не знаю, что еще можно сделать.

Итак, я решила копировать ее движения и с гордостью заявляю, что в процессе подражания потянула всего две мышцы. Сначала я сделала выпад ногой назад и начала прогибаться, насколько только сумела. Как было бы хорошо, если бы здесь оказался Мигель Ангель и помог бы мне! Да, Фелисия оказалась права: многие действительно останавливались как вкопанные. Пешеходы глазели на нас разинув рот. Хотя мне не кажется, что с восхищением. Нам официально выделили пять минут на подготовку. (Слава Богу, ведь холод стоял дикий! Теперь я уж точно заболею гриппом. Или же туберкулезом. Как Мими в «Богеме». А ведь меня попросили прийти завтра буквально раздетой. Хотя Фелисия и утверждает, что скоро я привыкну.)

Фелисия велела все повторять за ней. Она схватила одну из шляп, лежащих на стуле, вторую бросила мне. Именно эти шляпы немного позже станут передавать по кругу, чтобы зрители опускали в них «вклад». Фелисия исполнила сложную комбинацию движений, в которую входило и жонглирование шляпами: мы снимали их, вертели так и эдак, подбрасывали в воздух и снова ловили. Нет нужды говорить, что я абсолютно не умею жонглировать. Внезапно я словно очутилась в одной из сцен «Чикаго». Я изо всех сил пыталась успеть за Фелисией, но одних стараний оказалось недостаточно. Представьте себе, что вы пришли на занятии по танцам, когда остальные ученики работали над фигурами уже около месяца, и преподаватель заявляет вам: «Не волнуйтесь, вы скоро освоитесь! Просто расслабьтесь и получайте удовольствие!» Вы старательно пытаетесь угнаться за остальными, но потом мельком видите в зеркале, что двигаетесь неуклюже и абсолютно не попадаете в ритм. Конечно же, у вас появляется такое чувство, будто все взгляды устремлены на вас и все за вашей спиной над вами смеются.

Мы с гордостью показывали зрителям весь этот бред несколько дольше, чем мне казалось необходимым, затем Фелисия заявила: пора начинать представление. Рубен и Пабло уже собрали достаточно многочисленную толпу, пока я отчаянно старалась не уронить шляпу.

— Подходите ближе, шоу начинается! — закричал Маурисио, конферансье. — Нет, тут находиться нельзя! Вы загораживаете вход в магазин. Сюда, сюда, становитесь в круг, пожалуйста! Вот так, правильно. Подвигайтесь, еще ближе. Образуйте плотное кольцо. Потеснитесь. Отлично. Дамы и господа, сейчас начнется самое популярное в мире шоу танго. Им наслаждаются уже больше миллиона зрителей вот уже более полутора лет. Давайте дружными аплодисментами поприветствуем танго-шоу «Пасифико».

8 августа 2001 года

Шоу открывают Рубен и Маурисио, что, конечно же, привлекает публику. По какой-то причине людям, которые ничего не знают о танго, нравится думать, что «танго — это танец, который изначально танцевали в паре двое мужчин». Они просто не представляют, что за чушь они себе напридумывали! Конечно, мужчины практикуются друг с другом и занимаются этим до сих пор, но делают это лишь потому, что хотят после танцевать с женщинами. Мужчины готовы тратить время на танго, поскольку желают затащить женщину в постель или по крайней мере притворяются, что поставили себе целью ее соблазнить. И чем лучше танцор, тем более вероятен успех. Давайте не забывать: танго зародилось в добрые старые дни, когда в Аргентине женщин было меньше, чем мужчин, что знаменовало жесткую конкуренцию между последними. Вероятно, им не разрешалось даже заходить в некоторые заведения, если они не умели танцевать на должном уровне. Да, судя по всему, я родилась не в то время.

После первого танца наступила моя очередь исполнять главный номер шоу вместе с Пабло. К несчастью для меня, это оказалась одна из версий «Кумпарситы», в обработке Дариенцо, самый длинный и быстрый ее вариант за всю историю танго. А ведь мне придется танцевать под нее восемь раз — поскольку мы выступаем в день именно столько. Каждый свой выход я уверена, что просто не сумею дотанцевать до конца, как только представлю себе: уже завтра придется начинать все сначала. И послезавтра, и потом после послезавтра. Чтобы заглушить боль, я постоянно глотала ибупрофен словно конфеты. А еще для профилактики против воспаления легких. Хотя что-то непохоже, чтобы он помогал; наоборот, кашель, по-моему, все усиливается.

Конечно же, есть и свои плюсы. Например, вскоре я должна похудеть, если судить по худенькой фигурке Фелисии. Хотя намного более вероятно, что сначала меня увезут в сумасшедший дом, ибо я не могу избавиться от мелодии «Кумпарситы» — она звучит у меня в голове. И это единственное произведение из огромного репертуара песен-танго, которое я ненавижу.

Когда я уже решила, что мое тело не способно исполнить хотя бы еще одну фигуру хиро (альфа и омега Пабло), мне даровали временное облегчение. Я судорожно ловила ртом воздух, когда Фелисия подала знак, что пришла пора попозировать для снимков. Бедные глупцы, щелкающие фотоаппаратом, не понимали: едва лишь они запечатлеют, как я обвила ногой бедро Пабло, им тотчас под нос подсунут шляпу, и придется положить в нее что-нибудь. Не монетки, спасибо большое, мелочи не нужно. Какая ирония, ведь самой нефотогеничной женщине на свете приходится позировать за танду не один, а три или даже четыре раза.

В перерыве между тандами я заметила, как Фелисия беседует с двумя туристами — во всяком случае, они были похожи на туристов, к тому же у одного из них на шее висел фотоаппарат. Фелисия подозвала меня и попросила перевести. На английском им все-таки удалось объяснить мне (я спросила: «У вас канадский акцент?» Они ответили: «Да, верно»), что они снимают документальный фильм о танго и хотели бы запечатлеть наше шоу. Я передала их слова Фелисии.

— Ну-ка объясни, что ему не видать даже крошечного кусочка моей задницы меньше чем за сотню баксов, — заявила она с жутким апломбом. Судя по всему, ей уже не в первый раз приходилось вести переговоры о цене ее задницы.

— Она сказала, что с радостью позволит вам сфотографировать выступление, если только вы согласитесь заплатить обычную цену в сто долларов.

— Они говорят, что вряд ли смогут заплатить эту сумму, потому что фильм не коммерческий и это будет нарушением этики, — объяснила я Фелисии.

— Тогда передай, пусть убираются к черту.

— Простите, ребята, она говорит, что, к сожалению, не сможет помочь вам в вашем начинании. — Мне было неприятно становиться гонцом, приносящим дурные вести. Однако создалось такое впечатление, что туристы восприняли удар стойко. И немного позднее я поняла почему. Я выследила их. Или, точнее, «зуммеры» их фотоаппаратов, торчащие из-за растущих в кадках деревьев ярдах в пятидесяти от нас. Надеюсь, им удалось заснять что-нибудь, кроме зеленых листьев, служивших маскировкой.