Игра в Реальность - Елена Райдос

А впрочем, я вполне допускаю, что у Создателя могут иметься свои, доступные только ему технологии манипулирования проявленными сознаниями, чего ни у Гора, ни тем более у меня не имелось от слова совсем. Так что единственным доступным мне сейчас инструментом обуздания разбушевавшегося волка было перевоплощение. Чтобы избавить Убежище от разрушения и спасти укрывшихся там людей, мне, увы, придётся умереть, причём в базовой Реальности. Печалька.

Можно было бы, конечно, поспорить, а должен ли я нести ответственность за существо, которое я сознательно и не воплощал вовсе. Только в данном случае это был вопрос чисто умозрительный, потому что речь шла о десятках жизней. Если честно, на само Убежище мне было плевать, но этим людям просто больше негде было укрыться от Охотников. Как только они его покинут, их выследят и безжалостно пристрелят. Может быть, единицам и удалось бы улизнуть. За Вертера, я, к примеру, совсем не беспокоился. Но основная масса точно погибнет, включая и меня, кстати. Так что для нечаянного Создателя монстров большой разницы по сути и нет, добровольно ли подставить свой лоб под пулю сейчас или быть застреленным в компании с остальными чуть позже. А ещё моя смерть автоматически решала задачу, как спасти Алису. Когда меня не станет, ей незачем будет уходить от Гора, и её жизни больше ничего не будет угрожать. Вот и славно.

Нет, ни фига не славно. Гору легко было принять такое решение. Его Анары уже не было в живых, и его в этой жизни тоже ничего особо не держало. А моя Алиса живёхонька и любит меня. Меня, а не своего Гора. Не знаю, почему так вышло, может быть, просто надоел он ей за столько-то совместных воплощений. Не важно. Но уйти вот так, когда мы только что обрели друг друга вновь? Даже думать об этом невыносимо. Ещё не факт, переживёт ли моя любимая эту потерю. Гору придётся очень сильно постараться, чтобы вытащить её из той пропасти, в которую я собираюсь её столкнуть. И я ему не завидую. Со временем она, конечно, оправится, потому что она очень сильная, моя девочка. Так что хватит распускать сопли. И лучше совсем не вспоминать об Алисе, а то ещё передумаю.

Я открыл глаза и подобрал с пола ноутбук. Вроде бы привык уже ко всяческой мистике, но, чтобы волк любовался закатом и подсказывал сакраментальные решения, это было уже за гранью. Может быть, мне к доктору? Или это я опять время тяну? Больше похоже на второе. Проходя в свою комнату мимо притихшей компании за столом, я притормозил. Нехорошо было столько времени держать их в напряжении.

— Всё будет хорошо, — я постарался придать своему голосу уверенности, — я это точно знаю. Вам не нужно сейчас покидать Убежище.

Все заметно расслабились, только Вертер продолжал сверлить меня своим недоверчивым взглядом.

— Давай минут через десять, — сказал я ему, заворачивая к лестнице.

Было у меня ещё одно дело на миллион. Я решил написать письмо Гору и всё ему объяснить про проклятье, а заодно предупредить об Охотниках. Поначалу я собирался послать ему письмо по электронке, но потом решил, что на бумаге с курьером будет понадёжней. Нужно было исключить любые случайности. Не хватало ещё, чтобы Алиса вернулась в мою квартиру до предполагаемого визита моего убийцы, а то и вообще во время оного. Уж об этом-то я точно мог позаботиться.

Вертер ввалился в мою комнату, разумеется, без стука, когда я засовывал письмо в конверт.

— Что ты придумал? Выкладывай, — это он вместо здрасьте.

— Вер, скажи, пожалуйста, — спросил я, проникновенно глядя ему в глаза, — а твои бывшие соратники по клану всё ещё следят за моим домом?

— А чем ты лучше остальных, — пожал плечами Охотник.

— А ты сам сможешь проникнуть в базовую Реальность так, чтобы тебя не засекли? — задал я главный вопрос.

Вертер только насмешливо хмыкнул, мол, как нечего делать. В этом мне и нужно было убедиться, прежде чем просить его об услуге.

— Мне нужна будет твоя помощь, — я постарался подпустить в голос таинственности. — Нужно будет отнести это письмо одному человеку, адрес написан на конверте, и убедиться, чтобы он обязательно его прочитал. Рядом с ним будет женщина. Ей это письмо показывать нельзя ни при каких обстоятельствах. Но это ещё не всё. Тебе нужно будет сделать так, чтобы эта женщина ни в коем случае не покинула свой дом хотя бы до глубокой ночи, а лучше до утра.

Вертер, ничего не понимая, смотрел на меня, как на психа. Наконец его прорвало.

— Причём тут какой-то мужик и его баба? Что ты мне голову морочишь?

— Этого мужика, между прочим, зовут Гор, а женщину он называет Анарой, — я понял, что без объяснений не обойтись. — И это с ней я был в ту ночь, когда не сразу отправился предупреждать Учителя.

— Это что, те самые Гор и Анара? Не шутишь? — Вертер неприлично хихикнул. — Ну ты силён, Антоха. Увёл у самого Гора его Анару.

— На самом деле её зовут Алиса, и это он увёл у меня любимую женщину, — вспыхнул я, как спичка. — Извини, я не хочу это обсуждать.

— Ну уж и ты извини, — надвинулся на меня Вертер, — я так и не понял, какое отношение все эти сантименты имеют к нашему спасению. Ты уж будь так добр, объясни.

Конечно, я не надеялся, что Вертер вслепую станет выполнять мои порученья. Пришлось в двух словах поведать ему о моих догадках по поводу гибели Гора и исчезновения ангелов, а также о том, что за монстры раздирали сейчас Убежище на части, и какое отношение они имели ко мне. Я ждал бурной реакции, возмущения, обвинений, но Вертер воспринял информацию на удивление спокойно.

— Что ж, звучит логично, — прокомментировал он после довольно продолжительного молчания, — а вдруг ты ошибаешься?

— Тогда всем придётся очень быстро покинуть Убежище, — отрезал я, — потому что завтра от дома останутся одни дымящиеся развалины.

— Ты в этом уверен? — наверное, Вертер надеялся, что конец ещё не скоро.

— Я это видел собственными глазами. Да, я уверен.

Охотник подошёл к окну и упёрся лбом в стекло. Он застыл в этой нелепой позе, а я от нетерпения ёрзал на стуле, не понимая, чего он тянет. Всё уже было сказано, никаких недомолвок между нами не осталось. Пора бы ему уже отправляться.

— А как же Марго, — спросил Вертер у своего отражения в оконном стекле, — она же в тебя вроде как влюбилась. Что я ей скажу?

— Знаешь Вер, это на сегодняшний день наименьшая из моих проблем, — раздражение на Охотника всё-таки прорезалось в моём голосе, — а скоро вообще перестанет быть моей проблемой. Ты уж как-нибудь найди слова, чтобы ей всё объяснить. Так ты выполнишь мою просьбу?

— Антон, поверишь, — Вертер наконец перестал разглядывать своё отражение и повернулся ко мне лицом, — а я тебе даже завидую. Ты сумел найти решение, при котором никто, кроме тебя самого, не должен будет погибнуть. У меня такого варианта не было.

Моё раздражение, достигнув пика, угасло. Я с жалостью смотрел на этого большого ребёнка и думал, стоит ли напрягаться, чтобы вправить ему мозги. С одной стороны, мне уже было без разницы, а с другой, кто ещё ему правду скажет?