Молчаливые воды - Джек Дю Брюль

Не успел он вернуться на «Номад» и задраить внешний люк, как Линда включила двигатели и лодка пошла обратно.

– Операция «Удар бича» началась, – сказал Хуан, когда Эдди помог ему снять шлем.

– Проблемы были?

– Все как по маслу.

– Еще хорошая новость, – сказала Линда. – Эрик отслеживает направляющийся к нам шторм. Начнется завтра в то время, которое здесь считается рассветом.

– Позвони Эрику, пусть уберет корабль чуть дальше от берега. Еще вели ему сбросить балласт из цистерн левого борта. С правого пусть оставит. Это придаст старушке убедительный крен. – Глаза его блестели в предвкушении. – Надеюсь, аргентинцы правили этим куском мира в охотку, потому что их правлению приходит конец.

В пять часов дня мимо «Орегона», который по-прежнему стоял у берега, прошел промерный катер китайцев. «Орегон» стоял так близко, что сильные волны приподнимали его укрепленный нос и ударяли о дно. Не вызывало сомнений, что китайцы доложат: «Ногеро» отходит от берега и вновь пускается в одинокие странствия. Час спустя вернулся усталый и замерзший Макс Хенли со своими людьми и мрачным грузом.

– Жуть! – объявил Хенли, когда лебедка втянула РИБ в лодочный отсек в борту корабля. – Мало того, что там холод, как у мерзлого мамонта сами знаете где, так еще и кладбище такое, что Стивен Кинг отдыхает. Все надгробные камни вырезаны из китовых костей, а ограда из китовых ребер с меня высотой. А ворота, в которые мог бы проехать «фольксваген» – арка из черепов.

– Проблемы с извлечением останков были?

– В смысле, помимо вечного проклятия моей души, души осквернителя священной земли?

– Да.

– Ну тогда все прошло прекрасно. Могилы всего фут глубиной, трупы в саванах из парусов. Я удивился: они почти все разложились.

– Зимой земля, должно быть, слишком промерзла, чтобы хоронить, а весной тепла достаточно, чтобы бактерии принялись за работу.

– Что теперь?

– Согрейся. Майк Троно и его банда только что снова отправились к затонувшему кораблю. К тому времени как они вернутся и мы снова подготовим «Номад», начнется веселье.

– Идет буря?

– Эдди говорит, с рассветом начнется сущий ад.

– То есть никто не обещает, что будет легко.

– Как говорится, то ли еще будет.

Майор Эспиноса вернул листок с прогнозом погоды на стол Луиса Ларетты. В небольшом кабинете с обязательным портретом генералиссимуса Эрнесто Корасона на одной стене и постером с почти неодетой девушкой на другой, клубился сигарный дым.

– Эта буря может стать прекрасным прикрытием для американских сил специального назначения. Они думают, мы тут будем уютно лежать на своих койках, а они тем временем проберутся в лагерь и везде разложат взрывчатку. – Он ненадолго задумался. – Я отодвину защитный периметр еще на пару миль. Если они уже здесь, то наверняка высадились на парашютах далеко от берега, и теперь им нужно идти сюда пешком.

– Вы ведь не думаете, что они нападут? – спросил Ларетта, небрежно взмахивая своей сигарой «коиба».

Эспиноса скучно посмотрел на него.

– Мне платят за то, чтобы я был готов к нападению. Я не могу позволить роскошь иметь собственное мнение.

– У каждого из нас своя работа, – ответил директор разработки, думая, что пусть уж лучше мерзнут солдаты, чем его люди.

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Ларетта.

Вошел Ли Фон, глава китайской поисковой группы. Он ухмылялся.

– Фон! Как дела? – поздоровался Ларетта.

– Отлично. Мы нашли «Молчаливые воды».

Директор приподнялся с кресла.

– Так быстро? Замечательно. Возьмите-ка сигару.

Усаживаясь обратно, он достал из нижнего ящика бутылку бренди и бумажные стаканы.

– Я вообще-то не курю, – ответил китаец, – но в таких обстоятельствах…

– Вы уверены в своей находке?

Ли достал карманный компьютер и вызвал на экран изображение. Потом передал устройство Эспиносе.

– Гидролокация наконец дала надежные результаты, и я отправил туда камеру. Признаю, разрешение слабое, однако перед вами корма одной из крупнейших джонок в истории кораблестроения.

Хорхе снимок казался темным пятном.

– Поверю вам на слово.

– Поверьте. Это «Молчаливые воды». Завтра мы спустимся к кораблю и добудем неопровержимые доказательства. Я пытался сразу отправить отчет с места и просить у вас катер с водолазами, но передача почему-то не прошла.

Он взял у Ларетты стакан.

Эспиноса отказался.

– Я при исполнении.

– Вам же хуже. – Директор поднял рюмку, глядя на него, и обратился к Ли Фону: – Поздравляю. Отныне все вопросы относительно наших прав на эту территорию и ее шельфовые богатства снимаются. Надо сознаться, друзья, с самого начала строительства я опасался, что нашу деятельность обнаружат и вышибут нас вон. А теперь нет. Мы останемся здесь.

– Вы связались с вашим руководством? – спросил Эспиноса у Ли.

– Да, только что. Они чрезвычайно довольны, – просиял он. – Мой непосредственный начальник сказал, что меня наградят медалью, а наша компания получит пожизненный правительственный контракт.

– Добейтесь повышения, – сказал Ларетта, снова наливая ему бренди. – Дайте им знать, что вы этого достойны.

– Возможно, именно это я и сделал. Да, кстати, чуть не забыл. Тот корабль на берегу…

– Что с ним? – резко спросил Эспиноса.

Он с самого начала с подозрением отнесся к этому кораблю и, даже собственными глазами увидев это разбитое корыто, не успокоился.

– Он сошел с берега и снова на плаву.

– Выхлопов двигателя не видели?

– Да нет. И он сильно накренился на бок. Думаю, скоро перевернется.

Эспиноса раскаивался, что в минуту слабости пожалел корабль. Следовало приказать сержанту Лугонесу заложить несколько зарядов и разнести его на куски. Впрочем, и сейчас еще не поздно. Он мог бы попросить капитана «Гильермо Брауна» потопить старую развалину торпедой, но не мог придумать, почему флот должен тратить боеприпасы, чтобы успокоить его паранойю. Если повезет, шторм либо потопит корабль, либо унесет так далеко, что Хорхе больше не придется беспокоиться.

– Мистер Ларетта, можно попросить еще немного бренди?

– Пожалуйста.

Ларетта плеснул спиртного в бумажный стаканчик Ли.

Майор внезапно поднялся. Что-то не так. Это было не чутье – холодное дурное предчувствие, от которого в сердце поселилась тревога. Американцы обязательно нагрянут. Сегодня ночью. Или завтра, когда разыграется шторм. И уничтожат все, чем так гордятся эти двое.