Ветер с Юга. Книга 1 - Людмила Ример

И вот там сонная Ярельда преображалась. Её медлительность исчезала, и из мелководной широкой реки она превращалась в бешено несущийся глубокий поток, с рёвом врывающийся в узкую расщелину среди серых неприветливых скал. И лишь сила и умение отчаянных голов, помноженные на непреодолимое желание обзавестись десятком – другим звонких монет, позволяли преодолеть это препятствие.

Морда поморщился. В прошлую поездку его выбросило из лодки и крепко приложило о торчащее из воды бревно. Будь его голова чуть менее крепкой, доедали бы его сейчас красные крабы где-нибудь на песочке острова Утопленников. Лезть опять в стремительный поток не хотелось, но путь по узеньким тропинкам, проложенным по скалам, был не менее опасен.

«Проклятые пираты! Забрались в дьявольскую дыру, и таскайся к ним туда с этими вонючками. Но… денежки они платят, и неплохие денежки… Рабы дорого ценятся в свободной стране…»

Жила кинул каждому пленнику по небольшому куску лепёшки и по маленькому ломтику вяленого мяса – путь предстоял неблизкий, и еду лучше было экономить. На солончаковой равнине дичи водилось мало, а вот по берегам реки её было вдосталь – от мелких косуль до нагулявших за лето славный жирок диких буйволов. В воде плавало полно рыбы, ещё не начавшей искать, куда бы занырнуть на зимовку. Так что, голод хорошему охотнику там не грозил.

До ночи предстояло пройти ещё не меньше пяти лиг и стоило поторопиться – свинцовые тучи грозили в любую минуту разразиться колючим снегом. Морда пнул Палёного, сладко похрапывавшего у костра, и пошёл к пленникам.

Мальчишки встретили его злыми взглядами. Они сидели под деревьями связанные одной веревкой, концы которой Жила обкрутил вокруг высокого дуба. Чтобы пленники не вздумали бежать во время перехода, веревку, связывающую их правые ноги, прикручивали к жерди, и мальчишки могли двигаться, только шагая в ногу.

Первое время им приходилось несладко, и они постоянно падали, вызывая дикий хохот своих мучителей, но потом Ник, идущий впереди вспомнил, как они на физ-ре ходили строем, начал потихоньку командовать «раз, два, левой» – и дело пошло. Теперь только спускаясь в овражки, которые то и дело попадались на пути, они могли не удержаться и, поминая всех безучастно глядящих на это Богов, падали на колени в ледяную жижу.

Никита с заплывшим глазом и разбитой губой отвернулся от разглядывавшего его бандита. Если бы он только смог развязать эту проклятую верёвку…

– Ну, и чево эт мы морду воротим? Обиделся… Сам виноват! За дело тебе Жила накостылял – неча без спросу от батьки бегать! – Морда улыбнулся, от чего его бородатое лицо стало похоже на лицо Деда Мороза в молодости.

– Ты, поди-кась, и от мамки тоже без спросу бегаешь? – Палёный подошёл и, зевая, прислушался к разговору. – А где мамка-то у тебя? Померла, что ль?

Никита упрямо молчал, но воспоминание о матери больно резануло. «Как они там одни…? Мама плачет каждый день… И никто ведь в жизни не догадается, что меня щас тащат к пиратам, чтобы продать в рабство… фигня полная…»

«Полная фигня» в виде худющего Палёного с неподвижной правой половиной лица, обезображенной грубыми рубцами, начала привязывать к их ногам жердь. Тван безучастно смотрел на эти приготовления – за всю дорогу он не произнес ни слова, и ему, казалось, было совершенно всё равно, что с ним будет дальше.

Дарт в первый день попробовал вырваться, но Жила пару раз ткнул мальчишке мечом пониже спины и прозрачно намекнул, что отрубит ему ногу, если тот ещё раз вздумает бунтовать. И если после этого друзья не смогут тащить его на себе, то он, Жила, с радостью бросит его тут, под кустиком, на пропитание местным хищникам. Кому именно, Жила не уточнил, но далёкий вой по ночам подтверждал, что таковые тут точно имеются.

Нагруженные мешками с едой и одеждой, пленники понуро стояли, ожидая команды Морды. Тот махнул рукой и зашагал по едва заметной тропинке, внимательно глядя перед собой и не выпуская из рук меч Твана. Разбойники разбойниками, но кто его знает, какие сюрпризы может подбросить Гиблый Лес.

Мирцея с опаской смотрела на маленькую коробочку, стоящую на изящном чайном столике. Галиган развалился в кресле, обитом голубым шёлком, и с любопытством поглядывал на свою любовницу. Женщина повернула к нему побледневшее лицо:

– Это действительно… может убить? Не понимаю, как это действует… я совершенно ничего не чувствую…

Галиган снисходительно улыбнулся и, поднявшись с кресла, обнял Мирцею сзади и провёл губами по тонкой шее. Она вздрогнула и попыталась отстраниться, но мужчина был настойчив. Он сжал руками её груди и, нащупав под платьем затвердевшие соски, начал их ласкать. Мирцея вырвалась, тяжело дыша, и гневно глянула в недовольное лицо Галигана:

– Да подожди ты! Боги Вечные и Истинные, Галиган, у тебя только одно на уме!

– А у тебя, как будто – другое, – буркнул любовник, усаживаясь обратно в кресло. – Я всё сделал, как ты просила. Могу я получить хоть какую-то благодарность?!

Поняв, что она несколько переборщила, и сейчас не время для ссор и размолвок, Мирцея сменила гнев на милость и, порхнув к креслу, уселась на колени любовника.

– Конечно, можешь, мой котик… Ещё как можешь… – её губы побежали по его уху, а язычок нырнул внутрь, вызвав у Галигана судорожный вздох. Её руки скользнули к нему под куртку и ухватили маленькие соски. Галиган тяжело задышал и полез руками к ней под юбку. Мирцея приподнялась и, распустив завязку на штанах любовника, выпустила на свободу его огромный член, сразу же ухватив его крепкими пальчиками.

Мужчина застонал, и Мирцея, задрав юбку, ловко уселась на этого конька. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее, она начала подпрыгивать, выгибаясь всем телом и постанывая. Галиган помогал ей, рывками двигаясь на жалобно скрипящем кресле.

Бешеная скачка продолжалась минут пять, потом мужчина выгнулся и зарычал, вложив в последний удар всё накопившееся желание. Женщина ответила ему сладостным стоном, принимая в своё лоно его мужскую силу. Ещё минуту они тяжело дышали, обнявшись, потом Мирцея сползла с колен любовника и, вытерев стекающее семя нижней юбкой, рухнула в соседнее кресло.

– Я прощена? – Её довольный и усталый голос был всё ещё игрив и полон желания. – Или ты хочешь меня ещё раз наказать, гадкий самец?

Галиган повернул голову и посмотрел на любовницу.

– Я накажу тебя, грязная сучка… Попозже…

Мирцея хихикнула. Игра, которую они вели, нравилась им обоим. В постели они могли не притворяться высокопоставленными господами и с удовольствием крыли друг друга отборными ругательствами. И неистово предавались самым непристойным ласкам.

Спрятав опавшего героя в штаны, Галиган, завязывая пояс, привычно проворчал:

– И кто вас, гахарок, такому учит? Горячие, заразы, прям огонь! Ты скажи, я бабу свою туда поучиться отправлю…

Мирцея довольно засмеялась.

– Много ты гахарок знаешь! Горячие – да, но так, как я тебя умею любить, не каждая сможет… Одеста твоя, как корова стельная. Одни глаза чего стоят… Да и рожает вон, не переставая, где уж тут о наслаждении подумать… у-у-у, похотливый кот…