Загадка шотландского браслета - Анна Штерн

Виктор, загородив собою Беатрис, бесстрашно выступил вперед. В такой ситуации, когда его соперник был просто полон жажды отмщения и кипел от злости, его магия и гипноз никогда бы не подействовали, и он сам прекрасно это понимал, но набравшись смелости, все же обратился к Рэндольфу, глядя прямо в его пылавший ненавистью глаз:

– Оставьте нас в покое и уходите по-хорошему. Иначе я…

– Иначе, ты, что? – взревел обезображенный мужчина и, не смотря на хромоту и увечья, за считанные секунды оказался возле Виктора и схватил того за горло, намереваясь сломать ему шею. Злость, ненависть, боль и предательство наполняли его больное тело невиданной и неизведанный им самим до этого момента силой. Он с легкостью поднял одной рукой задыхавшегося Виктора в воздух и продолжил сжимать пальцы, наслаждаясь видом выпученных глаз юноши и его неумелыми и обреченными на провал попытками спасти свою жизнь.

Беатрис, все это время молча наблюдавшая за происходящим со стороны, словно она и вовсе отсутствовала в комнате, наконец-то пришла в себя и бросилась на Рэндольфа. Она колотила его в грудь, царапала и без того изъеденное огнем лицо, срывая недавно зарубцевавшиеся корки от ожогов и причиняя невыносимую боль мужчине. Не выдержав, он со всей силы ударил свободной рукой девушку, отчего та отлетела в конец комнаты и, ударившись затылком о стену, упала на пол без чувств.

По лицу полковника Бэйли тонкими струйками стекала кровь, мешая ему нормально видеть. Когда он почувствовал, что кости шеи юноши вот-вот хрустнут, то ослабил хватку, и Виктор, словно мешок с камнями, рухнул на пол. Его посиневшее лицо начало приобретать розовый оттенок, а затуманенный из-за удушения взгляд сделался вновь сфокусированным. Увидев, что Рэндольф никуда не исчез и по-прежнему нависает над ним, Виктор попробовал отползти к дверному проему, но тут же получил удар ногой под дых, отчего перед глазами его взорвался фейерверк золотистых искр, а сделать вдох стало невыносимо больно.

Бэйли же направился к начавшей приходить в себя Беатрис. Он шел медленно, наблюдая за тем, как девушка, слегка качаясь, вставала на ноги и, держась руками за голову, в ужасе смотрела на него. Также неспешно он достал из кармана раскладной нож и поднял его в воздух. Солнечные лучи блеснули на лезвии словно золотые искры, напомнив Беатрис о ярком пламене пожара, в котором должен был погибнуть мужчина.

Девушка вжалась в стену, но бежать было просто некуда, что она прекрасно осознавала. Расплата за ее грехи неумолимо приближалась к ней и ни христианский Бог, ни древняя Богиня, не могли остановить полного решимости и жажды мести полковника. Ее слабые попытки наслать на него заклятия не работали: то ли девушка оказалась через чур напуганной и толком не сумела сосредоточиться, то ли злоба, переполнявшая душу Бэйли была через чур сильной, то ли еще не рождённый ребенок в утробе матери останавливал все ее попытки применить свои магические знания. Беатрис не знала ответа на этот вопрос, но беспомощность сильно пугала девушку, понявшую наконец, что сейчас она ничем не отличалась от простой смертной, загнанной в смертельную ловушку.

Виктор все же смог встать на ноги и, увидев, что Рэндольф уже совсем рядом с его Беатрис, кинулся на полковника. Однако изувеченный мужчина прекрасно слышал Виктора и, резко развернувшись, нанес юноше удар в живот, вонзив лезвие до самой рукоятки. Теплая кровь тут же обожгла его изуродованную ожогами кисть руки и он, вынув нож, отступил назад.

Виктор упал на колени, держась руками за живот. Сквозь его длинные пальцы кровь струилась, как потоки водопада, мгновенно собираясь в лужицу на полу. Взгляд юноши сделался туманным, его лицо, и без того бледное, приобрело оттенок первого декабрьского снега, а всего его черты расслабились. Пропали испуг, страх, боль и волнение. Юноша почувствовал, что уходит из этого мира и теряет связь со всем тем, что держало его здесь. Странная легкость и невесомость наполнили все его члены и если бы не адское жжение в области пупка, то он бы мог назвать такое состояние блаженным. Юноша даже не почувствовал, как завалился на бок. Виктор больше не видел ничего перед собой, только темноту, а из телесных ощущений осталась лишь боль в животе, которая и так притуплялась с каждым мгновением. Он проваливался в сон, несший неизвестность; сон, который должен был переправить его в иное измерение, где он станет кем-то или чем-то другим и сполна ответит за содеянное в этой жизни.

Видя, что жизнь покидает тело ее возлюбленного, Беатрис кинулась к нему, но полковник перехватил девушку и с силой вжал ее в дубовый гардероб, стоявший рядом. Беатрис смотрела на изуродованное лицо Рэндольфа, но оно больше не пугало ее. Все мысли девушки были с Виктором, и ее перестало волновать, что сделает с ней сошедший сума от боли и злости мужчина. Все, чего она хотела, так это вернуть к жизни своего жениха.

Бэйли же и не думал отпускать свою жертву. Глядя на прекрасное лицо Беатрис, теперь перекошенное от боли и волнений за любимого, он сказал:

– Знаешь, я ведь сначала думал изуродовать тебя так же, как и ты меня. Лишить твоего прекрасного личика, так манящего к себе мужчин. Но потом решил, что это все же слишком жестоко, поэтому я просто убью тебя. Не волнуйся, я сделаю это легко и быстро, любимая. В честь нашей, как мне казалось когда-то, настоящей любви.

Мужчина попытался поцеловать девушку своим обезображенным ртом, но Беатрис увернулась и плюнула ему в лицо.

– Будь ты проклят, чертов ублюдок! Я проклинаю тебя за все, что ты сделал! Не видать тебе покоя ни в этой, ни в той жизни, ни на земле, ни в аду, куда ты и отправишься!

Полковник громко рассмеялся, услышав проклятия Беатрис:

– Милая моя, меня не пугают твои слова. Я не верю ни в ад, ни в рай. Ад есть только здесь – на земле, и в него ты превратила мою жизнь, но не бойся, недолго мне в нем пребывать.

Беатрис, пытавшаяся вырваться и не сводившая до этого глаз с умиравшего Виктора, вдруг замерла, словно почувствовав, что сейчас должно произойти что-то весьма важное. Как затравленное охотником животное, она перестала биться и остолбенела. Переведя взгляд на налитый кровью глаз Рэндольфа, она увидела в нем не только злость, но и боль и любовь, которых не замечала раньше.

– Я люблю тебя, – напоследок сказал мужчина и взмахнул ножом.

Жгучая боль обожгла горло девушки. Рэндольф тут же отпустил ее, и Беатрис, до этого так хотевшая оказаться рядом с Виктором, сделала попытку кинуться к нему, но не смогла. Ноги ее подкосились, и она упала на колени перед мужчиной, смерти которого так жаждала. Держась за горло, она пыталась остановить кровь, но та все текла и текла, делая ее руки слизкими и липкими.

Глядя, как смерть медленно подбирается к Беатрис, полковник Бэйли сделал шаг назад и встал перед ней на колени. Теперь он смотрел на девушку не сверху-вниз, а глаза в глаза, вернее в его случае глаз в глаза. Подняв нож, испачканный кровью Виктора и Беатрис, он резко провел им от уха до уха, желая покончить с этим миром и жизнью, как можно скорее. Боли он не почувствовал, а только блаженство небытия, увлекавшего его куда-то вдаль.