Росс Полдарк. Книга 2. Демельза - Уинстон Грэм

Джуда довели до двери, там он вырвался и произнес заключительный монолог:

– Так будет не всегда, друзья мои. Во Франции уже началось. Бунты и кровавые убийства! Мятежники взломали тюрьму и посадили губернатора на кол! И здесь тоже разведут костры для некоторых, они своей смертью помереть не успеют! Точно вам говорю…

Дверь захлопнули, но в церковь еще какое-то время долетали крики Джуда, пока он шел к воротам кладбища.

Прихожане постепенно успокоились. Фрэнсиса встревожило и одновременно позабавило это происшествие. Он взял пару молитвенников и вернулся на свою скамью.

Мистер Оджерс промокнул лоб и продолжил:

– Итак, как я говорил, даже если не рассматривать легенду о святом Соле…

Домой они возвращались в компании мистера и миссис Оджерс. Фрэнсис в душе был согласен с женой и сестрой, которые утверждали что для Оджерсов, имевших десятерых детей, воскресенье, пожалуй, было единственным днем недели, когда они могли плотно поужинать (хотя и не так плотно, как в былые времена). Общество Оджерсов нельзя было назвать слишком приятным. Фрэнсис бы предпочел, чтобы они были менее подобострастными. Порой он специально говорил нечто обратное собственным взглядам, лишь бы услышать противоположную точку зрения, и в результате всегда с изумлением наблюдал, как священник изворачивается, чтобы оказаться на его стороне. Непреклонен Оджерс был только в одном: он ни за что не хотел ссориться с Полдарками. Домой они шли парами: леди впереди, джентльмены позади.

«О господи, – подумал Фрэнсис, – вот если бы Оджерс умел играть в карты и у него было что проиграть».

– Этот Пэйнтер совсем распустился, – сказал он. – Интересно, почему мой кузен выставил его из дома? До этого Росс ведь не один год мирился с его поведением.

– Говорят, этому предшествовал некий скандал. Да уж, Пэйнтер – законченный негодяй. Тюрьма по нему плачет. Боюсь, прихожане даже после его ухода не смогли успокоиться.

Фрэнсис подавил улыбку:

– Интересно, а что он хотел рассказать о Франции? Или этот тип все выдумал?

– Нет, мистер Полдарк, это не выдумки. Моя супруга по делам прихода навещала миссис Джанет Тренкорм, ну, вы знаете, племянницу жены мистера Тренкорма. Так вот, та рассказала… Мария! Что тебе сообщила миссис Тренкорм?

– О, она рассказала, что в Шербуре беспорядки. Хотя, скорее всего, это преувеличение. Говорят, что якобы французскую тюрьму… Как же она называется? В общем, эту тюрьму во вторник или в среду взяли штурмом бунтовщики, а губернатора и его людей безжалостно поубивали.

– Лично я в этом что-то сомневаюсь, – немного подумав, сказал Фрэнсис.

– Уверен, что все это неправда, – категорически заявил мистер Оджерс. – Самосуд во все времена достоин порицания. А этот Пэйнтер – опасный тип. Будь у него такая возможность, он бы разгромил наши дома.

– Когда в нашей стране начинаются бунты, – сказал Фрэнсис, – их предводителями или зачинщиками становятся отнюдь не старые пьяницы. Кстати, Оджерс, взгляните на это овсяное поле. Если погода позволит, завтра начнем жатву.

По прибытии в Тренвит Фрэнсис отвел маленького викария в сад, а дамы удалились привести себя в порядок. Когда они вошли отужинать в зимнюю гостиную, маленькие серые глазки миссис Оджерс заблестели при виде щедро накрытого стола.

– А где Верити? – поинтересовался Фрэнсис.

– Я поднималась к ней в спальню, но ее там не было, – ответила Элизабет.

Тогда Фрэнсис наклонился к оттопыренному уху тетушки Агаты и спросил:

– Вы не видели Верити?

– А? Что? – Тетушка Агата встрепенулась и оперлась на свою клюку. – Верити? Думаю, она ушла.

– Ушла? Куда она могла пойти в такое время? Быть не может!

– А вот представь себе. С час назад подошла ко мне, поцеловала и ушла. Между прочим, она была в плаще и с вещами. Я не разобрала, что она сказала. Пробормотала что-то, словно простолюдинка. Если бы нынешнюю молодежь учили говорить как в мои времена, то бед на этом свете было бы меньше. Шахты не работают. Говорю тебе, Фрэнсис, этот мир испортился. Многие нынче вылетят в трубу. Да, миссис Оджерс, послушайте меня, мало утешения в…

– А Верити не сказала, куда собралась?

– Кто? Верити? Говорю же, я не разобрала. Но она оставила для вас двоих письмо.

– Письмо? – Элизабет первой все поняла. – И где оно?

– Неужели вы прямо сейчас хотите взглянуть на письмо? Что за нетерпение? Вот ведь какие любопытные. Куда же я его дела? Только что лежало вот тут, в моей шали.

Тетушка Агата доковыляла до стола и присела. Ее сморщенные руки перебирали складки и кружева платья. Мистер Оджерс с нетерпением ждал, когда тоже сможет сесть к столу и отведать наконец холодную курицу и пироги с крыжовником.

Поначалу тетушка Агата лишь потревожила парочку вшей, но потом в ее дрожащей руке появилось запечатанное письмо.

– По-моему, тут попахивает оскорблением, – сказала старая леди. – Просить меня передать запечатанное письмо. А? Что вы скажете? Как будто мне есть дело до секретов мисс Верити… Я хорошо помню тот день, когда она появилась на свет. Это было зимой пятьдесят девятого. Сразу после празднования в честь взятия Квебека. Мы с твоим отцом поехали на травлю медведя в Сент-Анн, а когда вернулись, только вошли в дом…

Фрэнсис распечатал письмо и передал его Элизабет:

– Читай.

Его красивое лицо исказилось от внезапного гнева, который он не в силах был сдержать.

Элизабет быстро пробежала глазами исписанный листок бумаги.

Дорогой Фрэнсис, я любила тебя всю свою жизнь, и тебя, Элизабет, больше семи лет. Молю Бога, чтобы вы поняли, какую боль я испытываю от нашего расставания. Последние три с лишним месяца я разрывалась между верностью семье и любовью. Эти чувства были одинаково сильны и при более счастливых обстоятельствах могли бы мирно сосуществовать. Вам может показаться верхом глупости, что я предпочла разорвать наши отношения и последовать за человеком, которому вы не доверяете, но умоляю вас, не сочтите это вероломством. О дорогие мои, как бы я была счастлива, если бы нас разделяло только расстояние…

– Фрэнсис! – окликнула Элизабет мужа. – Ты куда?

– Узнать, на чем Верити уехала… Может, еще успею ее вернуть! – сказал Фрэнсис и быстро вышел из комнаты.

– Куда-куда? – переспросила тетушка Агата. – Чего это на него нашло? Что в том письме?

Оджерсы сидели с открытым ртом.

– Простите, – извинилась Элизабет. – Боюсь, произошло небольшое недоразумение. Прошу вас, присаживайтесь и угощайтесь. Нас не ждите, мы немного задержимся.

И с этими словами она вышла из гостиной вслед за мужем.

Все четверо слуг собрались в большой кухне. Табб с женой только что вернулись из церкви и рассказывали Бартлам про выходку Джуда Пэйнтера. Как только на кухне появился Фрэнсис, смех сразу оборвался.