Виза на смерть - Мария Шкатулова

Однажды, возвращаясь со дня рождения бывшего одноклассника, переехавшего в один из новых районов Москвы, Генка прочитал приклеенное к столбу объявление: «Пропала собака…» За сбежавшего белого с черными пятнами на спине кобеля предлагали «хорошее вознаграждение», и Генка подумал, что кобель этот, наверное, кучеряво живет, раз за него предлагают бабки. И пошел дальше. Пройдя полквартала и свернув за угол, он увидел возле помойки небольшого беспородного пса с черными пятнами по обе стороны хребта и поманил его. Пес, доверчиво помахивая хвостом, подошел в надежде получить что-нибудь съестное, но Генка, изловчившись, ухватил его за ошейник и взял на руки. «Сидеть!» — прикрикнул он на ошалевшего от неожиданности и испуга кобеля и, зажав его под мышкой, быстро пошел назад. На объявлении был указан только номер телефона, и Генке пришлось тащить пса к метро, чтобы позвонить из автомата. Трубку сняла какая-то старуха и сразу принялась блажить. «Да вы не волнуйтесь, бабушка, я вам сейчас ее принесу», — пообещал Генка и ринулся по указанному адресу. Оказавшись у старухи, Генка приуныл — их трехкомнатная квартира в Балашихе, казавшаяся ему бедной, по сравнению со старухиной выглядела как боярские хоромы, и перспектива получить обещанное показалась ему сомнительной. «Ой, спасибо, милок! Ой, спасибо! — вопила старуха, целуясь со своим псом. — Он же мне как сын! У меня ж, кроме него, никого! Ой, спасибо!».

Генка стоял в коридоре, переминаясь с ноги на ногу, не зная на что решиться. «Забыла она, что ли, старая ведьма?» — негодовал он про себя, с отвращением глядя, как пес лижет ее в беззубый рот. «Ты проходи, милок, проходи, что стоишь? Я тебя чаем напою», — предложила старуха.

И тут он решился. «Что вы, бабушка, какой там чай? Написали “вознаграждение”, а сами — чай…» — «Ах, Господи! — спохватилась хозяйка, — забыла, старая… Объявление-то не я писала — соседку попросила… Не серчай, милок, сейчас принесу. Совсем беспамятная стала, что ты будешь делать?..»

Старуха, качая седой головой и продолжая что-то бормотать себе под нос, удалилась в комнату — следом за ней ринулся пес, зажав в зубах подобранный на полу рваный тапок. Через минуту она вернулась и, странным образом избегая смотреть ему в глаза, протянула несколько купюр. Пересчитав деньги, Генка укоризненно протянул: «Ну-у, бабушка, вы даете… А писали — “хорошее”…» Старуха опять засуетилась, полезла в карман драного плаща, висевшего в прихожей, вытащила старый кошелек и, заглянув туда, вынула еще две смятые бумажки. «Вот возьми, сынок… дай тебе Бог здоровья… больше у меня нету…»

Генка был доволен. Конечно, навар невелик, но зато это первые в его жизни честно заработанные деньги, а главное, первая пришедшая в голову мысль о том, как заработать еще, не привлекая к себе внимание милиции и не попав в историю, за которую отчим надает по рогам. Нашел собачку, отнес хозяевам — им приятно, и ему хорошо. Чем не бизнес?

Однако скоро Генке пришлось убедиться, что потерянные собаки на дороге не валяются. Объявлений полно, бездомных собак полно, а такая пруха, как в первый раз, — чтоб одно совпало с другим — попадалась на его пути крайне редко. Тут-то ему и помогла природная смекалка. Зачем чего-то ждать, если пса можно сперва украсть, а потом «найти» и вернуть безутешным хозяевам за подобающее вознаграждение?

Это был уже совсем другой коленкор. И совершенно другой заработок. Чтобы обезопасить себя от недобросовестных обещаний нищих старух, Генка вначале высматривал добычу, ориентируясь на возможную стоимость собаки, внешний вид хозяина или хозяйки и степень сложности исполнения, и, отыскав подходящую по всем параметрам пару — человека и его четвероного друга, по всем правилам готовил операцию. Стоило владельцу собаки зазеваться, спустив ее с поводка, или бросить у магазина, легкомысленно привязав поводком к дереву, как ничего не подозревавшая такса, пуделек или спаниель оказывался у него в руках — к большим собакам он предпочитал не приближаться — боялся. Остальное зависело от обстоятельств. Как правило, объявление о розыске появлялось сразу, но иногда, не дождавшись, Генка был вынужден звонить по телефону, обнаруженному на ошейнике или разыскивать хозяев через клуб, или даже самому писать объявления. Но наибольшую изобретательность он проявлял, сочиняя легенду. Он так вдохновенно врал про то, как собака оказалась у него в руках, что растроганные хозяева не только раскошеливались со всей подобающей событию щедростью, но и никогда не выпускали его из дома, предварительно не накормив обедом или не напоив чаем. Второй в своей жизни бутерброд с икрой он съел именно при таких обстоятельствах — когда «нашел» карликового пуделька по кличке Чапа, любимца всей семьи. Конечно, случались и срывы и неудачи, но они только закаляли его и заставляли оттачивать профессиональное мастерство.

Так у Генки Малявина появились деньги. Он понял, как приятно вечером, оставшись в одиночестве, пересчитать заработанное честным трудом, как приятно чувствовать себя крутым, доставая из кармана пачку купюр, перед другими мальчиками и уж тем более перед девочками, а в кафе чувствовать себя хозяином положения и с независимым видом подзывать официанта, лихо щелкая пальцами… да, наконец, просто приятно выпить пива на свои кровные, ни у кого ничего не прося и ни перед кем не отчитываясь!

С Валерием Мухиным он познакомился три с половиной года назад. К тому времени «собачьи бега» давно уже были позади, и Генка подвизался в качестве контролера торгового зала в большом продовольственном магазине в Балашихе, куда его устроили по знакомству. Жил он по-прежнему с сестрой, матерью и вышедшим на пенсию отчимом, от чего ужасно страдал и морально давно созрел для любой авантюры, чтобы добыть денег на собственное или хотя бы съемное жилье и независимую жизнь.

Мухин же, сам того не подозревая, доживал последний безмятежный период своей жизни. «Предки» еще прочно сидели за границей — до самоубийства отца и смерти матери оставалось несколько месяцев, и сынок наслаждался свободой, получая из Нью-Йорка посылки и устраивая пьянки-гулянки в родительской квартире.

Познакомились они на пляже в Серебряном бору в конце жаркого августовского дня. Случилось так, что мухинская компашка свалила домой, а сам он остался с намерением приударить за приглянувшейся длинноногой блондинкой в бикини. Однако блондинка, не пожелав даже назвать свое имя, решительно отшила его. Мухин, жалея, что зря потратил время и не уехал со всеми, собрался свалить, когда его неожиданно позвали поиграть в карты — парень его возраста и две девицы, расположившиеся неподалеку на подстилке, — им не хватало четвертого партнера. Бегло оглядев девиц, Мухин согласился, и через несколько минут они уже весело смеялись, шлепая картами и запивая процесс пивом.

Начало смеркаться. Расходиться не хотелось, и предложение Мухина забуриться к нему было встречено с энтузиазмом. Остаток дня провели шумно и весело — выпили, закусили, посмотрели порнушку и разбрелись по комнатам. Ночью менялись партнершами, танцевали нагишом, ржали, провоцируя возмущение соседей, и в результате вчетвером завалились на супружеское ложе четы Мухиных. Наутро молодые люди, оставшись вполне довольными друг другом, обменялись крепким рукопожатием и обещанием созвониться. Однако Мухин, по привычке записав телефон гостя на клочке бумаги, потерял его чуть ли не в тот же день, а Генка, на которого просторные апартаменты с финскими мебелями и сверкающей сантехникой, дорогостоящая выпивка и шикарный прикид нового приятеля произвели неизгладимое впечатление, звонить долго не решался, а когда решился, было поздно — Мухин к тому времени сменил не только номер телефона, но и квартиру.