Истинная руна - Игорь Пронин

– Куда?

– Как куда? На работу пристроишься. Грузчиком или строителем, надо же с чего-то начинать. Я с тобой, у ноги. Утро скоро, самое время. Идем, идем… Пора тебе с сириусянами прощаться. Фигурально выражаюсь, конечно, никаких прощаний. Клятва Тьме важнее, верно?

– Верно… – гном обернулся и посмотрел на сириусян.

Бойцы, подвыпив, громко хохотали над чем-то. Гриша от них почти не отличался. А двое Командующих, Агши уже забыл кто из семипалечников старше, обменивались чуть в стороне сплетнями Имперского двора. Гному отчаянно захотелось остаться.

«Хорошие вы ребята! – мысленно сказал он. – Хоть и полные идиоты. Прощайте. Тому, кого угораздило поклясться Тьме, с вами не по пути… А жаль. Да хранит Рогатый вашего сраного Императора».

Он взял Чижика за невесть откуда взявшийся поводок и канул в предутренние сумерки.

Фаина выглянула на улицу и тут же вернулась.

– Нет, в самом деле что-то кошмарное происходит… Я боюсь.

Ее муж, дети и соседи толпились в коридоре за спинами хозов. Тем не менее именно Фаина теперь стала лидером общины.

– Пусти, пожалуйста! – по случаю Ник-Ник мог быть и вежливым. Вот только рычал по-прежнему. – Дай посмотреть, двинь тазом!

Он выбрался на воздух. Торчать в этих домах, понастроенных жителями «убогих» планов, ему жутко надоело. Судя по словам Фаины, там жители и проводили большую часть своей жизни. Ужас! Тото в чем-то был прав – путь хоза это путь вот сюда… Ник-Нику в грудь ударил морозный воздух. Он принюхался и обнаружил, что волоски в носу уже не смерзаются.

– Потеплело! – обрадовал он стоявшую за его спиной Александру, а потом постарался увидеть «кошмар», о котором говорила Фаина. – Вроде домов стало больше… Когда успели?

– Пусти!

Александра протиснулась у него между ног – не могла сдержаться от любопытства.

– Дома?! Ник, ты разве не видишь – они выше, чем вчера! И окна есть! И… Подождите, в нашем доме тоже есть окна.

Она отошла от двери, задрав голову. Ник-Ник пошел за ней, привычно роясь в карманах в поиске сигарного окурка. Увы, ничего не осталось.

– А вы кто? – вдруг спросила из проходящая женщина. – Я вас в нашем поселке не помню.

– Но я не помню тебя в нашем! – крикнула от дверей Фаина.

Завязалась неуверенная, робкая перепалка – претензий друг к другу у дам не было, они лишь снимали психологический шок.

– Что думаешь? – спросила Александра.

– А чего думать? Планы перемешиваются. Вот и доперемешивались… – Ник-Ник сплюнул. – То ли еще будет. Почему ваны не чинят Архив?

– Обратно в Спираль захотел?

– Да ну тебя, Алекса… – Ник-Ник пошел прогуляться и тут же, прямо на его глазах, впереди появился еще один дом. Появился будто из тумана. Ник-Ник даже сделал несколько шагов назад, ожидая, что дом исчезнет, но его очертания остались четкими. Вокруг дома – газон, на котором не было снега. – Что за дьяволиада, а? Алекса! Будь осторожнее, а то еще на голове у нас какой-нибудь небоскреб вырастет.

Хоза и сама сочла за лучшее догнать Ник-Ника. Возвращаться в дом, где с семьей и соседями жила Фаина, не имело смысла. Город или, точнее, поселок тысяча пятьдесят шестого плана явно сливался с чем-то иным. Он будто проваливался на нижний план.

– Колька, это же планы оседают! Пирамида не выдерживает веса, и все смешивается! А если оно не закончится? А когда места для новых домов не будет?

– Во, лес какой-то… – присмотрелся Ник-Ник. – Скорее бы табачные ларьки появились. Место для новых домов будет, Алекса, ты же видела: мы ночью в один дом зашли, а проснулись в другом. Интересно, где окажутся жильцы… Впрочем, с некоторыми мне все понятно.

– Что – понятно?

– Хозы начнут терять отражения. Чем ниже провалятся, тем больше отражений в себя вберут. Интересно, каково это… Но я немного рад, что мне не суждено этого испытать. Ладно, Алекса, давай лучше подумаем, где наш бродник. Удрал?

– Скорее всего, – пожала плечами хоза. – Но до него ли сейчас? Это же катастрофа, Коля! Что будет?

– Не знаю. Ничего хорошего.

Солнце висело уже высоко в небе и грело, грело, растапливая слишком ранний для октября снег. Обитатели высших планов, сразу нескольких, выходили на улицу и, недоверчиво глядя друг на друга, ловили кожей это неожиданное тепло.

– Колька, я боюсь! Я очень боюсь!

– Не писай, одноглазая. Нам хуже уже не будет… – Ник-Ник слизнул с пальцев табачную крошку – все, что удалось найти в карманах. Сплюнул горечь. – Мы больше не хозы, Алекса.

Бетти стояла у входа в Архив и не решалась войти. Бродник, который недавно послал ее туда, не показывался. Не странно – после всего, что произошло, у всех другие заботы. Мир рушится. Первыми это поняли хозы. Люди, кажется, ничего не замечали. Планы перемешивались, и в техногенные, полные изобретений миры проникали вдруг сельскохозяйственные пространства. Исчезали непонятно куда монорельсовые дороги, вместо роботов на улицах оказывались люди-дворники, дешевели продукты, одновременно становясь более натуральными. Люди не замечали. Жили, как прежде, только вместо монорельса пользовались примитивными вонючими автобусами – и не замечали этого. Бетти не все понимала, но чувствовала, что так и должно быть. Это только люди, они не видят свой мир со стороны, они являются его частью.

Бетти не сразу решилась войти в Границы Власти Москвы на нулевом плане. Здесь ее искали, питерский десант объявил за голову нарушительницы награду. Но во всеобщей суматохе… Здесь жили дети Бетти, мальчик и девочка. Не в Москве, конечно, в далеком Гонконге. Самое дорогое, что у нее было. Все, что осталось от многолетнего пребывания в этом мире. Дети превратили опасное приключение, игру, в нечто более серьезное, чем вся ее предыдущая жизнь. Надо пойти в Архив и увидеть – продолжается разруха, или ваны понемногу восстанавливают систему. От этого зависело не решение – Бетти для себя все давно решила. Нет, только будущее. Которое очень хотелось бы знать. Она стояла у входа в Архив, в этом месте изображающее гастроном экономического класса, и не решалась войти.

– Привет.

– Привет, Ояма. Разве мы не договорили в прошлый раз?

– Договорили, – кивнул японец. – Только это был прошлый раз. А теперь – другой, нынешний.

– Ты хорошо выучился говорить по-русски.

– Труднее имитировать акцент для людей Войцеховского. Я ведь ландскнехт, наемник. – Ояма закурил, прислонился к стене, поглядывая на проходивших мимо покупателей. – Что тебе в Архиве? Просто посмотреть? Я там был сегодня. Полная паника, разгром, ваны бродят потерянные и ни на что не могут ответить.

– Спасибо, избавил меня от необходимости туда входить, – кивнула Бетти. – Надеюсь, тема разговора исчерпана? Я не вернусь.