Банды Чикаго - Герберт Осбери

Таким образом дав всем понять, что если ему не дадут торговать в Сисеро женщинами, то игровых автоматов здесь тоже не будет, Торрио сел за стол переговоров с Фогелем и братьями О'Доннел, и они заключили мирный договор, который тщательно соблюдался на протяжении почти трех лет, к пущей выгоде всех заинтересованных сторон. По условиям этого договора Фогель получал обратно свои игровые автоматы, а О'Доннелам давалось эксклюзивное право поставлять пиво в салуны, расположенные на Рузвельт-роуд и в некоторых других частях города. Подтверждал договор и их права на ту часть Вест-сайда Чикаго, в которой они уже орудовали. Торрио согласился отказаться от открытия борделей и ввоза проституток, но получил право открывать игорные дома и кабаре, продавать пиво по всему Сисеро, кроме территорий, закрепленных за братьями О'Доннел, и использовать город в качестве базы для любых своих операций, кроме связанных с проституцией. Эдди Танкл, известный своей вспыльчивостью и драчливостью, в этих переговорах участвовать отказался. Он с самого начала бросил Торрио вызов, самонадеянно заявив, что будет покупать пиво у кого захочет. Он долгое время был в хороших отношениях с О'Доннелами, но поссорился с ними, когда они начали поставлять вместо нормального пива – с добавкой спирта. Получив и от О'Доннелов и от Торрио приказ убираться из города, он ответил, что уберется отсюда только в гробу – так оно, собственно, и произошло. В ноябре 1924 года его убили Майлс О'Доннел и Джим Дохерти – якобы поссорившись из-за счета в его ресторане.

Договорившись об условиях оккупации Сисеро, Джонни Торрио предоставил город Аль Капоне – который к тому времени стал правой рукой Торрио и полноправным партнером во всех предприятиях – и уехал путешествовать в Европу с женой и матерью. Прихватил Торрио с собой и миллион долларов в виде ценных бумаг и кредитных писем, которые спешно разместил в европейских банках, чтобы обеспечить себе будущее на тот случай, если придется покинуть Чикаго. В Америку он вернулся весной 1924 года, оставив мать провести остаток дней в купленном ей поместье на берегу моря в Италии. Она стала самой богатой дамой в тех краях – у нее было тридцать слуг и шесть автомобилей. Аль Капоне же между тем обустраивал Сисеро. В свое время Торрио вошел в город без единого выстрела, но Капоне в закрепление этой победы поднял большую стрельбу и волну беззакония.

Насилие достигло апогея в день выборов, 1 апреля 1924 года, ставший днем самых масштабных беспорядков в истории Сисеро. Банды тяжеловооруженных гангстеров во главе с Аль Капоне, продвигая демократов вообще и мэра Клену в частности, держали город в ужасе с утра до вечера. В салуне Эдди Танкла убили человека; еще двоих застрелили на Двадцать второй улице; еще одному – перерезали горло, одного полицейского избили дубинками. Горожан, которые пытались голосовать за республиканцев, избивали и вышвыривали вон с избирательных участков. В уголовной экспертизе Иллинойса об этом писали так: «По улицам рассекали автомобили, набитые гангстерами. Они избивали и похищали служащих, работавших на выборах. Избирательные участки периодически контролировали вооруженные бандиты, и гражданам приходилось голосовать под дулом пистолетов. Избирателей и работников участков похищали, увозили в Чикаго и держали под замком вплоть до закрытия избирательных участков».

В конце дня честные граждане обратились за помощью в Чикаго, и оттуда в Сисеро судья графства Эдмунд Джареки направил в автомобилях семьдесят полицейских в статусе помощников шерифа. Отрядом полицейских под командованием детектива сержанта Уильяма Касика были застигнуты сам Аль Капоне, его брат Фрэнк, Дэйв Хедлин и Чарли Фишетти. Они стояли с пистолетами в руках перед избирательным участком на углу Сисеро-авеню и Двадцать второй улицы. Фрэнк Капоне выстрелил в патрульного Макглинна, но промахнулся, а вот Макглинн ответным выстрелом убил его. Хедлин был ранен; Фишетти после недолгой перестрелки был схвачен, а Аль Капоне бросился вниз по Сисеро-авеню, наткнулся на еще один отряд полиции и вел с ними перестрелку до тех пор, пока, к его радости, не наступила темнота, под покровом которой он и скрылся. Его так и не арестовали. Подчиненные окружного прокурора провели расследование законности владения оружием. Оказалось, что большая часть разрешений была выдана мировыми судьями из пригородов. Похороны Фрэнка Капоне затмили даже церемонию погребения Большого Джима Колоссимо – гроб его был обит серебром, и одних цветов там было на двадцать тысяч долларов. В знак траура и солидарности все салуны и игорные дома Сисеро закрылись на два часа, причем окна всех были наглухо захлопнуты.

Мэр Клена и его избирательный список, как и следовало ожидать, получили подавляющее большинство голосов, и Аль Капоне стал хозяином Сисеро. На следующий же день город стал одним из самых крутых во всех Соединенных Штатах. Говаривали, что, чтобы понять, в Чикаго ты еще или уже в Сисеро, надо было просто понюхать воздух. «Если в воздухе запах пороха – значит, ты уже в Сисеро». Когда-то тихие и мирные, улицы деловой части Сисеро теперь были полны наглых, развязных, пьяных гангстеров, переходивших из одного салуна или игорного дома в другой. Сто шестьдесят увеселительных заведений работали на полную катушку днем и ночью, и зазывалы на улицах затаскивали туда клиентов. Среди этих заведений – знаменитый «Корабль» Аль Капоне, табачная лавка «Готорн» Торрио, в которой в среднем ежедневно делалось букмекерских ставок на пятьдесят тысяч долларов, и «Лотербэк», где проводились самые масштабные азартные игры во всей стране, частенько на один-единственный поворот рулетки делалось ставок на сто тысяч долларов в фишках. Виски продавалось по семьдесят пять центов за порцию, пиво – по тридцать пять за кружку, а вино – по тридцать за стаканчик. Торрио и Капоне принадлежало много игорных домов, а в остальных они имели долю. В каждом из независимых заведений сидел агент синдиката, работой которого было охранять предприятие, а заодно и следить за тем, чтобы Торрио и Капоне исправно получали свою долю, которая колебалась от двадцати пяти до пятидесяти процентов от валового дохода. Зарплата этому агенту тоже выплачивалась из средств заведения.

Капоне управлял Сисеро из своего штаба в кабаке «Готорн», находившемся на Двадцать второй улице; он занимал там целый этаж, где у каждого входа стоял вооруженный гангстер, а на окнах были пуленепробиваемые ставни. Его приказы были законом; ему беспрекословно повиновалась полиция и все городские чиновники, начиная от мэра и заканчивая последним дворником. Когда однажды мэр Клена не смог выполнить то, что ему было поручено, Капоне сбил Его Честь (sic) с ног на ступенях городского управления и бил его ногами, не давая подняться. Наблюдавший за этим полицейский покрутил дубинкой, да и ушел восвояси. В другой раз, когда городской совет чуть было не принял указ, который Капоне велел отклонить, гангстеры ворвались на заседание, вытащили одного из членов совета на улицу и избили его дубинками. Артур Джон, издатель бервинской «Трибюн», был похищен и убит за то, что выражал протест против нашествия в Бервин проституток и убийц Торрио. Его брат Роберт, издатель «Трибюн» в Сисеро, был избит за свои антикапоновские передовицы, а также за то, что вмешался в наставительное избиение, которому подвергался один из полицейских в Сисеро.

Богатство Джонни Торрио достигло максимума непосредственно после захвата Сисеро. В конце весны 1924 года совместно с Аль Капоне он управлял двадцатью пятью крупными борделями по всему округу Кук, в два раза большим количеством игорных домов и развратных кабаре в Чикаго и пригородах и получал прибыль от шестидесяти пяти пивоварен. А кроме того, под его контролем находились несколько перегонных заводов, и огромное количество спиртного он ввозил в Чикаго из Канады и с Атлантического побережья в грузовых и легковых автомобилях с тайниками в полу и крыше. Большая часть пивоварен Торрио работали около десяти лет; многие продолжали варить пиво даже после того, как официально были закрыты федеральным правительством. Грузовики, принадлежащие Торрио и главарям союзных банд, с пивом и вооруженной охраной на борту, день и ночь носились по улицам Чикаго и округа Кук, снабжая, как минимум, три четверти из двадцати тысяч питейных заведений, которые появились после введения 16 января 1920 года сухого закона.