Блокадные будни одного района Ленинграда - Владимир Ходанович

Из стенограммы заседания бюро горкома ВКП(б) от 5 января 1944 г.:

«Тов. ЖДАНОВ (к т. Манакову) Вы скажите, до 1-го апреля дров хватит? (Да) Это будет большая победа важнейшего значения»[818].

Еще 10 октября 1941 г. Исполком своим решением освободил от взимания ренты земли, занятые кладбищами, «детскими площадками и спортивными стадионами физической культуры», «используемые рабочими и служащими под огороды, плодоягодные сады и сенокосы»[819].

21 января 1942 г. Кировский райисполком утвердил «план использования» некоторыми предприятиями под огороды 34 земельных участков (включая довоенное «Ассенизационное поле») в текущем году. Фабрике «Равенство» передавалось 4 га в районе Южного шоссе и 1 га у дома № 42 по улице Калинина.

Так же выделили 12 участков для неработающих членов семей красноармейцев[820].

Небольшая заметка о том, что на «пленуме» «Н-ского завкома» был рассмотрен вопрос об индивидуальном огородничестве и что Кировский райсовет уже выделил

7,5 га «огородной земли», появилась в «Ленинградской правде» 28 января 1942 г.

Решение Исполкома «О развитии индивидуального огородничества» созрело только весной, 19 марта.

Пунктом восьмым (этого решения) Музею социалистического земледелия было предложено с участием агрономов организовать с 25 марта «агрокосультацию для трудящихся гор. Ленинграда по вопросам выращивания овощей и картофеля». Определялись семь пунктов проведения консультаций, один – «Сад имени 1-го Мая»[821].

28 марта «Ленинградская правда» опубликовала и это решение Исполкома, и выдержку из «Положения» о личных потребительских огородах трудящихся и их объединений. Пункт 2: «Право иметь личных потребительский огород имеет каждый трудящийся, постоянно прописанный в гор. Ленинграде и его пригородах, а также прописанные там же все члены его семьи». Пункт 5: «Личный потребительский огород отводится по месту жительства или месту работы в бесплатное пользование, из расчета не свыше 100 квадратных метров на каждого члена семьи»[822]. Обмен или продажа участков запрещалась. Имевшие огороды освобождались от уплаты сельскохозяйственного налога, земельной ренты и от сдачи овощей и картофеля государству, весь урожай оставался в собственности семьи.

Известна официальная цифра, сколько трудящихся Ленинского района получили к концу весны 1942 г. участки для индивидуальных огородов в черте города – около 7 тысяч человек[823].

«„Красному треугольнику“ был выделен сад Первого Мая. Даже сейчас, гуляя в Екатерингофе, я могу с точностью до метра восстановить границы наших четырех соток»[824].

Надо сказать, что в довоенное время площадь парка, покрытая многолетней растительностью, была намного меньшей, чем сейчас. Достаточно сравнить свое впечатление от посещения парка или его современные фотографии с фотографиями парка второй половины 1930-х гг., хранящимися в ЦГАКФФД[825].

23 апреля 1942 г., через пять дней после того, как «дальнейшее существование» парка культуры и отдыха имени 1 Мая «как самостоятельной хозяйственной единицы» было признано нецелесообразным, тем же райисполкомом принимается решение: «Основную часть парка им. I Мая, площадью в 10 га передать для организации огорода Тресту общественного питания»[826].

Этим же днем райисполком распределил земельные участки под индивидуальное огородничество на 1942 г. Участок у дома по Нарвскому пр., 7, площадью 0,2 га получил 19-й пункт охраны материнства и младенчества, у дома № 10 чуть большей площадью – домохозяйство № 177. На стадионе «Каучук» участок в 0,3 га поступил в ведение Ленинградского электротехнического завода. Самый большой по площади участок – половина гектара – был передан 2-й автобазе треста хлебопечения[827].

«Завод „Красный Треугольник“, как и все предприятия города, активно включился в развитие огородничества. Был приобретен необходимый инвентарь: лопаты, грабли. Ассортимент семян, их доставляли самолетами, запомнился на всю жизнь: это редис, брюква, свекла, репа и король посадок – турнепс.

Он высоко ценился за сочные белые плоды большого размера, несмотря на то что в мирной жизни он был кормовой культурой.

Была и картошка, последней было до обидного мало, но выручал следующий прием: каждый клубень разрезался так, чтобы в кусочке мякоти был бы хоть один глазок, из него вырастал корешок. Это позволяло один клубень посадить в несколько лунок.

Как только подрос редис, мы получили не только огород, мы получили дачу в одном флаконе, ведь растущие витамины надо было охранять. Наступили школьные каникулы, теперь я и мои приятели очень часто пропадали в саду „Первого мая“ и однажды чуть было не пропали. Рядом с нашими огородами находилось поле, на котором проводили занятия новобранцы. Они кололи штыками чучела из соломы, учились окапываться, преодолевать полосу препятствий и, когда нас не было, учились бросать гранаты[828].

Однажды на территории огородов мы оказались свидетелями страшного события. Мы уже направлялись домой, как к нам подошли два человека в кожаных пальто.

„Ребята, вы здесь не видели тела женщины?“„Нет“, – ответили мы, и пошли дальше вдоль берега реки Екатерингофки.

И вдруг видим, что в воде у самого берега колышется что-то похожее на манекен. Приглядевшись, мы поняли, что это тело человека без головы, без рук и без ног.