"Империя!", или Крутые подступы к Гарбадейлу - Иэн Бэнкс

— Вообще-то она на пару лет старше меня, — ответил Олбан.

— Правда? Ну что ж, полагаю, с возрастом вкусы меняются.

— А ты как поживаешь, Уин? Недуги и болячки не мучают? Что-то я давно не получал отчета.

— Право же, Олбан. Какой тебе интерес выслушивать старухины сетования?

Одними губами Олбан изобразил улыбку.

— Жаль расставаться со старым домом?

Он посмотрел в дальний конец гостиной, охватив взглядом почти всю семью, поглощенную разговорами и напитками.

— Буду тосковать, — сказала она. — Ругаю себя, что мы не похоронили Берта где-нибудь в другом месте.

Могила старого Берта находилась на небольшом круглом островке в ближней оконечности озера, всего в нескольких ярдах от берега. Олбан вспомнил, что Нил Макбрайд возражал против такого выбора; он был почти уверен, что островок хранит постройки бронзового века и его нельзя трогать до проведения археологических раскопок, но Уин вознамерилась похоронить своего мужа именно там, и у Нила едва ли была возможность этому помешать.

— Наверное, лучше было выбрать Лидкомб, — вздыхает она. — Тем не менее тревожить могилу я не дам. В некотором роде так мы сохраним здесь свое присутствие. Увековечим память о наших владениях. В конце-то концов, строительство дома — это наша заслуга. В условиях продажи я оговорила, что оно должно оставаться неприкосновенным. Я имею в виду захоронение.

— А в контракте со «Спрейнтом» тоже есть такое условие?

— Вот этого не знаю, голубчик. А по-твоему, следует включить?

— Не уверен. Они могут воспротивиться.

— Если сделка состоится, они будут платить нам за наше имя. И оно не исчезнет.

— На первых порах, может быть, и не исчезнет.

— Знаешь, Олбан, я намерена голосовать против, — сказала она ему. — Не считай меня злой ведьмой, голубчик. Я сделала что могла, чтобы создать хотя бы видимость сопротивления и найти себе сторонников. А ведь твои ровесники в основном ратуют за продажу.

Он еще раз обвел глазами гостиную:

— Почему-то я думал, что ты будешь на их стороне.

— Неужели? Что ж, я рада, если в таком преклонном возрасте еще способна тебя удивить.

— Тебе это всегда хорошо удавалось, Уин.

— Вот как? Честно говоря, я всегда старалась быть предсказуемой и надежной. Никогда не относила к своим достоинствам способность удивлять.

— Эти люди из «Спрейнта» — в котором часу они завтра ожидаются?

— Кажется, в середине дня. Очевидно, прилетят на вертолете. Эффектное будет зрелище.

— А наши, те, кто еще не приехал?

— Насколько мне известно, будут прибывать с самого утра. По-моему, все прилетают в Инвернесс, а оттуда едут на машинах. Филдинг с двумя бабушками — сами по себе. Гайдн может точнее сказать.

— У нашей семьи, то есть у акционеров, будет возможность пообщаться приватно перед общим собранием?

— Ты считаешь, это нужно?

— По-моему, обязательно; или можно первую половину официальной части провести в отсутствие представителей «Спрейнт» или еще как-нибудь.

Чрезвычайное общее собрание с участием делегатов от «Спрейнта» было назначено на вечер субботы, перед торжественным ужином. Олбан искал возможность собрать вместе всю семью, то есть всех голосующих акционеров, чтобы обсудить предполагаемую продажу в отсутствие посторонних. Для него было ясно как день, что им всем надо определиться — и каждому в отдельности, и по группировкам: кто «за», кто «против», кто воздерживается, у кого особое мнение, — прежде чем начинать игру на публике, хотя бы просто для того, чтобы посмотреть, смогут ли они выступить единым фронтом перед потенциальными покупателями; но когда он заговорил об этом с Гайдном, тот выслушал его как-то рассеянно, не ответил ничего путного и порекомендовал обратиться к Уин.

— Понимаю, что-то вроде собрания перед собранием, — сказала Уин. — Пожалуй, это не лишне. Да, я уверена, это можно устроить.

— А ты сама выступишь?

— Перед всеми?

— Конечно.

— Ну, думаю, нет. Что, по-твоему, я могу сказать?

— Скажи, как ты к этому относишься, каково твое мнение. Скажи, ты за эту сделку или против.

— Говорю же тебе: я против. По всей вероятности.

— Уин, хорошо бы определиться до завтра.

— Не торопи меня, Олбан, пожалуйста. Я старая. Мне нужно посмотреть, как настроены другие. Иными словами, если все наши собираются сказать «да», зачем я буду ставить им палки в колеса?

— Не все собираются сказать «да». Я уже кое с кем переговорил.

— Вот как? Впрочем, ничего удивительного.

— Дело еще в подвешенном состоянии.

— Видимо, да, — задумчиво произнесла Уин.

— Ба, если ты считаешь, что наша семья должна сохранить фирму, так и скажи. Выступи перед всеми.

Улыбнувшись, она повернулась к нему. Даже в старости Уин сохраняла ясный ум. При свете камина ее морщинистая кожа казалась нежной.

— Что ж, могу и выступить.

— Уин, — решился он, откашливаясь, — ты ведь хранительница семейных архивов, фотографий и прочего, верно?

— В общем, да. А что такое?

— Я бы хотел кое-что посмотреть.

— Вот как? Что именно?

— Все, что относится к тому периоду, когда Ирэн и Энди только-только познакомились, когда все братья жили в Лондоне, да и ты тоже, — это был конец шестидесятых.

— А-а, — замялась Уин, на несколько мгновений отведя глаза. — По-моему, архив уже упакован. Ты уж извини. Вот обоснуюсь на новом месте, тогда милости прошу.

— Понятно, — сказал он. — Жаль.

Уин стала подзывать кого-то жестами. Подошла тетя Лорен и наклонилась к ней.

— Лорен, голубушка, я страшно устала, — пожаловалась Уин. — У камина так жарко. Я просто расплавилась. Ты не могла бы проводить меня наверх, в мою комнату?

— Конечно, Уин, — сказала Лорен.

— Извини, Олбан. — Уин приняла из его рук трость, выбравшись из кресла с помощью Лорен. — Спасибо, голубушка, — обратилась она к Лорен.

— Спокойной ночи, ба, — сказал он.

— Баюшки-баю, Олбан.

Перед ужином он успел побеседовать кое с кем из родственников. Он предусмотрительно остановил свой выбор на тех, кого рисковал не дозваться после обильного угощения. Теперь он принимался за ненавистное дело: вербовку умов. Отвратительное выражение, да и само занятие не из приятных, даже в лучшем варианте. Он пока не решил, поможет или помешает ему то обстоятельство, что вербовку предстояло вести среди членов одной семьи — его семьи. Выполняя задуманное, он постоянно сталкивался с тетей Лорен, которая, похоже, занималась чем-то аналогичным.