Ночной огонь - Кэтрин Коултер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Найт поднял ладони, словно защищаясь:
— Нет, мадам, не нужно обвинять меня в столь ужасных преступлениях. Он пришел в себя и развлекал меня довольно сомнительными шуточками. Я послушно смеялся. Теперь ваша очередь.
Ариель кивнула, слегка улыбаясь, и наклонилась над Берном. Тот внимательно наблюдал, как суровость сменяется самым нежным и милым выражением, которое он когда-либо видел на ее лице.
— Здравствуй, — шепнула она, осторожно отводя его волосы со лба.
— Здравствуй, милая. Вижу, ты позволила этому палачу прийти сюда.
— Да, но он не станет мучить тебя, обещаю. Доктор просто осмотрит рану и переменит повязки. Не беспокойся, Берк, я буду здесь.
Муж был так потрясен ее самообладанием, что стон боли, который он сдержал бы в обычных условиях, невольно сорвался с губ, когда доктор случайно дернул за край бинта:
— Осторожнее, Марк, — резко вскинулась Ариель. — С тобой все в порядке, Берк?
— Да, — пролепетал он, ошеломленно улыбаясь. Она сжала его большую ладонь крошечными ручками и продолжала говорить, пока доктор менял повязку, и хотя Берк понимал, что Ариель пытается его отвлечь, все-таки был несказанно ей благодарен.
— Да, сегодня ты выглядишь гораздо лучше. Если хочешь, я могу побрить тебя. Хотя ты мне нравишься с бородой. Собственно говоря, это не совсем борода.
— Колючие усики?
— Но очень красивые колючие усики. Она почувствавала, как судорожно сжались его пальцы, когда приступ боли вновь почти лишил Берка сознания, и быстро сказала:
— Марк говорит, что, если тебе немного полегче, можешь съесть еще что-нибудь, кроме супа. Может, немного рисового пудинга и тост? Повар уже все приготовил. Я, конечно, поужинаю с тобой.
— Рисовый пудинг, — повторил Берк с гримасой отвращения.
— Я сама попробовала его и попросила повара добавить побольше ванили. Теперь он на вкус просто восхитительный, даю слово.
Закончив перевязку, доктор Броуди поднялся:
— Превосходно, Берк. Недели через две совсем поправитесь, но придется провести три-четыре дня в постели. После этого можно снять швы. Последите, чтобы он слушался меня, Ариель?
— Конечно. Граф — вполне разумный человек.
— Только потому, что все это время был без сознания! — расхохотался Найт.
Берк, молча улыбаясь, смотрел вслед жене, выходившей с Марком из спальни. Ее походка тоже стала иной: плечи расправлены, спина прямая. Каждое движение говорило об уверенности в себе. Это казалось странным и почему-то волнующе-радостным.
— Нужно было заполучить какую-нибудь болезнь гораздо раньше, — тихо сказал он себе. Но Найт расслышал:
— Все обернулось как нельзя лучше, не так ли? Конечно, не то чтобы мне нравилось твое состояние. Но Ариель… согласись, что мужества ей не занимать.
— Да, — согласился Берк, — именно мужества.
— Пока не вернулась Ариель, — быстро сказал Найт, — должен сказать, что эта старуха, Доркас, все еще здесь, заперта в комнате на третьем этаже. Ариель велела, чтобы с нее глаз не спускали. Она совершенно спятила, Берк. День и ночь бредит какими-то шлюхами, распутницами и развратницами. Вчера, когда я зашел к ней. она употребляла такие гнусные выражения, что даже н был потрясен. Приняла тебя за меня и обзывала сатаной, дьяволом и другими отборными именами. Кстати, тебе известно, почему она пыталась убить Ариель?
— Конечно. Все это очень просто. Она вошла той ночью в спальню, увидела, как мы занимаемся любовью, и поняла, что маленькая жертва, какой она привыкла считать Ариель, счастлива и наслаждается. В ее мозгу, должно быть, твердо запечатлелось, что женщина должна ненавидеть мужчин и их желания: порядочная женщина никогда не должна уступать им добровольно, ее необходимо бить и мучить, чтобы заставить покориться. Пока Ариель не вышла за меня замуж, она была идеалом женщины и жены для старухи, но потом стала такой, как все, шлюхой, распутным созданием, которое необходимо уничтожить.
— Господи милостивый!
— Да. Возможно, все намного сложнее, но, по сути, так и есть.
— Подняв глаза, Берк заметил Ариель, стоявшую на пороге. Он не слыхал, как она вошла. Ариель пристально смотрела на него: лицо смертельно побледнело, руки судорожно сжаты на груди.
— А, это ты, дорогая? — спокойно спросил Берк.
Собираешься влить мне в горло какое-нибудь отвратительное снадобье? Честно говоря, я бы предпочел поцелуй, но если настаиваешь, придется покориться и набраться храбрости, Найт встрепенулся, поняв, что Ариель явно расстроена, но слыша, какой вздор несет Берк, постарался принять безразличный вид.
Ариель, покачав головой, выдавила улыбку.
— Никаких гнусных зелий, милорд.
— Прекрасно. Подойди и сядь рядом. Голова ужасно болит.
Голос был таким жалким и ноющим, что Ариель невольно встревожилась. Найт удивленно заморгал, но оставил свое мнение при себе, хотя при этом не упустил возможности с ехидным удивлением воззриться на Берка.
— Все в порядке, — утешила Ариель, осторожно опускаясь на постель. — Закрой глаза, и я помассирую тебе виски.
— Больно, — простонал он.
Найт, бросив на Берка еще один изумленный взгляд, поспешно попрощался и, шагнув за порог, усмехнулся про себя. Скоро он сможет спокойно покинуть Рейвнсуорт Эбби.
— Так лучше?
Ее голос был мягким и нежным, и кончики пальцев слегка надавливали на виски, творя настоящее волшебство, хотя голова Берка совсем не болела.
— Совсем немного, — солгал он. — Я слышала, что ты говорил Найту о Доркас и ее мотивах. Правда, мне хотелось бы, чтобы ты…словом был не так откровенен, но… наверное, ты прав.
Берк приоткрыл один глаз, внимательно посмотрел на жену и сказал:
— Пожалуйста, не нужно смущаться, Ариель. Мы с Найтом знакомы с самого детства, тогда нам было по восемь лет. Впервые встретились летом 1794-го, и все, о чем могли говорить… видишь ли, мы были кровожадными сорванцами — о мадам Гильотине, конечно. В том году был казнен Робеспьер. Можешь себе представить, как мы ликовали. Найт для меня как брат, роднее Монроуза. Мы даже вступили в армию одновременно.
— Он все знает про меня, так ведь? Ты все ему сказал.
Она говорила еле слышно, напряженно, и Берк спокойно объяснил:
— Достаточно. Он очень хорошо относится к тебе, и думаю, сам о многом догадывался, особенно о Доркас. Я ценю его мнение и надеюсь, что ты согласишься со мной.
— Она просто не могла смириться с тем, что я наслаждаюсь в объятиях мужчины, что я готова отдаться ему.
— По-видимому, так. О нет, не останавливайся, это просто великолепно.
Ариель улыбнулась, хотя все еще умирала от смущения при мысли о Найте. Щеки Берка были колючими от щетины, волосы взъерошены, снежно-белые бинты резко контрастировали с темными завитками и гладкой оливковой кожей груди. Простыня доходила только до пояса. Она посмотрела на него, замечая очертания фигуры через простыню, и почувствовала, как что-то в душе смягчилось и на смену тревоге пришло желание, глубокое, с каждой секундой расцветающее, удивительное.