Битва при Креси. История Столетней войны с 1337 по 1360 год - Альфред Берн

После остановки марш согласно плану возобновили, и под стенами Сен-Кантена (туда не вошли) лорд Бургерш столкнулся с несколькими французскими рыцарями, которые предприняли вылазку из города. После этого движение продолжили: колонна короля шла тем же, прямым маршрутом, а две другие колонны стали сходиться. Местом встречи всех трех отрядов была выбрана местность чуть восточнее Краона. Здесь 29 ноября армия объединилась и состоялось два военных совета; обменялись мнениями, обсудили ситуацию, затем приняли необходимые меры. Отряд принца удерживает северный сектор, герцог – восток, король – юг. Отряды разошлись по своим позициям, король продолжил наступление на юг[158].

Не слышно ни о каком движении регента, хотя он имел вполне достаточно времени, чтобы укрепить город или выступить во главе национальной армии Франции и сразиться с захватчиками за его стенами. Однако возможность эта все еще учитывалась и марш 1 декабря возобновлен, но на этот раз стороны поменялись маршрутами. Принц и герцог прошли через Шато-Порсьен около 30 миль, король проделал путь чуть меньше. Как только колонны подошли к городу, англичане увидели две высокие башни городского кафедрального собора.

На Эдуарда Виндзора это, должно быть, произвело впечатление – впервые он увидел то, о чем мечтал многие месяцы – «город его мечтаний». Суждено ли этим мечтаниям после двадцати одного года усилий наконец осуществиться? Испытывал ли он те же чувства и то же волнение, что его предок Ричард Львиное Сердце, когда впервые увидел Святой город Палестины? История не оставила нам свидетельств; до нас не дошло ни одного письменного источника, где упоминалось бы о чувствах английского короля в ту кульминационную в его жизни минуту.

Прибыв в окрестности Реймса 4 декабря, после 170-мильного марша, король Эдуард произвел рекогносцировку и установил многочисленные штабы. Свой собственный штаб – в аббатстве Сен-Баль, почти в 10 милях южнее города; штаб принца – в 5 милях севернее города, а герцог – в Бримоне, на востоке. Расстояния эти кажутся на удивление большими, и объяснить их можно так: во-первых, королю для его многочисленной свиты требовалось много помещений, а крупное аббатство вдалеке от города; во-вторых, Эдуард не намеревался активно осаждать город – тогда потребуется его личное присутствие. Он рассчитывал захватить Реймс пассивной осадой, то есть за счет жителей: поймут, что помощи ждать неоткуда, и сами принесут ему ключи от города. Чтобы подчеркнуть – осада будет проходить именно так, – Эдуард строго приказал к жителям относиться как к друзьям; войска слепо повиновались, ведь слово Эдуарда обладало огромной силой. Найтон пишет: «...войска вели себя как на своей земле».

Но все это ни к чему не привело; король не знал, что регент или его правительство, зная об опасности для Реймса и планах Эдуарда, предприняли шаги, чтобы усилить защиту города и оружием, и людьми, и выпустили строгие инструкции: в случае осады городу держаться – ему придут на помощь. Жители во главе с архиепископом и графом Порсьеном ответили на этот призыв храбрым согласием. Ворота закрыли, послание с просьбой о помощи тайно направили в Париж[159].

Так, без изменений тянулось до Рождества. Осаждающие расквартированы в основном в соседних деревнях, – уже там, наверно, познали, как английские солдаты его празднуют. Приспособились ли жители к новым отношениям с противником, как их соотечественники пять с половиной столетий спустя?

Рождество пришло и ушло, а положение англичан так и не стало лучше. Погода отвратительная, – страдали больше всех лошади, главным образом располагавшиеся под открытым небом. Неподвижная осада – явление почти неизвестное в средневековой войне – продолжалась до середины зимы. Хижин и жилых помещений не хватало (не так было при осаде Кале); если армия собирается продолжать стоянку в 200 милях от побережья, надо немедленно что-то предпринять. Напасть на город и взять его штурмом – это, наверно, постоянно приходило на ум Эдуарду и соблазняло его, но он не поддавался этому соблазну. Взять Реймс штурмом без больших разрушений и жертв он, очевидно, мог, но как справиться с бесчинствами своих войск, когда те войдут в город, – а ведь это сильно осложнит освящение его архиепископом Реймским (не может же он освятить себя сам)[160]. Затруднительное положение, которое, кажется, упустили из виду историки.

В те беспокойные недели утомительного ожидания одно становится с каждым днем очевиднее – необходимо привлечь для действий войска. Незанятость в боевой обстановке приводит к недисциплинированности. О каких-либо действиях противника на парижском направлении не слышно; кажется, безопасно послать небольшие экспедиции в отдаленные районы – пусть отряды совершают там рейды сугубо в своих секторах. По крайней мере четыре такие экспедиции посланы. К северо-востоку от Осташа д'Обершикур захватил Аттиньи на Эне; на восток отправились Ланкастер, Чандос и Одли – прошли через обширную территорию и приблизились к сильно укрепленному замку Серии, у Сен-Менегульда. Замок окружен двумя рвами, по крайней мере один из них наполнен водой. Генрих, скакавший на лошади, подъехав к нему, спешился, чтобы произвести рекогносцировку. Передовые отряды, заметившие это, поступили так же; если верить Найтону, они настолько вышли из-под контроля, что немедленно с криком помчались в атаку, пересекли два рва, взобрались на стены и захватили город; затем помчались к замку. Гарнизон, очевидно застигнутый врасплох – атака внезапна и дерзка, – благоразумно сдался. Такая атака во вкусе Генриха Ланкастера, но трудно понять, каких военных целей хотел он ею добиться. Скорее всего, эти нападения совершались во многом из-за необузданного честолюбия герцога. На следующий день он захватил еще один укрепленный стеной город, а затем и другие. Эти победы объяснялись, быть может, тем, что крепости сдавались под напором английской славы, – так в XVIII столетии в Южной Индии слава английских войск Клайва и Стрингера Лоуренса заставляла падать, как шары в боулинге, почти неприступные крепости.

Приведем полный список набегов: на северо-западе Кормиси штурмовали граф Марш[161], лорд Бургерш и Джон Гонтский; действовавший на западе отряд подошел к стенам Парижа. Возможно, этот рейд следует расценивать не как грабительский набег, а как разведывательную операцию, направленную на то, чтобы выяснить положение и намерения регента. Но в таком случае отряд действовал очень любопытно. Уолсингем пишет: англичане произвели такой шум в предместьях, что гарнизон города решил – нападение на Париж неизбежно.