Пропавшие в Бермудии - Алексей Слаповский

– Ой, не смеши!

– А ничего смешного и нет.

Тут Ольмек перебил братьев:

– Постойте, постойте! Вы что, начали слышать друг друга?

– Нет, – сказал Вик.

– Нет, – сказал Ник.

– А как же это у вас получается?

– Да мы вечно спорим про одно и то же, – ответил Ник. – Раз сто уже спорили. Я наизусть знаю, что он скажет.

– Мы спорим всегда об одном и том же, – в свою очередь сказал Вик. – Мне наперед известно, что он скажет.

Ольмек и Мьянти переглянулись.

– Что ж, это обнадеживает, – сказал Мьянти. – Идите и отдыхайте.

Братья удалились, а Председатели начали совещаться:

– Ничего не выйдет, – сказал Ольмек. – Дискуссия на таком детском уровне нас не устраивает.

– Придется взять все в свои руки, – решил Мьянти.

– То есть вы хотите…

Ольмек не договорил, но Мьянти его понял:

– Именно!

А что он понял, вы, дорогие читатели, тоже поймете – чуть позже.

Олеги в кратчайший срок разработали финансовую систему Бермудии. Им не терпелось привести ее в действие, тем более что деньги были готовы, но им объяснили, что сначала надо составить подробный план в двадцати четырех экземплярах, помощники вице-председателей рассмотрят его в течение полугода и передадут на утверждение вице-председателям, а те через три месяца – Председателям, а те через год – королю, который будет избран. Король должен будет внести поправки и вернуть на доработку Председателям, Председатели – вице-председателям, те – помощникам, помощники, доработав, вернут обратно вице-председателям…

Одно объяснение заняло два часа.

Олеги отчаялись, а потом вспомнили, что там, откуда они прибыли, тоже много мороки, но эту мороку можно обойти, если попасть сразу к тем людям, от которых зависит решение вопроса.

То есть им надо было оказаться у Ольмека и Мьянти. Но ни Ольмек, ни Мьянти не желали их видеть. Следовательно, попасть к ним было невозможно. Олеги стали размышлять, как обойти эту хитрую бермудийскую закономерность. В прежней жизни, если у них, то есть у него, у Олега, из которого получились все эти Олеги, была необходимость попасть на прием, например, к большому чиновнику, он искал ходы через подчиненных. Так нужно поступить и здесь.

Но всем вместе нельзя, поэтому Олеги поручили действовать Олегу-Финансисту-Хорошему, выбрав его большинством голосов (неожиданно оказался за него Олег-Финансист-Нехороший, понимавший, что в некоторых делах надо вести себя честно, а пусти его, он не удержится, сунет взятку и все испортит).

Олег-Финансист выяснил, что одна из сотрудниц, благосклонно на него поглядывающая (равно как и на всех прочих Олегов, появлявшихся по очереди в коридорах), находится в приятельских отношениях с Грязью Кошмаровной Сволочатовой, а Грязи Кошмаровне симпатизирует Мьянти – не служебно, а лично. Олег-Финансист подошел к этой сотруднице (ее звали Имма), сказал несколько приятных слов, подарил воображеланную шоколадку, та засмущалась, заулыбалась, после этого Олег изложил ей свою просьбу, и она взялась помочь. Она связалась с Грязью Кошмаровной, та была занята, но Имма сказала ей, что недавно покрасила волосы в оливковый цвет. Какая женщина удержится от того, чтобы посмотреть, как другая женщина испортила свои волосы? И Грязь Кошмаровна тут же приняла сотрудницу, а с нею заодно и Олега-Финансиста. Правда, Имме пришлось действительно на ходу воображелать себе оливковые волосы.

– Какая красота! – сказала Грязь Кошмаровна. – Но вам совершенно не идет.

– Почему? – огорчилась Имма. Хоть она и перекрасилась не всерьез, ее это задело.

– Потому что такие волосы может позволить себе красивая женщина, а вы, Имма, женщина некрасивая!

Такой стиль общения между бермудянами был обычным. Люди умеют скрывать свои настоящие мысли, когда общаются коротко и мимоходом, если же они знают друг друга десятилетиями, а то и столетиями, как здесь, быть постоянно неоткровенным очень трудно, вот многие и решили, что легче сразу же говорить правду, не дожидаясь, пока тебя поймают на лжи.

Обычно это воспринималось нормально, но Имма обиделась:

– Неправда, Грязь Кошмаровна, меня все считают симпатичной! И даже красивой!

Грязь Кошмаровна подумала и честно сказала:

– Да, пожалуй. Просто я ведь втайне ненавижу всех молодых красивых женщин и никак не могу от этого избавиться. Извините, Имма.

Олег-Финансист, нетерпеливо слушавший пустой, как ему казалось, дамский разговор, не выдержал:

– Прошу прощения, дело не терпит!

Он в нескольких словах объяснил Грязи Кошмаровной, в чем заключается дело.

– Вы думаете, деньги могут изменить нашу жизнь? – спросила Грязь Кошмаровна.

– Уверен!

– Не знаю…

Грязь Кошмаровна сомневалась в полезности финансовой системы, но, с другой стороны, любые изменения в однообразной и унылой, на ее взгляд, жизни Бермудии ей нравились.

– Значит, вы хотите попасть к Председателю Мьянти?

– Да.

– Он пожелает видеть меня, конечно, но вряд ли захочет одновременно увидеть вас.

– А вы скажите, что рядом с вами молодой интересный мужчина. И он не утерпит, чтобы на меня не посмотреть.

– В излишней скромности вас не упрекнешь, – усмехнулась Грязь Кошмаровна. – И вы, я вижу, очень быстро поняли особенности бермудийских отношений.

– Не так уж они отличаются от обычных.

Грязь Кошмаровна связалась с Мьянти и сказала, что звонит просто так. Узнать, как и что. У нее все нормально. Сейчас вот общается с одним молодым интересным мужчиной.

– Это еще кто? – спросил Мьянти.

И тут же Грязь Кошмаровна вместе с Олегом-Финансистом оказалась там, где был Мьянти. Увидев Олега-Финансиста, он разочарованно сказал:

– А я-то думал…

И хотел удалить его, оставив Грязь Кошмаровну, но Олег-Финансист решительно сказал:

– Господин Председатель, мне кажется, вам небезынтересно увидеть, как может измениться жизнь государства!

Мьянти вздохнул. Чувства чувствами, а долг долгом. Правда, он не имеет права ничего решать в одиночку, поэтому Мьянти связался с Ольмеком, который немедленно появился.

Олег разложил на столе принесенные с собой образцы денег, показал на захваченном с собой компьютере четкие и ясные схемы будущего круговращения финансов Бермудии. Давал пояснения. Мьянти и Ольмек, зараженные его азартом, с любопытством разглядывали деньги и схемы.

– Как быстро, однако, вы все это сделали! – поразился Ольмек.