Департамент ночной охоты - Роман Афанасьев

– Уничтожить город? Глупости.

– Тогда какого черта вы мешаетесь у меня под ногами, когда я пытаюсь его спасти? – рявкнул Кобылин.

– Вы даже не допускаете мысли о том, что это вы мешаетесь у нас под ногами? – осведомился вампир. – О том, что стали помехой в серьезной операции, которая как раз направлена на соблюдение равновесия между всеми центрами сил в этом, как вы выразились, городишке?

Алексей не ответил – разглядывал упыря, прикидывая, хватит ли у него сил, чтобы голыми руками завалить этого засранца. Но Павел Петрович спокойно встретил этот взгляд, от которого шарахались даже матерые оборотни. Крепкий орешек.

– Не знаю, что вам понадобилось в Министерстве, – медленно произнес Кобылин. – Но когда ваши тролли вломятся в подвалы под зоопарком, они выпустят наружу древнего монстра. Паука-химеру, который уничтожит весь город. Случайно или нарочно – это, кхм, несущественно. Я намерен этому помешать. Какие бы побуждения вами ни руководили, я не позволю уничтожить город.

– Даже если это должно спасти десяток других городов, например? – Вампир картинно вскинул левую бровь.

– Точно так, – твердо ответил Кобылин. – И мне совершенно наплевать на теорию меньшего зла.

Вампир откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди, окинул Кобылина долгим взглядом с головы до ног.

– Паук-химера – это легенда крыс, – медленно произнес он. – Даже если он существует – пусть так, он абсолютно точно не будет выпущен. Никогда и никем.

Кобылин молча достал телефон, нашел фотографию рисунка Дарьи и ткнул экраном в сторону вампира.

– Вот что будет, – сказал Кобылин. – А потом весь чертов город затянет паутиной, а люди станут готовым обедом для пауков.

– Что это? – холодно осведомился Павел Петрович. – Рисунок ребенка, которому приснился страшный сон? Той рыженькой девочки?

– Парочка ее предсказаний сбылась на моих глазах. – Кобылин пожал плечами и спрятал телефон обратно в карман. – У меня нет причин не доверять ее видениям. Или своим.

– Дар предсказаний – опасная вещь, – тихо произнес вампир, хмуря белесые брови. – Его нужно развивать. Пестовать. Правильно толковать. И, главное, будущее инвариантно. Одни и те же видения можно истолковать по-разному. Но это понимаешь только тогда, когда все уже произошло. Задним числом, так сказать. Так что…

Павел Петрович медленно поднялся из кресла, навис над столом, опираясь длинными руками на зеленое сукно.

– Так что вам не стоит беспокоиться, – закончил он, прожигая взглядом собеседника.

– Я вас предупредил, – тихо сказал Кобылин. – У вас есть шанс остановить все это безумие. Отзовите троллей. Отстаньте от Министерства. Дайте мне разобраться в том, что происходит.

– Думаю, – медленно произнес упырь, – ваше мнение по этому вопросу… несущественно.

Кобылин лишь усилием воли подавил охотничий импульс. Еще миг – и он бы набросился на этого самоуверенного подонка. Но это бой без шансов. Настоящий матерый упырь, боец – и безоружный охотник. Ствол, нож или хотя бы преимущество внезапного нападения. Но гад настороже, готов к бою. Упыри быстрее и сильнее людей, вступать с таким врукопашную – безумие. Даже для одного сумасшедшего охотника. Такого матерого зверя надо брать издалека, из засады, терпеливо поджидая, пока цель окажется в перекрестье прицела.

– Что, Алексей, жалеете, что под рукой нет совковой лопаты? – неожиданно мягко произнес вампир и улыбнулся.

– Жалею, – честно признался Кобылин. – В тот раз очень пригодилась.

– Думаю, мы все сказали друг другу, – произнес вампир. – Ах да. Это вы сказали. А я еще нет. Пора исправить это упущение.

Вампир вдруг выпрямился, расправил плечи. Его лицо посерело, и Кобылину на секунду показалось, что за плечами упыря раскинулись черные крылья.

– Григорий ошибался, – прогремел упырь. – Он слишком эмоционален. Ты – не аватар. Жалкий сопляк, полусумасшедший, но невероятно удачливый. То, что ты еще жив, – грандиозное стечение обстоятельств. Твое место на улицах – убирать мелкий мусор и вовремя выносить помойное ведро, когда это потребуется Ордену. Ты будешь это делать или сгинешь в одночасье, как сотни и тысячи до тебя. Знай свое место.

– И где же мое место? – быстро спросил Кобылин, незаметно упираясь носками кроссовок в паркет.

– Здесь, – резко ответил вампир и сорвался с места.

Кобылин подскочил, в мгновенье ока очутившись за стулом, что должен был послужить хоть какой-то защитой от вампира, но тут же замер.

Павел Петрович стоял у двери. Взявшись за полированную ручку, он холодно взглянул на Кобылина и покачал головой.

– Быстро, – признал он. – Ты небесполезен, человек. Но ближайшие сутки ты проведешь здесь, дожидаясь решения Ордена.

Пораженный Кобылин поднял руку, словно пытаясь удержать упыря на месте, но до него было далеко. Очень далеко.

Вампир бесшумно скользнул в приоткрывшуюся дверь, она захлопнулась, раздался лязг замка, и секундой позже Алексей с разгона влетел плечом в полированное дерево. Дверь даже не дрогнула – охотник отскочил от нее как мячик, хватаясь за ушибленное плечо. Проклятая штуковина была явно бронированной.

Кобылин ухватился за ручку, но та лишь провернулась в его руках. Толкнул дверь рукой – ничего. Нет даже намека на движение, все сделано на совесть. Алексей медленно обернулся, окинул взглядом огромный кабинет, в котором не было окон. Бетонная коробка с бронированной дверью. Настоящая ловушка.

– Замуровали, демоны, – буркнул Кобылин и тут же замер.

В дальнем углу, под самым потолком, висела маленькая камера наблюдения. Это не ловушка – это тюремная камера. Алексей уставился на камеру и задумался. Он должен был выбраться отсюда – и как можно скорее. Что бы ни замышлял Орден, это должно случиться в ближайшие сутки – именно столько ему отмерил клыкастый тюремщик. Сутки.

Кобылин медленно вернулся к столу, обошел его кругом и сел в мягкое – и холодное – кресло, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Ему нужно было подумать.

* * *

Думал Кобылин ровно пять минут. Долгих пять минут, во время которых его инстинкты бушевали, требуя незамедлительных ответных действий. Очень агрессивных действий. Но Алексей отстранился от кричащего внутреннего зверя, столько раз выручавшего его в самых сложных переделках. Сейчас ему был нужен план. Хороший план.

Открыв глаза, Кобылин навалился грудью на стол и быстро окинул взглядом все, что стояло на зеленом сукне. Откидной календарь. Липкие бумажки для заметок. Два массивных медных стакана, наполненные канцелярской мелочью.

Вытянув руку, Алексей аккуратно выудил из ближайшего стаканчика три обычных деревянных карандаша. Идеально заточенные, желтенькие, блестящие, они, кажется, ни разу не использовались по назначению. Никакой осины и серебра – честные елка и графит. Охотник осторожно вставил их в левый нагрудный кармашек куртки и прикрыл клапаном. Потом вытащил из соседнего стаканчика пару прозрачных копеечных ручек с пластиковыми колпачками. Их он сунул в левый карман, заботливо прицепив колпачки к ткани так, чтобы ручки не вывалились.