Стратегический диалог. Мемуары дипломата - Дай Бинго

ему найдется достойное применение – это никак не мешает диалогу с Америкой. Можно как следует поработать над его недостатками и исправить их. Полный отказ от шестисторонних встреч негативно скажется на КНДР в плане ведения дипломатии. Многие вопросы невозможно решить без участия всех шести государств. Двусторонний диалог, трехсторонние и четырехсторонние переговоры – каждый из форматов выполняет свои функции, которые не просто укладываются в рамки шестисторонних переговоров, но и неразрывно связаны друг с другом. Сохранение этого механизма представляется выгодным даже исходя из тактических соображений.

Ким Чен Ир заявил, что, прояснив для себя позицию Штатов, Корея подумает, как можно использовать платформу шестисторонних встреч. Я спросил: «Могу ли я доложить председателю Ху Цзиньтао, что КНДР придерживается цели денуклеаризации, а также двустороннего, трехстороннего и четырехстороннего форматов, но не исключает возможности решения вопроса посредством такой формы взаимодействия, как шестисторонние переговоры?» Ким Чен Ир кивнул в знак согласия, подчеркнув, однако, что возможность проведения последних будет рассмотрена только после беседы с Америкой.

Со второй половины 2009 года ситуация на полуострове начала понемногу улучшаться. Северная Корея пригласила экс-президента Билла Клинтона приехать с визитом, а затем направила делегацию высокопоставленных чиновников в Южную Корею для участия в церемонии прощания с бывшим лидером РК Ким Дэ Чжуном. В этом проявилось ее твердое желание сдвинуться с мертвой точки и надежда на ослабление санкций. Мы не стали терять времени: премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао как раз совершал визит в КНДР, и мы использовали эту и другие возможности, чтобы начать прямое взаимодействие с первыми лицами государства и убедить северокорейскую сторону поддержать возобновление шестисторонних переговоров. В результате активного воздействия с китайской стороны в декабре 2009 года спецпредставитель Госдепартамента США по КНДР Стивен Босуорт посетил Северную Корею, где состоялись встречи на высшем уровне. Стороны пришли к единому мнению о необходимости шестисторонних переговоров и важности исполнения Совместного заявления от 19 сентября. «Авиалайнер кризиса», запущенный вторыми ядерными испытаниями, «совершил мягкую посадку»…

«Это настоящее чудо!»

Как раз тогда, когда мы шаг за шагом сквозь тернии пробивались к успеху в организации шестисторонних переговоров, неожиданно начался новый виток противостояния. В 2010 году произошел инцидент с корветом «Чхонан», затем случился артиллерийский обстрел острова Ёнпхёндо, и на Корейском полуострове сразу же замаячила перспектива войны.

Вечером 26 марта 2010 года корвет ВМС Южной Кореи «Чхонан» находился с военной миссией в спорных водах РК и КНДР. В результате взрыва в нижней части корпуса корвет затонул, сорок шесть из ста четырех моряков на борту погибли.

Строго говоря, инцидент не касался Китая напрямую, но все случилось буквально у нас «за порогом». Началось острое противостояние Северной и Южной Кореи, напряжение на полуострове нарастало, и ситуация, не будучи разрешенной должным образом, могла выйти из-под контроля, вызвать тяжелый кризис и поставить под угрозу безопасность нашей страны. Кроме того, в условиях активного американского вмешательства мы просто не могли оставаться в стороне и были обязаны отреагировать.

Меры по урегулированию произошедшего инцидента предпринимались в несколько этапов.

Начальный этап длился с 26 марта по конец апреля. Тогда обстановка была достаточно спокойной: Южная Корея не стала безрассудно вступать с КНДР в непосредственный контакт и очень осторожно высказывалась на международной арене. США, Япония и некоторые западные страны первыми выразили РК свое сочувствие, большинство членов мирового сообщества говорили о своем потрясении, но все вели себя осмотрительно и не делали поспешных выводов. США тоже не стали выносить вердиктов по поводу того, что произошло на самом деле.

Так как причины гибели «Чхонана» были неясны, мы не спешили делать публичные заявления и лишь по дипломатическим каналам выразили южнокорейской стороне свои соболезнования. Чуть позже, 17 апреля, КНДР открыто объявила о своей непричастности к инциденту. Тогда же мы обратились к Северной Корее с вопросом о случившемся и получили тот же ответ – они с этим никак не связаны. На основании этих предварительных данных МИД КНР наконец высказался публично, подчеркнув, что произошедший инцидент – большое несчастье и китайская сторона надеется, что сторонам удастся его уладить.

Внимание Южной Кореи к позиции Китая росло день ото дня. Мы, уже с опорой на первое заявление, продолжали демонстрировать свои мирные намерения. В конце апреля президент РК Ли Мен Бак приехал в Шанхай на открытие Всемирной выставки. Встретившись с ним, Ху Цзиньтао первым делом выразил соболезнования по поводу корвета и надежду на то, что, когда станут понятны причины, ситуация будет улажена и не отразится на мире и стабильности на Корейском полуострове. Слова председателя оказались очень действенными и мгновенно разрядили обстановку. Ли Мен Бак лично адресовал Ху Цзиньтао свою благодарность и отметил, что правительство Южной Кореи с большой осторожностью относится к случившемуся, как раз сейчас ведется расследование, и о любых новостях китайской стороне будет сообщено заранее для дальнейшего совместного обсуждения. Особенно важно упомянуть, что председатель КНР выразил свое мнение сразу, чуть только представители сторон заняли свои места на встрече, в присутствии журналистов обоих государств. Корейские СМИ немедленно кинулись публиковать горы статей, активно формируя общественное мнение, что стало большим подспорьем для роста доверия и устранения недоразумений между РК и КНР. Отсюда следует, что публичное заявление во время дипломатических контактов действительно имеет огромное значение. Также нельзя недооценивать значение момента – если сделать правильный выбор, можно получить вдвое больший результат, потратив вдвое меньше усилий.

Итак, заняв как бы «выжидательную» позицию, на первом этапе мы в равной степени смогли учесть тревоги как Южной, так и Северной Кореи, выступили как объективный, справедливый и ответственный член международного сообщества, заняли «нравственную высоту» и сохранили гибкость и деятельный подход.

Второй этап пришелся на май и начало июня – начался процесс постепенного «брожения». В мае расследование под руководством РК продвинулось достаточно далеко, и стрелка стала медленно поворачиваться в сторону КНДР. 20 мая Южная Корея выступила с официальным заключением, в котором прямо назвала Северную Корею виновником инцидента и объявила о применении разноплановых санкций в отношении двусторонней деятельности. Она подняла шум, требуя вмешательства Совета Безопасности ООН, и начала готовить почву для дальнейших действий. США придерживались жестких взглядов, Япония активно муссировала тему гибели корвета, да и остальные страны Запада тоже поддерживали США, Японию и РК в вопросе вмешательства Совбеза. В ответ на всеобщие обвинения КНДР выступила с опровержением, с уверенностью заявила о своей непричастности к инциденту и сообщила о применении контрсанкций. Противостояние Северной и Южной Кореи усилилось…

20 мая, когда РК только что объявила об