Красный блицкриг - Владимир Бешанов

Германский посол, едва переваривший внезапную аннексию большевиками Прибалтики, ответил, что решение советского правительства является «совершенно неожиданным» и требует консультаций с Берлином: советские претензии на Бессарабию, конечно, не оспариваются, но у Германии в этом регионе возникли серьезные экономические интересы: «Я заявил Молотову, что немедленно доложу своему правительству, и попросил не предпринимать никаких решительных шагов, пока германское правительство не выработает определенную позицию». Советский нарком «выразительно подчеркнул», что вопрос срочный и в Кремле ожидают, что Германия «не будет препятствовать советской акции, а поддержит ее». Со своей стороны СССР обеспечит охрану экономических интересов Рейха в Румынии. Молотов уведомил также, что «советское правительство будет ждать ответа германского правительства до 25 июня включительно».

В этот день Москва сочла необходимым опубликовать заявление, которым давало понять, что Советский Союз ничуть не волнуют немецкие успехи во Франции:

«В связи с вводом советских войск в Прибалтийские государства в западной прессе муссируются упорные слухи о 100 или 150 советских дивизиях, якобы сконцентрированных на советско-германской границе. Это, мол, происходит от озабоченности Советского Союза германскими военными успехами на Западе, что породило напряжение в советско-германских отношениях.

ТАСС уполномочен заявить, что все эти слухи — сплошная ложь. В Прибалтику введено всего только 18–20 советских дивизий, и они вовсе не сконцентрированы на германской границе, а рассредоточены по территории Прибалтийских государств. У СССР не было никакого намерения оказывать какое-либо давление на Германию, а все меры военного характера предприняты только с единственной целью: обеспечить взаимопомощь между Советским Союзом и этими странами… За всеми этими слухами отчетливо видится попытка бросить тень на советско-германские отношения. Эти слухи порождены жалкими домыслами некоторых английских, американских, шведских и японских политиков».

«Недвусмысленное разъяснение германо-советских отношений в целом для нас при сложившихся отношениях выгодно, — обращал внимание Берлина граф Шуленбург. — Однако совершенно очевиден и дальний прицел сообщения: подчеркивание германо-советской солидарности — подготовка к решению бессарабской проблемы».

24 июня Риббентроп составил для Гитлера меморандум, в котором напоминал о том, что в августе 1939 года Германия декларировала свою политическую незаинтересованность в бессарабском вопросе. Более того, в августе 1939 года, накануне вторжения в Польшу, немцы готовы были обещать «незаинтересованность» в территориях Юго-Восточной Европы вплоть до Константинополя и Черноморских проливов. К счастью, Сталин об этом не знал. Что касается экономических интересов Рейха, то они были «должным образом подчеркнуты». В тот же день Риббентропу были переданы соображения статс-секретаря Вайцзеккера, который предложил принять меры для удовлетворения советских претензий мирным путем, при соблюдении Москвой следующих условий:

Не переходить в Бессарабии участок р. Прут и нижнего течения Дуная, чтобы не подвергать опасности наши интересы в районах нефтедобычи.

Обещать соблюдать права и интересы граждан Рейха.

Обещать охрану интересов фольксдойче способом, который будет установлен позднее.

В случае военного столкновения не бомбить районы нефтедобычи.

Румынию необходимо предупредить, что Германия поддержит советские требования.

Вопрос, касающийся Бессарабии, для немцев был ясен. Непонятно только, при чем здесь Буковина, которая никогда России не принадлежала и, как бывшая территория Австро-Венгерской империи, согласно устным договоренностям, считалась германской сферой интересов. Во-вторых, наличие советских войск на территории Буковины создавало прямую угрозу захвата нефтяных подей Плоештинского бассейна, вся добыча которого шла в Германию, обеспечивая вместе с поставками из СССР 87 % потребностей германских вооруженных сил в топливе.

25 июня советская сторона скоординировала свои позиции в балканской политике с Италией, которая после вступления 10 июня во Вторую мировую войну на стороне Германии была заинтересована в налаживании дружеских отношений с СССР. В беседе с итальянским послом А. Россо Вячеслав Молотов первым делом отметил, что «Советская Россия и Германия находятся в очень хороших отношениях и что их правительства прекрасно сработались», и предложил итало-советские отношения строить на той же основе. Что касается отношений Советского Союза с другими государствами, то СССР «не имеет никаких претензий к Венгрии, считает территориальные претензии Венгрии к Румынии имеющими под собой основания». Советско-болгарские отношения крепкие, а притязания Болгарии на румынскую Добруджскую область советское правительство также считает обоснованными. Основные претензии СССР к Румынии известны. Советский Союз хотел бы получить от Румынии то, что по праву принадлежит ему, без войны, но последнее станет неизбежным, если Румыния окажется несговорчивой. Что касается других районов Румынии, то СССР учитывает интересы Италии и Германии и «готов договориться с ними по этому вопросу». Кто внушает Москве глубокие подозрения, так это Турция. Эти подозрения еще более усилились после того, как Стамбул отказался поделиться «господством» в проливах. Поэтому Советский Союз в перспективе предполагает «защитить себя на юге и юго-востоке». Если Италия готова признать гегемонию СССР на Черном море, то советское правительство готово признать гегемонию Италии на Средйземноморье.

Полностью удовлетворенный разговором Россо побежал к телеграфу просить Рим как можно скорее отреагировать на столь «разумные заявления».

Вечером 25 июня Шуленбург сообщил Молотову ответ Берлина:

1. Германия остается верной московским соглашениям. Поэтому она не проявляет интереса к бессарабскому вопросу, но надеется на гарантии относительно проживающих на этих территориях этнических немцев.

2. Претензии советского правительства в отношении Буковины — нечто новое. Буковина была территорией австрийской короны и густо населена немцами.

3. В других районах Румынии Германия имеет очень важные экономические интересы. Эти интересы включают нефтяные поля и сельскохозяйственные земли. Поэтому Германия крайне заинтересована в том, чтобы эти районы не стали театром военных действий.

4. Полностью симпатизируя урегулированию бессарабского вопроса, Имперское правительство надеется, что Советский Союз в сотрудничестве с румынским правительством сумеет разрешить этот вопрос мирным путем. Берлин готов, в духе московских соглашений, посоветовать Бухаресту достигнуть «полюбовного урегулирования» бессарабского вопроса.

Германия еще раз подчеркивала недопустимость превращения Румынии в театр военных действий. Молотов еще раз подчеркнул, что вопрос крайне срочный и Москве уже просто невтерпеж. В разговоре Шуленбург указал, что отказ Советов от Буковины, «которая никогда не принадлежала даже царской России», способствовал бы мирному решению вопроса. К чему так жадничать? Вячеслав Михайлович возразил, что Буковина — это как раз «недостающая часть» Украины, пообещал учесть германские экономические интересы в Румынии и обеспечить безопасность этнических немцев.