Лучи смерти. Из истории геофизического, пучкового, климатического и радиологического оружия - Олег Фейгин

Все это в той или иной степени предвидел еще Тесла, разрабатывая основы своей удивительной телегеодинамики. Так, он считал, что напряжения, накапливающиеся в блоках земной коры, достаточно мощные для того, чтобы вызвать изменение электрических свойств вещества. При этом могут возникнуть электрические предвестники сейсмической активности в виде аномальных электротоков в глубинах и земной коре, сказывающихся на вариациях геомагнитного поля.

От глобальных экспериментов с микроволновыми «нагревательными стендами» программы HAARP следы современных «лучей смерти» ведут нас к наследию академика Капицы – высокоэнергетичной электронике гигантских магнетронов – потомкам ниготронов и планотронов, родившихся в «избе физпроблем». Тут же можно встретить и целое семейство боевых лазеров с ядерной накачкой, способных поражать даже космические цели. Ну а немного в стороне спрятались таинственные системы «гуманного оружия» психофизиологического воздействия, если, конечно, можно назвать гуманными сводящий с ума болевой шок или просто долговременное помрачение сознания с необратимыми последствиями.

Какие же еще тайны геофизического и пучкового оружия откроет нам наступившее столетие?

Может быть, правы в своем гениальном прозрении блестящие фантасты братья Стругацкие, рассказывающие в «Обитаемом острове»[65]:

Так вот, эти башни – это излучатели. Они включаются два раза в сутки по всей стране – и нас отлавливают, пока мы валяемся беспомощные от боли. Плюс еще установки локального действия на патрульных автомобилях… плюс самоходные излучатели… плюс нерегулярные лучевые удары по ночам… Нам негде укрыться, экранов не существует, мы сходим с ума, стреляемся, делаем глупости от отчаяния, вымираем…

Излучение башен предназначалось не для выродков. Оно действовало на нервную систему каждого человеческого существа этой планеты. Физиологический механизм воздействия известен не был, но его суть сводилась к тому, что мозг облучаемого терял способность к критическому анализу действительности. Человек мыслящий превращался в человека верующего, причем верующего исступленно, фанатически, вопреки бьющей в глаза реальности. Человеку, находящемуся в поле излучения, можно было самыми элементарными средствами внушить все что угодно, и он принимал внушаемое как светлую и единственную истину и готов был жить для нее, страдать за нее, умирать за нее.

А поле было всегда. Незаметное, вездесущее, всепроникающее. Его непрерывно излучала гигантская сеть башен, опутывающая страну. Гигантским пылесосом оно вытягивало из десятков миллионов душ всякое сомнение по поводу того, что кричали газеты, брошюры, радио, телевидение, что твердили учителя в школах и офицеры в казармах, что сверкало неоном поперек улиц, что провозглашалось с амвонов церквей. Неизвестные Отцы направляли волю и энергию миллионных масс, куда им заблагорассудится. Они могли заставить и заставляли массы обожать себя; могли возбуждать и возбуждали неутолимую ненависть к врагам внешним и внутренним; они могли бы при желании направить миллионы под пушки и пулеметы, и миллионы пошли бы умирать с восторгом; они могли бы заставить миллионы убивать друг друга во имя чего угодно; они могли бы, возникни у них такой каприз, вызвать массовую эпидемию самоубийств… Они могли все.

А дважды в сутки, в десять утра и в десять вечера, гигантский пылесос запускали на полную мощность, и на полчаса люди переставали вообще быть людьми. Все подспудное напряжение, накопившееся в подсознании из-за несоответствия между внушенным и реальным, высвобождалось в пароксизме горячего энтузиазма, в восторженном экстазе раболепия и преклонения. Такие лучевые удары полностью подавляли рефлексы и инстинкты и замещали их чудовищным комплексом преклонения и долга перед Неизвестными Отцами. В этом состоянии облучаемый полностью терял способность рассуждать и действовал как робот, получивший приказ.

Выдающийся голландский ученый, родился в семье дворянина Константина Гюйгенса. Отец решил сделать сына юристом, и когда Христиан достиг 16-летнего возраста, направил его изучать право в Лондонский университет. Занимаясь там юридическими науками, Гюйгенс в то же время увлекается математикой, механикой, астрономией, практической оптикой. Непосредственный преемник Галилея в науке, 17-летний Христиан Гюйгенс собирался доказать, что брошенные горизонтально тела движутся по параболам, но, обнаружив доказательство в книге Галилея, не захотел «писать “Илиаду” после Гомера».

Окончив университет, в 22 года Гюйгенс публикует «Рассуждения о квадрате гиперболы, эллипса и круга». В 1655 г. он строит телескоп, открывает один из спутников Сатурна – Титан и публикует «Новые открытия в величине круга». В 26 лет Христиан пишет записки по диоптрике. Когда ему было 28 лет, вышел его трактат «О расчетах при игре в кости», где содержится одно из первых в истории исследований в области теории вероятностей.

В 30 лет, наблюдая небо в 92-кратный телескоп, он раскрывает секрет кольца Сатурна, обнаружив, что оно принималось за боковые звезды.

В 1663 г. Гюйгенс избирается в Лондонское королевское общество, а в 1666 г. переезжает в Париж и становится членом только что организованной Академии наук.

Одним из важнейших открытий Гюйгенса было изобретение часов с маятником. Он запатентовал свое изобретение 16 июля 1657 г. и описал его в небольшом сочинении, опубликованном в 1658 г. В 1673 г. выходит в свет его сочинение «Маятниковые часы». В этом сочинении Гюйгенс устанавливает, что свойством изохронности обладает циклоида, и разбирает ее математические свойства.

В Голландии Гюйгенс строит механический планетарий, гигантские 70-метровые телескопы, описывает миры других планет.

Появляется его сочинение на латинском языке о свете, исправленное автором и переизданное на французском языке в 1690 г. «Трактат о свете» Гюйгенса вошел в историю науки как первое научное сочинение по волновой оптике. В этом трактате сформулирован принцип распространения волны, известный ныне под названием принципа Гюйгенса.

Теория распространения и преломления света в одноосных кристаллах – замечательное достижение оптики Гюйгенса. Он был первым физиком, установившим факт поляризации света.

Цвета Гюйгенс в своем трактате не рассматривает, равно как и дифракцию света. Его трактат посвящен только обоснованию отражения и преломления (включая и двойное преломление) с волновой точки зрения. Вероятно, это обстоятельство было причиной того, что теория Гюйгенса, несмотря на поддержку ее в XVIII в. М. Ломоносовым и Л. Эйлером, не получила признания до тех пор, пока О. Френель в начале XIX в. не воскресил волновую теорию на новой основе.

Великий британский ученый, родился в семье мелкого фермера в местечке Вулсторп близ Грантема, графство Линкольншир.