Настоящая принцесса и Бродячий Мостик - Александра Егорушкина

— Как раскидало? — возмутился Лёвушка. — Они что — котята в коробке?!

— Понимаете, они как-то долго не могли Мутабора расчухать и не сумели против него сдружиться. Зато он все расчухал и сумел. А ведь миров-то разных много, и, между прочим, в некоторых колдовать так же не удается, как рыбе воздухом дышать и на дереве жить. Представьте себе, как после такого… целая толпа волшебников разного ранга в одночасье превращается в толпу просто людей самого разного пола и возраста, но просто людей! Прошлого своего не помнят, слово «Радинглен» не знают и, самое страшное, колдовать не могут. Это, Лиза, все равно как если ты берешь в руки инструмент и вдруг понимаешь, что совсем не знаешь. как с ним обращаться…

— Ой, — испугалась Лиза. — И что, навсегда?

— Ты знаешь, — задумчиво протянул Филин, — думаю, через несколько часов с этим «навсегда» все будет ясно. А тогда ну ничегошеньки ясно не было, а я в компании маленько приколдовывающих кулинаров и ювелиров против Мутабора… Шансы у меня были — примерно как у комара против радиоуправляемого танка. Или скорее против ядерного реактора. Так вот, мы — Бабушка, ты, я и Конрад — Конрад-старший — поселились в Петербурге и вроде бы исчезли…

— Погодите-погодите, — возмутился Лёвушка. — А жители местные? Вы, значит, сбежали, а население на съедение Мутабору кинули?

— Я плохо объяснил, — покачал головой Филин. — Мы были уверены, что Мутабор немедленно всех изничтожит, как только раздобудет наследника. Наследницу. А пока не раздобудет — окончательно не изничтожит. А местное население… Эх, не знаете вы, что такое грамотно наведенный морок! Местное население, если вы заметили, ничегошеньки не имеет против гранфаллонского правления. А что? Говорит кругло, кормит сытно, а что на убой кормит — так об этом ведь никто не догадывается. И приходится, увы, признать, что местное население очень и очень часто плохо понимает, что происходит, даже без магического вмешательства. Ну, вы сами видели… Да, некоторые соображают, что что-то идет не так, но соображают как-то вяло, вязко, медленно скребут в затылке, максимум — уходят в глубокое подполье, как гномы. Простите, Дис, но ведь это правда…

Дис, которая, пригорюнившись, слушала эту историю, стоя на пороге кухни, тяжело вздохнула, горестно кивнула, пробормотала что-то про еще сливок и вышла, а Филин продолжал свой рассказ:

— Гномов, кстати, просто так не заморочишь, они потверже людей-то будут и тем более легковерных сильфов, которые даже не задумались, что вечная тьма их попросту убьет. Котов и драконов, правда, почти ничто не берет…

При этих словах Филина Конрад-младший приосанился.

— …но это отдельная история, к тому же дракона можно посулами под землю загнать и водичкой опоить…

Костя покраснел и сник.

— Так-то… И чего вы ждете? Что тут приду я, весь в белом — или там в синем со звездами, — и подниму, понимаете, народное восстание? — с горечью произнес Филин.

— Нет, ну зачем, — смутился Лёвушка, — но вы же придворный маг все-таки…

— Знаете, что такое придворный маг? Это не признание никаких талантов, а попросту должность! Мастер фейерверков, не больше. Ну, еще погоду на праздник сообразить, ветер попутный для кораблей… и еще сделать так, чтобы малютка-наследник не очень маялся зубками… И еще член семьи, конечно, и так вышло, что для меня это главное. Поэтому все, что я мог сделать, — это не допустить, чтобы украли еще и тебя, Лиза.

«Ничего себе — попросту должность! — удивленно подумала Лиза, глядя на нахохленного Филина. — Никто же, кроме него, не смог противиться мутаборским чарам… И нечего прибедняться!» — подумала она так сердито и так отчетливо, что Филин удивленно на нее покосился.

— А в итоге я и спрятать тебя, Лизавета, качественно не смог — поймали меня на дешевый трюк с Гертрудой и попугаем… — Филин покачал головой. — Я на Гертруду-то эту отродясь внимания не обращал — ящерица же безмозглая, — и ждал появления ну, скажем, импозантного мужчины в лазоревом и с саламандрой. А тут на тебе — старая дева с попугаем… Нет, тебя бы не украли, они, видимо, другого хотели — отбить у тебя охоту играть на скрипке… Это было бы с их стороны весьма разумно, да вот не вышло. Пока что «Ура!».

— Ну, мышекрысам-то этим вы фейерверк устроили будь здоров, — сказал Лёвушка.

— В нашем деле, — вздохнув, объяснил Филин, — все, с одной стороны, как у всех: есть гении вселенского масштаба и просто трудяги, грызущие себе в уголку свой кусок научного гранита. Халтурщики, кстати, тоже ость. Специфика в том, что то, на что способен рядовой волшебник, обычно как разбросается в глаза запалить там что-нибудь, эффектно исчезнуть, слона в цирке трубить заставить… А устроить то, что тут сейчас творится, это принципиально другой уровень, и притом ведь этого никто не замечает. Результаты деятельности настоящего волшебника можно заметить, только когда уже совсем поздно. Как зачастую и его самого, впрочем. Постараемся успеть в самый последний момент. Эх, дождаться бы этого момента… А что касается фейерверков — то ли еще будет, — пообещал Филин. — Кажется, я крепко разозлился. Так вот, теперь вы, наверное, понимаете, что со мной сделалось, когда неделю назад под вечер явился ко мне Конрад — да, я же не сказал-, что Конрад после нашего бегства довольно скоро вернулся в Радинглен… точнее, сбежал из Петербурга в Радинглен… м-м-м… по личным мотивам. И я его очень отговаривал. Мы даже поругались тогда довольно крепко. Не в первый раз, впрочем, и, надеюсь, не в последний…

— Папа — сбежал?! — возмутился Костя. — Не понял?! Почему? И меня, что ли, бросил?

— О твоем намечающемся существовании он, похоже, не знал, и вообще пусть он сам все расскажет, — Филин впервые с начала разговора чуть улыбнулся, представив себе этот рассказ в лицах. — А потом, в прошлый вторник под вечер, как пришел ко мне Конрад и как рассказал, что тут творится на самом деле… Эх! Я даже думать не стал и очертя голову кинулся разбираться, потому что не мог и мысли допустить, что мальчик у них и… и это может продлиться лишнюю секунду после всех этих жутких лет. Ну и тут же попался. Я сначала решил перетащить его в Петербург и там разобраться, это не очень-то вышло, потом ночь очень не вовремя наступила… И к тому же нет ничего уязвимее, чем волшебник в момент колдовства. Попался, как безмозглая птица. Буквально. — Филин досадливо помотал головой. — И был уверен, что теперь-то уж все пропало с надежной гарантией. Ох, веселье было… Я неделю сидел в этом подземелье, превращенный в птицу, и в клетке. Так сказать, тюрьма в тюрьме в тюрьме… Мутабор пару раз приводил ко мне принца — ночью, само собой, заколдованного, чтобы я полюбовался, за что борюсь, и перестал клювом щелкать. Но все-таки я, кажется, немного… умнее, что ли, чем кажусь Мутабору… Правда, когда он мне объяснил, что шею мне не сворачивает только потому, что хочет предоставить Королю блестящую возможность сделать это публично с разу после коронации — ритуал, говорит, Гранфаллон придумает попышней, что-нибудь эдакое про жертву для плодородия, — я несколько приуныл, хотя и понимал при этом, что после коронации и Королю, и мне, и всем прочим будет абсолютно все равно. М-да… И тут прибегает встрепанный Инго в дневной ипостаси, молча вытаскивает меня на свет божий и вручает двум обалделым школьникам, Вот уж я не знал, смеяться или плакать… А мог только перья топорщить, глазами мигать и ухать. Зато теперь мы с вами устроим Мутабору за все хорошее большой сюрприз.