Борьба за Красный Петроград - Николай Стариков

Примером первого может служить 628-й стрелковый полк 10-й стрелковой бригады, расположенной в Петрограде. По распоряжению штаба Петроградского укрепленного района этот полк должен был выступить на фронт двумя эшелонами в ночь на 11 октября. Ввиду расхода людей в караулы и отсутствия в полку лошадей, приказ вовремя не был выполнен. Только на другой день, 12 октября, в 9 часов утра был отправлен эшелон с 400 красноармейцами при полном вооружении, с необходимым обозом, с оперативным штабом бригады и комендантской командой. В 14 часов того же числа отбыл второй эшелон с 310 красноармейцами. Отправка происходила в беспорядке. Значительная часть красноармейцев оказалась уволенной на ночь домой, часть их убежала из казарм, многие не возвратились из караула, узнав о предстоящей отправке на фронт. Через несколько дней стало замечаться массовое дезертирство из полка в город, и численность красноармейцев в полку равнялась уже 345, численность командного состава – 27 человек, при 11 коммунистах, которые приступили к организации полковой партийной ячейки[285].

В качестве иллюстрации сохранения боевой устойчивости и выдержанности, в условиях срочной переброски на фронт могут служить подобранные по специальному признаку части, как, например, отряды курсантов, коммунистов, моряков.

16 октября 1919 г. выступили на фронт курсы командного состава Балтийского флота. Отряд состоял из 485 чел., из которых 99 % было старых моряков и на 90 % – партийных, при пяти пулеметах и по паре бомб у каждого. Настроение курсантов было бодрое. Когда отряд высадился на жел. – дор. станции Сергиевская пустынь, то в штабе отряда была задержана шпионка, работавшая под видом сестры милосердия. При обыске у нее была найдена написанная ею записка в штаб Юденича, в которой она сообщала сведения об отряде и просила обратить внимание на этот отряд, выставив против него надежные силы.

«Отряд состоит исключительно из коммунистов, все моряки – будущие красные командиры флота. Бодры и хорошо вооружены», – сообщала она штабу белых[286].

Затем, по распоряжению командующего 7-й армией, 6-я стрелковая дивизия была усилена прибывшей в Петроград Башкирской группой в составе Башкирской кавалерииской дивизии и отдельной Башкирской стрелковой бригады. 17 октября командующий Башгруппой вступил в командование Пулковским участком. Группа вела бой с наседавшим противником и понесла большие потери людьми и лошадьми.

По южному побережью Финского залива, в районе фортов Серая лошадь и Краснофлотского, и вплоть до предместий Петрограда действовали отряды матросов Балтийского флота общим количеством в 11 000 человек.

Для укрепления фронта до 21 октября бросались также наспех сколоченные отряды коммунистов. Геройство матросов, курсантов и коммунистов отмечено было даже самими белогвардейцами:

Но отдельные отряды не в состоянии были изменить общее положение на фронте, которое, по оперативным и политическим сводкам красноармейских частей за 18 октября, продолжало ухудшаться.

Штаб 6-й стрелковой дивизии переехал в Лигово, где был организован Лиговский боевой сектор. С 1-й бригадой связи не было. Дальше сводка говорила о том, что «пропали без вести военный комиссар дивизии Мазин, командир 48-го стрелкового полка Воробьев, военный комиссар 48-го стрелкового полка Симотин, организатор 1-й бригады Громов».

Через некоторое время командир и комиссар 48-го стрелкового полка нашлись.

51-й стрелковый полк был в разбросанном состоянии: два батальона и командир полка находились за Детским Селом; полк потерял в боях 500 чел.

1-я бригада дивизии находилась в районе Стрельны.

В Детское Село по приказу председателя Реввоенсовета прибыла инспекционно-политическая группа в составе 24 чел. во главе с помощником заведующего политотделом 7-й армии М. А. Левиным. Группа эта должна была выяснить поведение командного, политического и красноармейского состава за время отступления и принять все меры для усиления политработы в частях.

При обороне жел. – дор. станции Сергиево понесли большие потери Шлиссельбургский отряд, сводный отряд курсантов, отряд матросов и комендантская команда 1-го Гатчинского боевого сектора. Во 2-й и других дивизиях настроение по-прежнему было плохое[288].

Только начиная с 21 октября в сводках советских воинских частей стали мелькать указания на частичный подъем духа красных бойцов и уверенность в скорой победе. Несмотря на чрезвычайно большие потери, знаменовавшие собою кризис операций, настроение красноармейских частей в связи с известиями о победах Красной армии на Южном фронте и приостановкой наступления Северо-западной армии стало медленно, но уверенно подниматься. Были, конечно, еще рецидивы упадничества, прежнего расстройства, но они являлись уже исключением. Командный и политический состав, частично замененный, получил ясную перспективу и твердое руководство.

Бои за Пулковские высоты, сохраненные в руках Красной армии, по своему значению явились уже переломным моментом операций и тем самым знаменовали приобретенную советскими частями боевую упругость и сопротивляемость. Противник, зарвавшись далеко вперед, не располагая достаточными силами для ведения борьбы по всему фронту, стал усиленно прибегать к принципу частной победы и, быстро группируя ударные кулаки, то в одном, то в другом месте пытался разбить сопротивление красноармейских частей.

Надежда генерала H. Н. Юденича на получение своевременной и серьезной поддержки от английской эскадры с моря была только результатом наивной доверчивости. События в Прибалтике, о которых будет сказано ниже, потребовали срочного вмешательства в эти события английской эскадры, эстонских бронепоездов и воинских частей.

Поползновения на захват всех боевых единиц Красного Балтийского флота были не только у англичан, но и у поднявшейся на ноги благодаря помощи английского империализма эстонской буржуазии.