После меня – продолжение… - Акин Онгор

Тут уже ко мне с вопросом обратился Айхан-бей: «И как бы ты поступил в таком случае?» Мой ответ был очень кратким: «Нам нужно поднять цену, эфенди», после чего я спросил Зекерию-бея: «Надо полагать, другая компания собирается с ними расплачиваться наличными?» Его нерешительный ответ меня шокировал: «Даже не знаю, возможно, и так!» Зекерия-бей вышел из кабинета, а я остался один на один с Айхан-беем и обратился к нему: «Дайте мне день или два, я хочу поехать за границу и по возвращении сделать вам еще одно предложение».

Ottoman Bank был создан на средства английских и французских акционеров в 1856 г., чтобы оказывать посреднические услуги по возврату кредитов, которые Османская империя брала у Запада. Между 1931 и 1937 гг., когда Центробанк Турецкой Республики впервые начал печатать деньги, эта обязанность лежала именно на Ottoman Bank. Это был банк с большой историей, в какое-то время даже имевший отделения во всей Османской империи, а также в Ливане, Каире, Палестине и Сирии. Но со временем все они закрылись, и у банка осталась только сеть филиалов в самой Турции. Владельцем контрольного пакета акций Ottoman Bank был французский банк Banque Paribas.

Кроме непосредственно президента Ottoman Bank за его успехами в Турции следил представитель английских и французских акционеров англичанин Джордж Уоррен, который был главой исполнительного комитета в совете директоров. Он осуществлял свою деятельность из своего лондонского офиса, но часто приезжал в Стамбул. Уоррен был банкиром старого типа, который излишне пекся о своих личных интересах, но тем не менее официально представлял акционеров Ottoman Bank, поэтому мне приходилось иметь дело именно с ним.

Пока шли переговоры, Джордж Уоррен как-то прилетел в Стамбул. Было проведено собрание, на котором присутствовал и Зекерия-бей, и Уоррен сообщил нам, что наше предложение принято к рассмотрению. Общаясь с ним, я смог понять, что на следующей неделе он возвращается в Лондон, но вскоре опять прилетит в Стамбул. Я был уверен, что Уоррен как типичный англичанин обязательно воспользуется рейсом авиакомпании British Airways, и между делом отметил для себя, что на борту самолета он предпочитает пить джин-тоник.

Я сделал все возможное, чтобы купить себе билет на тот же самолет, на котором Уоррен собирался возвращаться из Лондона в Стамбул. Более того, благодаря помощи одного хорошего знакомого из British Airways мне удалось устроить так, чтобы на моем билете был указан номер соседнего кресла. Я улетел в Лондон, оформив себе служебную командировку, а уже на следующий день был в аэропорту Хитроу, чтобы лететь обратно в Стамбул. Около офиса British Airways я «совершенно случайно» встретил Джорджа, и надо же, какое совпадение (!), нам предстояло лететь в самолете на соседних креслах. Другими словами, у меня было три с половиной часа, чтобы поговорить с Джорджем Уорреном и узнать от него максимум информации. Все это напоминало шпионаж, но у меня попросту не было другого шанса.

После второго джин-тоника Джордж разговорился. Мне не удалось выведать точную сумму, которую предлагала Ottoman Bank другая компания, зато теперь я точно знал, что они собираются платить наличными и разница между нашими предложениями не так уж и велика, не более $10–15 млн; а еще мне стало известно, что этой компанией является Koç Group. Надо сказать, что акционеры Ottoman Bank нигде не заявляли о том, что желают продать свои акции и готовы рассмотреть интересные предложения. Владелец контрольного пакета акций Ottoman Bank французский банк Banque Paribas, в первую очередь заботясь о своих потребностях, принял решение о реализации большого числа принадлежавших им ценных активов, включая и Ottoman Bank. Насколько я понял, продать банк Koç Group больше всех хотел председатель совета директоров Ottoman Bank того периода, француз по национальности. И это было невероятное совпадение, что именно в тот момент и от нас поступило предложение о покупке Ottoman Bank.

В какой-то момент я признался Джорджу Уоррену: «Мы не хотим пассивно выжидать, через несколько дней у нас будет готово новое предложение, и если вы окажете нам поддержку, мы хотели бы продолжить наше с вами сотрудничество после приобретения Ottoman Bank. За очень хорошее вознаграждение вы опять будете нашим английским представителем, и я гарантирую вам трудовое соглашение минимум на три года». В моих словах он услышал гарантию своего будущего и понял, что с нашим приходом не лишится своего кресла. Более того, я был совершенно уверен, что предложенная мною зарплата была гораздо выше той, которую Уоррен на сегодняшний день имел в банке.

Вернувшись в Стамбул, я немедленно связался с Айхан-беем: «Раньше мы предлагали им $225 млн с выплатой тремя равными частями. Предлагаю немного повысить цену, хотя бы на $15 млн, а лучше скажем им, что готовы заплатить $245 млн, однократно и наличными. Я уверен, стрелка развернется именно в нашу сторону». На этот раз Айхан-бей уже не позвал Зекерию-бея, а только спросил меня: «Хорошо, а ты сможешь найти нужную сумму?» На такой вопрос у меня давно был припасен ответ: «Покупка будет финансироваться из-за рубежа, всю сумму мы оплатим наличными и бросим все свои силы на реализацию этой сделки!»

Еще через минуту я предложил Айхан-бею набрать номер генерального директора банка Banque Paribas в Париже, чтобы по телефону сообщить ему о нашем новом предложении. Он на секунду задумался, а потом ответил: «Хорошо, ты звони». Трубку сняла секретарь. Я начал разговор: «Я звоню от имени председателя совета директоров и владельца банка Garanti Айхана Шахенка. Я сам президент этого банка, меня зовут Акин Онгор. Я сейчас являюсь переводчиком для Айхан-бея. Я хочу поговорить с вашим генеральным директором». Меня немедленно с ним связали, и я продолжил свой разговор с месье Андре Леви-Лангом. Сначала я представился, на что он сказал: «Я слышал о вас».

Я продолжил: «Наш председатель Айхан Шахенк сейчас находится около меня, он передает вам слова приветствия, и мы немедленно хотим сообщить о том, что готовы заплатить за Ottoman Bank сумму $245 млн, сразу и наличными». Он переспросил: «Вы можете еще раз повторить? Если я правильно вас понял, вы готовы оплатить наличными $245 млн, не так ли?», словно хотел лишний раз убедиться в том, что я сказал. «Да, вы не ослышались, именно так. Это наше новое предложение, – ответил я, а через какое-то время добавил: – А на каком мы сейчас месте, если сравнивать с другими покупателями?» «Сейчас вы лидируете и находитесь на самом первом месте», – прозвучал его ответ. Еще Леви-Ланг добавил, что немедленно переговорит с советом директоров и сообщит нам об их решении, а потом пожелал нам удачи и положил трубку.

А в это время и Джордж Уоррен узнал о нашем предложении. Он немедленно изъявил желание встретиться со мной и вскоре уже был в Garanti. Довольно беспардонно Уоррен заявил: «А у вас хватит на это денег?» По сути, он был одним из тех, кто желал продать Ottoman Bank не нам, а Koç Group и всячески давал понять, что английские акционеры склонны именно к такому решению вопроса. Я очень резко ему ответил: «Garanti – банк с замечательной репутацией, и мы сделали вам предложение по оплате наличными. До сегодняшнего дня без каких-либо задержек и проблем мы четко выполняли все взятые на себя обязательства. Почему вы спрашиваете о том, имеются ли у нас деньги? Кто вы такой и по какому праву задаете подобные вопросы? Разумеется, у нас есть необходимые средства. Мы не могли бы сделать подобное предложение, не будь у нас этой суммы!» Уоррен сразу же стушевался и, видимо, хотел мне что-то ответить, но свойственное многим англичанам чувство собственного достоинства заставило его промолчать.