Огонь Прометея - Евгений Гуляковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судно было приспособлено для движения по заснеженному льду, но, вообще-то, изначально строилось для движения по водной поверхности, и во время короткого местного лета использовалось по своему прямому назначению.
Сейчас на ровной ледяной поверхности, покрытой почти метровым слоем плотного снега, оно неслось вперед со скоростью гоночного автомобиля.
Ветры здесь сильные и дуют постоянно — и если этот ветер не изменит своего направления, они пройдут отделявшие их от Валама восемьсот километров суток за двое.
Но Танаев не сомневался в том, что в пути их ждут опасности, по сравнению с которыми полный штиль покажется детской забавой.
Слишком легко удался им побег, а когда судьба начинает активно подыгрывать человеку, она всегда прячет в своем рукаве парочку неприятных сюрпризов, чтобы выдать их в самом конце, когда жертва расслабится и полностью поверит в свою удачу.
За рулем сидел Альтер, он лучше всех ориентировался на местности, хотя как тут можно ориентироваться, Танаев совершенно не понимал. После того как из глаз скрылся берег залива и искореженные руины довоенных зданий Петроводска, пространство вокруг представлялось ему ровной белой простыней, без малейшего ориентира.
Годвин занимался тем, что проверял ружья и раскладывал патронташи с зарядами так, чтобы каждый из них в любую минуту смог использовать оружие.
Если за ними выслали погоню, они должны с ней встретиться в ближайшие часы. Местные водители сумеют выбрать более короткий маршрут. Если же стычки не произойдет до вечера, можно будет считать, что им удалось благополучно оторваться.
— Кажется, я что-то вижу... — пробормотал Годвин, прерывая раздумья Танаева.
— Где?! — Вопрос был вполне уместен, потому что, кроме легкого снежного тумана, поднятого сильным ветром, Танаев ничего не мог рассмотреть в той стороне, где совсем недавно скрылся берег залива.
— Ты не туда смотришь. Впереди, на двадцать градусов восточнее нашего нынешнего курса.
Танаев посмотрел в указанном направлении и понял, что недооценил скорость местных легких глайдеров, выигрывавших у них в гонке за счет своего малого веса. Даже небольшая площадь парусов не помешала им успешно выйти наперерез глайдеру Танаева и перекрыть ему дорогу. Теперь их собственная скорость лишь помогала сокращать расстояние до противников.
— Ты пробовал связаться с Валамом? — обратился Танаев к Альтеру, одновременно потянувшись за охотничьим карабином, прикрепленным к борту возле его правой руки.
— Я все время это делаю. Но до монастыря слишком далеко. Ответа нет. И дело даже не в этом, я вообще ничего не чувствую. Обычно при попытке установить связь я ощущаю, как силовое поле моего креста входит в контакт с эфиром. Там всегда есть напряжения самых разнообразных полей, но сейчас там совершенно пусто. Такое затишье в эфире возможно только перед сильной магнитной бурей. А здесь, на севере, это означает, что связь не удастся установить, пока эта буря не закончится.
— Выходит, ожидаемые мной неприятные подарки судьбы начали сыпаться, будто из рога изобилия. Вскоре придется стрелять, мы сближаемся слишком быстро, и отворачивать в сторону бесполезно. Уйдя под ветер, мы полностью потеряем скорость.
— Сколько их? — спросил Альтер, не отрывая взгляд от беспорядочно вращавшейся стрелки компаса.
— Пока восемь. Но вполне может статься, что это всего лишь передовой отряд.
— У них больше нет глайдеров. Они бросили в погоню за нами все, что имели.
— Этого вполне достаточно, все будет зависеть от того, какое у них оружие.
— Можешь не беспокоиться, оно окажется значительно лучше нашего! — мрачно пообещал Годвин и оказался прав. Они убедились в этом, когда дистанция между ними и преследователями сократилась до пятисот метров. Раздались первые выстрелы, и пули с отвратительным визгом стали вздымать фонтанчики снега на ледяных торосах, по обеим сторонам несущегося в лоб стрелкам катамарана.
— Может, лучше отвернуть? — спросил Годвин.
— Не имеет смысла, мы потеряем попутный ветер, они сразу же нас догонят и начнут обстреливать сзади.
— Да, это намного хуже, — согласился Годвин, — сейчас на нашей стороне единственное преимущество — большая скорость, они не успевают как следует прицелиться.
— Почему ты не стреляешь? — спросил Танаев Годвина, помогая Альтеру сменить галс, для чего ему потребовалось, распластавшись на палубе, перебраться на противоположный борт и перебросить упрямый косой парус на сорок градусов влево. Катамаран резко изменил направление, и очередной залп искрошил лед далеко в стороне от их ледового суденышка.
— Их карабины заряжены пулями, эти заряды намного дальнобойнее наших!
— А кто тебе мешает использовать такие же? Мы с Альтером набирали по полному комплекту к каждому карабину.
— Знаю. Но картечь для близкого боя намного эффективнее. Сейчас у них преимущество в количестве стволов, которое они используют на всю катушку. Но как только мы сблизимся, картечь сведет это преимущество на нет!
— Вы собираетесь убить этих людей? — осведомился Альтер, с трудом удерживавший рулевую лыжу в заданном Танаевым направлении.
— Почему бы и нет? Ведь именно это они пытаются проделать с нами!
— Может, мне использовать крест, чтобы избежать кровопролития?
— И надолго его хватит, при таком количестве целей? Береги свой заряд на самый крайний случай и не используй его без моей команды!
Они продолжали мчаться в облаке снежной пыли, в какой-то мере прикрывавшей их от прицельного огня. И в лоб им на полной скорости летели восемь глайдеров. Вскоре их противники поняли свою ошибку — на таких скоростях вести прицельный огонь не удавалось. Однако операцией руководил опытный офицер.
Танаев понял это после того, как развернувшиеся цепочкой у них на пути глайдеры все разом сбросили паруса и завалились набок, замерли на месте.
Их команды, не теряя ни секунды, укрылись за корпусами своих судов и залегли в снегу, собираясь открыть убийственный перекрестный огонь. Даже неопытной стрелок из позиции «лежа с упором» почти наверняка поразит цель.
Но их маневр несколько запоздал. Теперь их разделяло не больше сорока метров, и карабин Годвина сразу же показал, на что способна картечь с такого близкого расстояния.
Первым же выстрелом он вдребезги разнес хрупкий фанерный корпус ближайшего суденышка и вывел из строя двух его стрелков.
Годвин непрерывно продолжал вести свой смертоносный огонь в автоматическом режиме, и каждый его выстрел находил цель. Опоздай он хоть на несколько секунд — с ними было бы покончено. Но Годвин был опытным бойцом и точно рассчитал время.
Настало мгновение, когда их катамаран поравнялся с неподвижными глайдерами противников и, не снижая скорости, пронесся мимо.
На секунду перед глазами Танаева, одной рукой управлявшего парусом, а другой сжимавшего изрыгающий огонь карабин, мелькнуло искаженное ужасом и болью лицо одного из их противников. Он видел, как картечь его карабина разорвала тому грудь.