Тайные сомнения - Карен Робардс

Девушка подошла к двери и распахнула ее. Мгновение она стояла неподвижно в дверном проеме, внимательно разглядывая присутствующих. Доминик сидел, опершись спиной на подушки, а затылком – на спинку кровати. Он был одет в старую ночную рубашку отца Сары. Черные как смоль волосы рассыпались по подушке. Молодой человек был тщательно выбрит. Он с затаенной усмешкой взглянул на Сару, которая замерла на пороге. Глаза были нестерпимо голубыми, словно ляпис-лазурная брошь, оставленная в наследство Саре матерью. Лиза взгромоздилась на кровать рядом с Домиником, держа его руку в своих ладонях.

– Сара, – Лиза обратила внимание на то, что Доминик смотрит куда-то мимо нее, и обернулась. Старшая сестра сердито глядела на нее. Лиза отпустила руку Доминика с таким видом, будто она стала раскаленной, как железо, и вскочила. Кремовая юбка, женственные оборочки на шее и подоле трепетали при каждом движении. Сара нахмурилась сильнее. Она осознавала, что рядом с мягкой, милой Лизой выглядит суровой и непривлекательной – одним словом – настоящей старой девой.

– Лиза, что ты здесь делаешь? – Сара старалась говорить ровным голосом, сдержанно, прекрасно понимая, как легко будет вцепиться в юную сводную сестру.

– Пришла проведать Доминика, – вызывающе ответила девушка, надула очаровательную нижнюю губку, вздернула подбородок и окинула Сару с ног до головы вызывающе-презрительным взглядом.

– Доминика? – удивляясь фамильярности обращения, повторила за ней Сара, подняв брови. Считалось неприличным называть не только каторжника, а любого постороннего мужчину по имени. Но, вообще-то, везде по-разному, все зависело от человека. Доминик не проронил ни слова. Он слегка наморщил изящный лоб, скрестил руки на груди и молча слушал девушек.

– А почему мне нельзя называть его Домиником? Ты же так его называешь, – Лиза казалась возмущенной до глубины души.

Сара удивленно распахнула глаза, непроизвольно взглянула на Доминика, он добродушно смотрел на нее. Конечно же, он не мог рассказать Лизе об их отношениях…

– Думаю, что тебе нельзя оставаться в этой комнате. Это неприлично, ты все прекрасно знаешь сама, – тихо сказала Сара, решив не давать повода для ссоры. Лед примирения и без того достаточно хрупкий.

Но внезапно Лиза зло огрызнулась:

– Ты прекрасно проповедуешь приличия, сестричка. Все эти годы ты вела себя как леди. Мама говорила, что когда-нибудь все изменится, но я ей не верила. Однако теперь я не такая глупая, как раньше – тебе нравятся красивые мужчины точно так же, как и мне! Тебя раздражает, что они не обращают на тебя внимания. Конечно, если они не каторжники, как Доминик, или не делают этого по принуждению.

– Лиза! – Сара была потрясена.

– Все, юная леди, достаточно! – рявкнул Доминик, он приподнялся с подушек, на которых лежал в ленивой разнеженной позе и ровно сел на кровати. Потом пристально посмотрел на Лизу сердитыми синими глазами.

Лиза взглянула на него, у нее от негодования задрожал подбородок.

– Как ты смеешь разговаривать таким тоном со мной, ты, каторжник! То, что я заигрывала с тобой, не позволяет тебе переступать черту со мной! Я не такая, как моя сестра. Она – старая дева, не удивительно, что ты мог поцеловать ее разок. Она позволяет тебе быть с ней фамильярным. Я – леди, не смей забывать об этом!

– Имеет ли ваша вспышка гнева какое-то отношение к тому, что я только что вежливо отказался поцеловать вас? – очень ласково спросил Доминик.

Лиза сердито сверкнула глазами и сильно покраснела.

– Хватит, Доминик, – торопливо вмешалась Сара. Лиза была готова завизжать от возмущения, она могла начать биться в истерике. Все признаки налицо. – Лиза, полагаю, что ты должна объясниться.

– Полагаю, что тебе самой надо объясниться, сестричка, – парировала юная девушка со злостью в голосе. Она повернулась к Саре, сжала кулаки, лицо было красным от стыда. – Ты только что назвала его Домиником. Он что – твой любовник? Мама утверждает, что это так.

– Лиза!

– Замолчи.

Сара и Доминик воскликнули одновременно, Сара – потрясенно и умоляюще, Доминик – сердито и неприязненно.

Лиза подозрительно оглядела обоих.

– А что? Ты же целовалась с ним. Я знаю, видела.

Сара старалась не обращать внимания на то, что по лицу разливается краска стыда и вины. Без сомнения, это очередная выходка раздраженной самоуверенной девчонки.

– Если ты будешь неуважительно разговаривать со старшей сестрой, то придется отшлепать тебя так, что ты месяц сидеть не сможешь, – угрожающе выдавил Доминик. И если Лиза не слишком хорошо знала его характер, то Сара отлично поняла, что он разгневан не на шутку.

– Не надо, Доминик! – попыталась предупредить она. – Успокойся, – она снова обратилась к сестре:

– Лиза, должно быть, тебе лучше пойти в свою комнату. Я пришлю к тебе Мэри, она принесет свежий чай.

– Не надо разговаривать со мной покровительственным тоном, Сара Маркхэм! Я знаю много больше! Я сама видела, как ты целовалась с ним в конюшне за день до того, как он сбежал.

Сара вздрогнула, она внезапно вспомнила все. Конечно, Доминик поцеловал ее в конюшне на следующее утро, после той ночи в саду. Это был сильный, жестокий поцелуй… И Лиза, оказывается, видела. Внезапная догадка мелькнула в голове. Сара вновь обратилась к Лизе.

– Лиза, кому ты сказала о поцелуе? – Сара спросила так тихо и убийственно холодно, что Лиза сразу же стала похожей на виноватую девчонку и отвела глаза.

– Мистеру Персивалю, – сказала она беззлобно. – Я возвращалась из конюшни, а он в это время выходил из дома. Кажется, что-то забыл в то утро и вернулся в дом. Он заметил, что я расстроена, спросил, что случилось. Я и рассказала. Он страшно рассердился, сказал, что прикажет выпороть грязную тв… э, каторжника. Я ответила, что папа не позволит самоуправствовать. Но он заявил, что не собирается ничего объяснять папе. И приказал мне тоже ничего не рассказывать, иначе он расскажет, что я делала кое-что непозволительное. Вас это не касается.

Внезапно молодая девушка посмотрела на старшую сестру вызывающе.

– Не надо смотреть на меня так. Кому от этого было плохо? Доминик успел сбежать, Персиваль же не избил его. Если бы он не исчез, а мистер Персиваль и, правда, начал расправляться с ним, то я бы все рассказала папе. Правда, Сара, поверь мне!

Лиза внезапно стала очень юной, очень искренней. Сара вздохнула, укоризненно покачала головой и почувствовала, что не может злиться. Неважно, какие последствия имели действия Лизы, девочка не хотела никому зла, она просто приревновала.

– Я знаю, что ты рассказала бы все, милая, – мягко успокоила Сара.

Лиза улыбнулась в ответ, немного неуверенно, потом вдруг заплакала и выбежала из комнаты, догадавшись обо всем.

– Она, правда, не хотела никому зла, – сказала Сара, приближаясь к кровати. Он все так же опирался на подушки, выглядел ошеломленным и подавленным.